Ватсон сделал шаг к окну, когда дверь спальни открылась и из нее появилась худая высокая фигура Холмса. Лицо у него было бледное, щеки впали, но походка и движения остались энергичными, как обычно. Он подскочил к окну и быстро задернул занавеску.
— Хватит, Билли, — сказал он. — Вы только что поставили под угрозу свою жизнь, мальчик мой, а я пока что без вашей помощи не обойдусь. Рад приветствовать вас, Ватсон, в вашей старой штаб-квартире. Вы пришли в решающую минуту.
— Я так и понял.
— Можете идти, Билли. От этого мальчика масса хлопот, Ватсон. Имею ли я право подвергать его опасности?
— Какой опасности?
— Опасности быть убитым. Я ожидаю, что сегодня вечером что-то произойдет.
— Что же?
— Меня должны убить, Ватсон.
— Холмс! Не надо так шутить!
— Даже с моим ограниченным чувством юмора можно было бы придумать шутку получше. Но пока что мы можем позволить себе приятно провести время, не так ли? Спиртное вам не противопоказано? Сифон и сигары на старом месте. Садитесь в свое любимое кресло. Я надеюсь, мои трубка и скверный табак не вызовут у вас отвращения? В последние дни они заменяют мне пищу.
— Почему бы вам не поесть?
— Потому что от голода чувства обостряются. Дорогой Ватсон, вы как врач должны согласиться, что та кровь, которая идет на процесс переваривания пищи, не доходит до мозга. Я — мозг, Ватсон, а все остальное — всего лишь его придатки. Поэтому в первую очередь я должен считаться со своим мозгом.
— Ну а эта опасность, Холмс?
— Ах да! Если это произойдет, вам, возможно, стоит запомнить имя и адрес моего убийцы. Можете сообщить их в Скотленд-Ярд, заодно передадите им от меня привет и благословите их на прощание от моего имени. Его зовут Сильвиус. Граф Негретто Сильвиус. Записывайте, записывайте! Мурсайд-гарденс, 136, N. W[1]. Записали?
От волнения губы на открытом лице Ватсона слегка подергивались. Он прекрасно знал, на какой риск способен Холмс, и что слова его стóит воспринимать скорее как преуменьшение, чем преувеличение. Ватсон всегда был человеком дела и сейчас не стал себя сдерживать.
— Можете рассчитывать на меня, Холмс. Ближайшие деньдва мне нечем заняться.
— Ваши моральные принципы ни капли не улучшились, Ватсон. К остальным своим недостаткам вы добавили еще и вранье. Да с первого взгляда на вас видно, что вы занятой врач, у которого нет и часа свободного времени.
— Но мои дела далеко не так важны. А вы не можете арестовать этого человека?
— Да, Ватсон, могу, и именно это его больше всего волнует.
— Тогда почему же вы этого не делаете?
— Потому что я не знаю, где находится бриллиант.
— Ах да! Билли рассказал мне. Исчезнувший бриллиант короны!
— Да, большой желтый камень Мазарини. Я расставил сеть и уже поймал рыбу, но камень все еще не у меня. Конечно, если мы посадим их за решетку, мир от этого станет чище, но не это моя цель. Я должен найти камень.
— А этот граф Сильвиус, он что, одна из рыб в ваших сетях?
— Акула. Он кусается. Еще туда угодил Сэм Мертон, боксер. Этот Сэм в общем-то неплохой человек, но граф использовал его. Сэм не акула. Это, скорее, большой глупый пескарь, но он тоже бьется в моей сети.
— А где сейчас этот граф Сильвиус?
— Я сегодня все утро терся рядом с ним. Вам приходилось видеть меня в образе старухи, Ватсон, но в этот раз я превзошел самого себя. Один раз он даже поднял мой зонтик, когда я его случайно выпустил из рук. «С вашего позволения, мадам», — сказал он. Он ведь наполовину итальянец и, когда в настроении, может быть очень любезен, но когда не в настроении — это сущий дьявол. Жизнь полна причудливых неожиданностей, Ватсон.
— Это могло закончиться очень плохо.
— Могло. Я шел за ним до старой мастерской Штраубензе на Майнорис. Штраубензе изготовил духовое ружье… Превосходный образец, насколько я понимаю, и я почти уверен, что сейчас оно в окне напротив. Вы видели куклу? Ну конечно, Билли показал ее вам. Так вот, в любую секунду она может получить пулю в свою прекрасную голову. А, Билли, в чем дело?
На этот раз мальчик появился в комнате с визитной карточкой на подносе. Когда Холмс взглянул на нее, его брови поползли вверх и на лице появилась удивленная улыбка.
— Надо же, легок на помине! Такого я не ожидал. Держите сеть покрепче, Ватсон! Это человек стальных нервов. Возможно, вы слышали, что он считается великолепным охотником на крупную дичь. Если он добавит к своим охотничьим трофеям и мою голову, это поистине будет его величайшим достижением. Как видите, он почувствовал, что я к нему уже очень близко подобрался.
— Нужно вызвать полицию.
— Возможно, это и стоило бы сделать, но не сейчас. Вы не могли бы осторожно выглянуть в окно, Ватсон? Посмотрите, на улице никого нет?
Ватсон аккуратно выглянул из-за занавески.
— Да, у двери стоит какой-то человек, довольно неприятной наружности.
— Это Сэм Мертон. Преданный, но весьма недалекий Сэм.
Где этот джентльмен, Билли?
— В приемной, сэр.
— Когда я позвоню, ведите его сюда.
— Да, сэр.
Ватсон дождался, когда за слугой закрылась дверь, и взволнованно повернулся к другу.
— Послушайте, Холмс, это же неразумно. Это отчаянный человек, который не остановится ни перед чем. А что, если он пришел убить вас?
— Не удивлюсь, если это так.
— Как хотите, а я остаюсь с вами.
— Ваше присутствие очень помешает, Ватсон.
— Ему?
— Нет, дорогой друг, мне.
— Но я не могу оставить вас одного.
— Можете, Ватсон. И оставите, потому что вы всегда играли по правилам. Я уверен, что вы и на этот раз не подведете меня. Этот человек явился сюда ради своих целей, но воспользуюсь его визитом я.
Холмс достал записную книжку и черкнул несколько строк.
— Берите кеб и езжайте в Скотленд-Ярд. Отдадите это Югелу из отдела уголовных расследований. Возвращайтесь с полицией, и этот человек будет арестован.
— Сделаю это с радостью.
— Надеюсь, пока вас не будет, мне как раз хватит времени разузнать, где находится камень, — он взялся за звонок. — Думаю, будет лучше выйти через спальню. Этот второй выход чрезвычайно полезен. Я бы предпочел встретиться с этой акулой так, чтобы она меня не увидела, и для этого у меня, как вам известно, есть свои методы.
Когда же Билли через минуту ввел графа Сильвиуса в комнату, она оказалась пуста. Знаменитый охотник, спортсмен и светский лев был рослым и крепким смуглолицым мужчиной с пышными темными усами, оттеняющими жестокий тонкогубый рот, над которым нависал длинный крючковатый нос, похожий на орлиный клюв. Одет он был элегантно, но яркий галстук, сверкающая булавка и блестящие перстни на пальцах — все это вместе производило вызывающий эффект. Когда дверь закрылась у него за спиной, он свирепо и вместе с тем настороженно обвел комнату таким взглядом, будто ожидал за каждым поворотом обнаружить ловушку. Потом, увидев у окна неподвижную голову и воротник халата, выступающие над спинкой кресла, он от неожиданности сильно вздрогнул. Поначалу лицо его не выражало ничего, кроме удивления, но потом в его темных глазах загорелся кровожадный дьявольский огонек. Он еще раз осмотрелся, чтобы убедиться, что вокруг нет свидетелей, и на цыпочках, приподняв трость, стал приближаться к застывшей фигуре. Он уже приготовился сделать последний решающий прыжок и нанести удар, когда из открытой двери спальни до него донесся спокойный насмешливый голос.
— Не стоит, граф! Будет жаль, если вы ее разобьете.
С перекошенным от изумления лицом убийца тут же метнулся назад. На миг он снова занес тяжелую трость, словно желая перенести свою ярость с куклы на оригинал, но в серых внимательных глазах и насмешливой улыбке Холмса было что-то такое, что заставило его опустить руку.
— Милая вещица, — сказал Холмс, направляясь к скульптуре. — Ее изготовил Тавернье, французский лепщик. Он такой же мастер по изготовлению восковых фигур, как ваш друг Штраубензе — по изготовлению духовых ружей.
— Духовых ружей? О чем вы, сэр?
— Кладите шляпу и трость на столик. Благодарю вас. Прошу садиться. Вас не затруднит выложить и револьвер? Нет? Прекрасно, можете продолжать сидеть на нем, если хотите. Как хорошо, что вы решили зайти ко мне, я ведь и сам хотел поговорить с вами.
Граф нахмурил тяжелые грозные брови.
— Я тоже хотел переброситься с вами парой слов, Холмс. Для этого и пришел. Не стану спорить, я действительно только что собирался напасть на вас.
Холмс присел на краешек стола.
— Я догадался, что подобная мысль пришла вам в голову, — сказал он. — Но чем я заслужил такое внимание с вашей стороны?
— Тем, что вы сделали все, чтобы вывести меня из себя.
Тем, что вы пустили за мной своих помощников.
— Помощников? Уверяю вас, вы ошибаетесь.
— Будет вам! Я видел, что за мной следят. Но мы еще посмотрим, чья возьмет, Холмс.
— Это, конечно же, мелочь, но я бы попросил вас, когда вы обращаетесь ко мне, добавлять слово «мистер». Думаю, вы понимаете, что по роду своей деятельности я слишком хорошо знаком с доброй половиной жуликов и не хочу допускать фамильярности с кем бы то ни было, дабы не вводить в соблазн других.
— Хорошо, пусть будет мистер Холмс.
— Превосходно! И все же вы ошибаетесь, полагая, что я пускал по вашему следу каких-то помощников.
Граф Сильвиус презрительно рассмеялся.
— Не вы один такой наблюдательный. Вчера это был какойто старый бездельник. Сегодня — престарелая леди. Они весь день с меня глаз не спускали.
— Право, сэр, вы мне льстите. Старый барон Доусон за день до того, как был повешен, сказал, что в моем случае правосудие выиграло столько же, сколько потеряла сцена. А теперь вот и вы хвалите мои небольшие роли.
— Так это были вы? Вы сами?
Холмс пожал плечами.
— Посмотрите вон в тот угол. Видите зонтик, который вы столь любезно подали мне до того, как что-то заподозрили?