двое детей также были в повозке в тот роковой день. Этот инцидент заставил меня сильно забеспокоиться. Видит Бог, я не очень-то верующий, но всеми силами пытался оградить Марию Михайловну, часто справлялся о её делах. Однако стоило ей встретить того актёришку, как она совсем потеряла голову.
— Их роман был вам не по душе?
— Не подумайте ничего такого, я просто беспокоился за неё. Мы с Марией были знакомы ещё до её поступления в Смольный. У бедной девочки почти не осталось родных. Дядя и сестра, о которых я упоминал ранее не проживают в Петрограде, а самым близким человеком она считала свою домохозяйку.
— Когда умер старший брат полковника?
— Полтора года назад. Словно злой рок постиг эту семью, столько несчастий…
Тётя Поли взглянула на хмурого Германа, она не была телепатом, но прекрасно знала, что они думают одинаково: всё произошедшее не случайно.
— Скажите, вы пытались отговорить Марию Михайловну от передачи наследства Фонду?
— Конечно, я говорил, что это плохая задумка. Но она оставалась непреклонна, я как со стенкой разговаривал. Даже домохозяйка не смогла на неё повлиять.
Напарники переглянулись.
— Вы хотите сказать, что Прасковья присутствовала при составлении завещания? — переспросила тётя Поли. — Разве это входит в обязанности домохозяйки?
— Обязанности домохозяйки Сухаревых были несколько шире обычных. Как я уже говорил, Мария Михайловна считала её самым близким человеком, дорогой подругой. Так что я не мог перечить её воле.
— Как она вела себя при составлении завещания?
— Молча стояла за госпожой. Никак не реагировала на происходящее, пока я сам к ней не обратился.
— Вы помните, как она смотрела? Сможете продемонстрировать?
— Я не уверен, но, думаю, взгляд был опущен на Марию Михайловну. Она всегда смотрела прямо на неё, не сводя глаз.
— Благодарим за содействие следствию, Павел Петрович. У нас есть к вам просьба касательно похорон.
— Сделаю всё, что в моих силах.
Тётя Поли протянула список бывших однокурсниц Марии Михайловны поверенному.
— Эти юные леди учились вместе с покойной в институте благородных девиц. Мы просим вас разослать им приглашения. Знаю, что у вас и так дел невпроворот, но, если их позовут лично, шансов, что девушки явятся будет больше.
— Я вас понял. Сделаю всё в лучшем виде и сам займусь приглашениями.
— Вам знакомы какие-то имена из списка?
— Помимо Фроловой… Разве что фамилия Вяземской. Кажется, полковник отзывался о ней как о хорошей подруге Марии Михайловны. Она из мелкого дворянского рода, насколько я знаю, у них были хорошие отношения вплоть до выпускного класса.
— Вы знаете, на кого Вяземская работает?
— Я наведу справки и отправлю приглашения. Не только у вас обширная информационная база, детектив.
— Вы очень поможете.
— Это мой долг перед всеми покойными Сухаревыми. Пожалуйста, найдите душегубов, разрушивших добрую семью. Теперь я уверен в том, что все эти смерти не случайны.
— Сделаем всё возможное.
— Мы бы также хотели увидеться с врачом покойной. Где можно его найти? — напомнила тётя Поли, и Герман благодарно взглянул на неё, уже успев утонуть в потоке собственных размышлений. — У нас осталось несколько нерешённых вопросов, на которые он мог бы пролить свет.
— Евгений Степанович обучался заграницей и сейчас ведёт частную практику, Мария Михайловна была одной из трёх его пациенток. Он навещал её раз в неделю, пополнял запасы лекарств и справлялся о самочувствии. После Смольного института здоровье хозяйки было несколько подорвано, особенно это сказалось на пищеварении. Ох, простите, я отвлёкся…
— Нет-нет, продолжайте. — успокоила его тётя Поли, ловя каждое сказанное слово.
— Я добавлю адрес квартиры Евгения Степановича рядом с адресом Фонда «Дар». — он вновь зашуршал бумагами и вскоре протянул листок детективу. — Вот, пожалуйста. Он хороший доктор, я не замечал за ним чего-то дурного.
— На ваш субъективный взгляд, были ли изменения, что могли бы привести Марию Михайловну к добровольному уходу из жизни? — уточнил у поверенного Герман.
— Если вам интересно моё мнение, то отвечу так: я не верю в то, что Мария Михайловна могла наложить на себя руки. Как бы я ни отзывался о её избраннике, она искренне его любила и готовилась к свадьбе. Порой хозяйка неважно себя чувствовала, говорила о незначительных проблемах со сном, но в целом была в порядке. Ей было намного лучше, чем во времена после трагедий с родителями и дядей, признаться, тогда я беспокоился, что она действительно наложит на себя руки.
— Ещё раз благодарим вас за содействие следствию.
— Это я благодарен вам за неравнодушие, вы могли бы списать дело на самоубийство, но вместо этого занялись им всерьёз. Я не первый год работаю поверенным и знаю, как оно порой бывает. Так что если я чем-то ещё смогу вам услужить, то непременно свяжитесь со мной.
— Ещё раз благодарю за содействие, Павел Петрович, а сейчас нам пора.
День в столице был на редкость погожий, обычно Петроград не баловал своих обитателей солнцем и лёгким ветром с Невы, предпочитая сквозить ледяными порывами через арочные пролёты центральной части города, забывая под мостами, заливая прохожих мелким противным дождём, нередко переходящим в ливень. Напарники решили немного пройтись до Садовой улицы, где собирались поймать экипаж до квартиры доктора, надеясь застать его в обеденное время.
— Полагаешь, Мария написала завещание под контролем Прасковьи? — спросила тётя Поли, выуживая из сумки пирожок, протягивая его напарнику.
Тот с благодарностью принял угощение, с утра во рту маковой росинки не было.
— Поверенный занесён в реестр?
— Нет, я не видела его досье.
— Мы не можем утверждать наверняка, но скорее всего Прасковья воздействовала на Марию с помощью дара не единожды. — он с удовольствием откусил пирожок. — С капустой! Очень вкусно, Полина Сергеевна.
— Ты единственный, кто не зовёт меня тётя Поли.
— Мне как-то неудобно…
— Брось, Герман, мы ведь коллеги, тётя Поли звучит намного короче, чем формальное Полина Сергеевна.
— Я подумаю над вашим предложением. — с едва заметной улыбкой отозвался он, приняв из рук заботливой коллеги ещё один пирожок.
— Кусочничать вредно для здоровья. В следующий раз возьму с собой полноценный обед.
— Вы, правда, как настоящая тётушка.
Они обсудили свои подозрения насчёт Фонда «Дар» и возможной принадлежности Прасковьи к революционерам. В дрожках ехали уже молча, наблюдая за мелькающими особняками центрального Петрограда. Ехать было недолго, и вскоре они миновали парадную и постучались в квартиру на верхнем этаже.
Удача была на их стороне, поскольку внутри послышались шаги, щёлкнул замок и из приоткрытой двери показалось обеспокоенное лицо доктора.
— Чем могу быть полезен? Признаться, я не ждал гостей.
— Мы здесь из-за смерти Сухаревой Марии Михайловны, она была вашей пациенткой.
Раздался тяжёлый вздох, доктор открыл дверь шире. От всей его сгорбившейся фигуры так и сквозило вселенской усталостью.
— Боюсь ничем не могу вам помочь, господа. И у меня через час выезд к пациентке.
— Мы не займём много вашего времени, разрешите войти? — детектив Васнецов и тётя Поли продемонстрировали документы, согласно указу императора у них было полное право войти в любое помещение во время следствия, даже если то принадлежало частному лицу.
— У меня нет возможности отказаться. — он пропустил незваных гостей внутрь.
В квартире царил откровенный хаос, пробираясь через разбросанные повсюду исписанные листы бумаг, коими были заполнены коробки, они вошли в некое подобие кабинета. Такого же заваленного, как и всё вокруг. Тётя Поли успела мельком взглянуть на листы, и, к своему изумлению, не обнаружила там ни историй болезни, ни рецептов, а нечто похожее не то на дневник, не то на разрозненные страницы романа.
— Вы увлекаетесь писательством? — спросила она прежде, чем Герман успел начать допрос свидетеля.
— Немного, в основном описываю какие-то случаи из жизни. Знаете, помогает отвлечься от рабочей суеты. — протянул он с наигранной неохотой.
— Но почему ваша работа находится в таком беспорядке? Разве не лучше было бы напечатать настоящий роман?
— Ох, кому интересны унылые будни скромного врача? Разве светские дамы не предпочитают любовные романы?
— Напротив, работа врача кажется мне ужасно занимательной!
Герман молча наблюдал за тем, как от былой усталости доктора не остаётся и следа, и он взахлёб начинает делиться с неожиданной гостьей событиями своего произведения, красочно описывая детали, будто наконец-то нашёл стоящего собеседника. Детектив в который раз поразился способности тётушки найти подход к кому угодно.
— Вы просто обязаны издать этот роман, господин доктор! — заявила тётя Поли, от души посмеявшись над очередным нелепым случаем, что описал собеседник. — Ваш взгляд на вещи — это нечто новое! Я не припомню, чтобы читала или даже видела что-то подобное.
— Люди не слишком охотно принимают новое. Куда проще купить книгу, в которой точно не разочаруешься и сможешь обсудить с подругами.
— Иногда стоит рискнуть. Если читатели не воспримут ваш роман, вы сможете продолжить и дальше работать в своё удовольствие, пряча сотни исписанных страниц по углам комнаты. Но если всё пойдёт иначе! Это может задать новое модное веяние, люди, наконец, поймут, что можно читать не только о перипетиях вымышленных персонажей, но и о реальных случаях. А конкретно ваш текст ещё и полезен! Благодаря историями люди, вероятно, будут бережнее относиться к здоровью и прекратят пренебрегать походами к врачу.
— Признаться честно, я ждал визита полицейского, но и подумать не мог, что он придёт вместе с музой! Вы действительно вдохновили меня на издание романа! Пора прекратить прятать его от всего мира!
— Уверяю, я буду первой поклонницей вашего таланта!
— Я лично подпишу ваш экземпляр, госпожа…