— Но тогда у тебя не было меня.
— Вла-а-д. — нараспев протянул его имя блондин. — Твои глаза поистине самый прекрасный дар, что я видел. Но! Мы будем играть по моим правилам. Ты сам видел, к чему привело то, что им не следовала Прасковья.
— Чёртова баба! — процедил тот, нахмурив брови. — Нужно было убить её сразу после Сухаревой, в конечном итоге ты ведь всё равно её прикончил.
— Влад, не оспаривай моих решений, иначе я разочаруюсь в тебе. — мужчина вновь потрепал его по щеке словно ребёнка и направился к выходу.
— Куда ты идёшь?
— Тебе со мной нельзя.
— Мне никогда с тобой нельзя!
— Сам знаешь почему. Едва люди заметят твои прелестные глаза — начнётся охота. Мы и так еле сбросили хвост. — последнюю фразу он буквально проворчал. — Но я буду благодарен, если ты проследишь за тем, как утилизируют тела. Больше не топите их в Неве как делали раньше. Лучше сжечь или хотя бы расчленить перед тем, как закопать. Но обязательно снимите лицо и скальп, если будете пользоваться этим методом.
— Ты сам говорил, что никто не помнит случайных прохожих.
— Всё изменилось. Теперь полиции помогает человек с абсолютной памятью.
— Почему ты не даёшь приказа избавиться от него?
— Потому что я найду другой способ устранить эту милую старую даму. Надеюсь, ты запомнил мои наставления насчёт трупов?
Тот коротко кивнул.
— Не убей никого, пока меня нет, Влад. — он махнул рукой и вышел вон из кабинета.
Оставшийся внутри мужчина до крови прикусил губу и направился в подвал, где уже лежали окоченевшие тела бывшего управляющего Фондом «Дар», его помощницы Глафиры и кучера, довозившего детективов до приюта в тот злополучный день. Екатерина, до этого приносившая одежду, стояла перед ними с непроницаемым лицом.
— Как он приказал избавиться от тел?
— Сжечь или расчленить. Нельзя, чтобы этих двоих опознали.
— В прошлый раз ему не было дела, как мы это сделаем.
— Слушай приказы, иначе присоединишься к ним. — нахмурился он, скосив на неё яркие глаза, светящиеся в полумраке точно у кошки.
— Поняла я, поняла. — испуганно отозвалась девушка, направляясь к стене с инструментами, хватая пилу.
— Не забудь срезать лица и снять скальп.
— Ещё будут указания?
— Не беси меня. — мужчина сел на забрызганный запёкшейся кровью диван, подперев рукой голову. — Приступай. Он попросил проконтролировать.
Пила наконец взялась за работу, оставляя после себя лишь окровавленные части, которым больше не суждено было собраться воедино.
После визита в приют все четверо устроились в заваленном нераскрытыми делами кабинете инспектора Щукина, который разве что молнии из глаз не метал.
— Вы трое выдернули меня из участка! И всё ради чего? Съездить глянуть на обычный приют! Нет там никакого пророка и никогда не было.
— Я был такого же мнения, инспектор, пока кое-что не понял. — спокойно ответил на его возмущения старший детектив. — Включите свою интуицию, Фёдор Николаевич.
— И что же ты понял?
— Мы видели то, что хотели нам показать. Пусть я не так давно знаю Полину Сергеевну, но хорошо знаком с методами детектива Васнецова, и ложь не его конёк. Вы тоже часто сталкивались с ним на заданиях и понимаете, о чём идёт речь. Я убеждён, что мои люди видели то, о чём заявляют.
— Тогда как объясните мне, как можно изменить приют до неузнаваемости всего за сутки?
— Могу предположить, что мы имеем дело с магией.
— Телепаты?
— Сложно сказать точно.
— В завещании чётко прописано местонахождение Фонда «Дар», можно свериться с копией. Это докажет, что мы приехали туда не по ошибке. — напомнила тётя Поли. — Я была бы рада, если бы то, что мы видели, было правдой, но увы, это не так.
— Мне нужны факты, тётушка. Кто-то ещё, видевший приют помимо вас, дабы оценка была объективной. — скрестил руки на груди инспектор. — Мы вновь заходим в тупик с этим делом. От Большакова ничего не добился даже ваш хвалёный телепат, главная подозреваемая отравлена тоже в вашем отделе!
— Подозреваемая была связана с революционерами, это подтвердил свидетель. И если существует хоть малейшая вероятность, что у них пророк, мы должны вмешаться.
— Не поймите меня неправильно, коллеги. — задумчиво произнёс Щукин. — Сам-то я вам верю, но, когда мне придётся пойти к вышестоящему руководству, связанному с императором, меня поднимут на смех при повторном осмотре приюта. Вы сами видели, как там всё вылизано, и как мягко стелет тамошняя управляющая Покровская. Мы ничего не можем сделать без веских доказательств! Одних слов даже самых честных служителей закона будет недостаточно.
— Инспектор Щукин. — обратилась к нему тётя Поли. — Я знаю человека, способного подтвердить изменения в приюте.
— Просветите?
— Извозчик, доставлявший нас до места назначения. Могу предположить, что он часто стоит у Александринского театра в ожидании господ, мы можем застать его там и получить показания.
— Это ценный свидетель. — согласился с ней старший детектив. — Если удастся с ним побеседовать, он сможет подтвердить то, что вы приезжали в приют.
— И описать женщину, которая встретила нас в тот день, Глафиру. — добавил детектив Васнецов.
— Если мы имеем дело с революционерами, инспектор, выживший свидетель будет скорее редкостью. Будем надеяться, что извозчик в порядке и даст показания, а ежели нет — это докажет нашу правоту.
— Тогда чего ждёте? Нужно немедленно найти парня, пока на него не вышли раньше нас!
— Инспектор, что насчёт Вяземской? — уточнил Герман. — Она сказала ещё что-то полезное?
— Кроме того, что Прасковья протащила в Смольный революционные листовки и видимо воздействовала на Сухареву, нет. На наше сожаление и своё счастье, она послушалась и ушла в тень.
— Хоть и мёртвая, Прасковья наш единственный ключ к тому, как выйти на революционеров. Со времен Сенатской площади они действуют более скрытно.
— Знаете в чём загвоздка, старший детектив? — нахмурился инспектор, потирая лоб. — Революционером может быть любой, обладающий даром. А значит, мне не стоит полностью доверять вашему отделу.
— Понимаю ваши опасения. Мы делаем всё, чтобы вычислить предателя в наших рядах.
В Александринском театре сегодня давали представление, что сделало его лакомым кусочком для Петроградских извозчиков. Они выстроились неподалёку, поджидая господ, что не пользовались личными экипажами. Как правило после театра хотелось продолжить веселье и нанять кучера на целый вечер, дабы не оказаться с похмелья среди ночного города. Тётя Поли огляделась и приметила парочку, что стояла рядом, когда они садились в экипаж до приюта, и решительно направилась к ним.
— Добрый вечер, господа.
— Куда желаете поехать, мадам? — галантно открыл дверцу один из них, жестом приглашая внутрь.
— О, я с радостью отправлюсь с вами домой, молодой человек. Но для начала не позволите задать вам и вашему коллеге один вопрос?
— Вряд ли простые работяги богаты на информацию. — протянул его коллега.
— А ежели мы накинем за поездку? Я тоже возьму дрожки до своей квартиры. Все будут в плюсе.
— Звучит заманчиво. Да и как мы можем не помочь пожилой даме, да, Гриша?
— Верно, Степан. — согласился с ним второй. — Как говорится, чем сможем, тем поможем. Задавайте вопрос, сударыня.
— Приятно иметь дело с доброжелательными молодыми людьми, да, Герман? — улыбнулась она. — Позавчера мы брали дрожки на этом самом месте, и вот незадача, я оставила там свои любимые перчатки. Ох, в силу возраста, я такая рассеянная… — тяжелый вздох. — Мне показалось, вы можете знать кучера, что подвозил нас в тот вечер.
— Подскажете, как он выглядел?
— Мужчина средних лет, носил тёмно-синий картуз и армяк примерно, как у вас, фартук был запачкан свежей грязью, вероятно, он часто брался за пункты на окраинах Петрограда.
— Кажется, ступенька, которую вы сейчас часто прилаживаете на коляски, была сломана, поэтому Герману пришлось меня поддерживать при спуске.
— Дальние расстояния, сломанная ступенька… — задумался Степан, почёсывая кучерявую макушку.
— Погодь! А это не Алексаныч? Он вроде живёт у чёрта на куличах, так что знает тамошние дороги.
— Точно! Он и на ступеньку жаловался, якобы хмельные господа после гуляний сломали.
— Алексаныч хороший мужик! Каждый день тут стоит. Говорит, нравится местная атмосфера!
— Алексаныч? — уточнил детектив Васнецов, понимая, что это некое сокращение фамилии и имени, но до конца не ясно каких. — Александр Александрович?
— Почти. — кивнул кудрявый. — Олег Александрович Пущин. Он тут каждый божий день торчит, семья большая, так что без отдыху робит.
— Как нам его найти? Вы видели его сегодня?
— Честно говоря, мы со вчерашнего дня Алексаныча на видали.
— Да! Даже утром обсуждали, что мол странно — второй день подряд не вышел! Может, случилось чего…
— Вы знаете его адрес?
— Коли надо поспрашиваем у своих. Завтра утром приходите, мы скажем, ежели чего узнаем.
— Благодарствую вас, господа. — театрально вытерла слезу тётя Поли. — Видите ли перчатки мне подарил покойный муж, они остались как светлая память о нём. Хотелось бы скорее вернуть, ох, дырявая голова…
— Тётушка, мы завтра обязательно воротимся узнать ответ. — попытался успокоить Герман утирающую слёзы платочком тётю Поли.
— Чего разгалделись? — подошёл к ним дородный мужик, сплёвывая окурок на без того грязную мостовую.
— Петрович, тут такое дело. Эта мадам у Алексаныча в карете перчатки забыла, говорит ценные для неё. Хочет узнать, где живёт.
— Прыгайте в дрожки, бабуль, я вас довезу. Мне как раз в те края надобно.
— Благодарствую, молодой человек. — от слёз сразу и следа не осталось.
Герман пристроился рядом. Заканчивать рабочий день на окраинах города становилось уже некой традицией.
— Я сам за Алексаныча переживаю, мужик толковый, дело знает. А мы друг друга выручать стараемся по мере сил! Без поддержки в нашем деле не выжить. — решил скоротать время за беседой кучер.