«5. Либеральная буржуазия выжидательная в третьем периоде, пассивная в четвертом, становится прямо контрреволюционной и организуется, чтобы отнять у пролетариата завоевания революции. В крестьянстве вся его зажиточная часть и изрядная доля среднего крестьянства тоже «умнеет», успокаивается, поворачивает на сторону контрреволюции, чтобы выбить власть из рук пролетариата и крестьянской бедноты, сочувствующей пролетариату.
6. На почве отношений, сложившихся в период пятый, растет и разгорается новый кризис и новая борьба за сохранение демократических завоеваний, ради социалистического переворота. Эта борьба была бы почти безнадежной для одного российского пролетариата, и его поражение было бы так же неизбежно, как поражение немецкой революционной партии в 1849-1850 гг.[371] и как поражение французского пролетариата в 1871 г., если бы на помощь российскому пролетариату не пришел европейский социалистический пролетариат.
Итак, в этой стадии либеральная буржуазия и зажиточное (отчасти среднее) крестьянство организует контрреволюцию. Российский пролетариат плюс европейский организуют революцию.
При таких условиях российский пролетариат может одержать вторую победу. Дело уже не безнадежно. Вторая победа будет социалистическим переворотом в Европе.
Европейские рабочие покажут нам, «как это делается», и тогда мы вместе с ними сделаем социалистический переворот».
Вот Вам ленинское «самоограничение пролетариата». Но оно показывает не только неправильность упреков тов. Троцкого в 1905 г., не только отличия между его позицией и позицией Ленина — я еще вернусь к анализу этих отличий — но и показывает, в чем они сходились. Ленин ни на один момент не думал, что может ограничить классовую борьбу пролетариата, пришедшего к демократической диктатуре, наоборот, ставит задачу развертывания этой борьбы до второй социалистической революции. Ленин ни на один момент не имеет никаких иллюзий не только насчет либеральной буржуазии, но и насчет контрреволюционности всей зажиточной части крестьянства и изрядной части среднего крестьянства. Ленин не думает пытаться разрешить противоречия в национальных рамках, а ставит ставку на помощь европейского социалистического пролетариата.
Во всех этих вопросах Ленин и Троцкий полностью сходятся. В чем же различия? В том, что до социалистической диктатуры Ленин проходит через этап демократической диктатуры. Социалистическая диктатура вырастает из демократической, демократическая переходит в социалистическую. Что это — педантизм исторический? Что же, Ленин думал, что демократическая диктатура есть неминуемый этап, на котором должны быть решены демократические задачи, чтобы после исчерпания этих задач приступить к решению социалистических задач? Вы достаточно хорошо знаете Ленина, чтобы отбросить такую гипотезу.
Нигде нет следа у него утверждения об обязательности завершения демократической диктатуры раньше, чем перейти к социалистической диктатуре. Он нигде не разбирает вопроса о том, как долго первый этап будет продолжаться. Этого вопроса история вообще не может ставить. Ленин выдвигает лозунг демократической диктатуры не в качестве историка, пытающегося писать историю вперед, а в качестве политика, ставившего политические задачи пролетариату и его партии. Смысл этого лозунга тот: в странах, в которых существует нерешенный крестьянский вопрос, где пролетариат поэтому имеет союзника, надо сделать все, чтобы этого союзника мобилизовать для решения совместных задач. Только в борьбе за эти совместные интересы мы в крестьянской массе и среди связанных с ней элементов найдем социальные слои, родственные пролетариату, с которыми пролетариат рука об руку будет решать дальнейшие задачи, свои собственные исторические задачи, по мере того, как они станут перед ним не в форме агитации, а как результат растущей и развивающейся борьбы. Лозунг демократической диктатуры означал: пусть предвидение второго этапа усилит решительность в работе среди крестьянских масс, вместо того чтобы предвидение будущих расхождений с крестьянством помешало мобилизовать его силы для решения совместных с ним задач.
Таким образом, разница между позициями тов. Троцкого и Ленина в 1905 г. сводилась исключительно к тому, что тов. Троцкий не концентрировался с достаточной силой на решении ближайшей задачи — мобилизации крестьянских масс или, точнее говоря, не давал этому стремлению к этой мобилизации выражения в особом политическом лозунге, приковывающем внимание партии, пролетариата и крестьянства к этой задаче.
Миновало 10 лет, капиталистическое развитие России сделало громадный шаг вперед, дифференциация крестьянства, благодаря столыпинской реформе, сделала значительный шаг вперед, война связала судьбы русской революции в еще большей мере с мировой революцией. И, несмотря на это, Ленин, продумывая задачи, стоящие перед русским пролетариатом, не выдвигал социалистическую диктатуру пролетариата как ближайший лозунг. Наоборот, в статье от 13 октября 1915 г. (т. XIII, с. 208) он писал:
«Социальным содержанием ближайшей революции в России может быть только революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства. Революция не может победить в России, не свергнув монархию и крепостников, а свергнуть их нельзя без поддержки пролетариата крестьянством. Задача пролетариата — довести до конца буржуазно-демократическую революцию в России, дабы разжечь социалистическую революцию в Европе. Эта вторая задача теперь чрезвычайно приблизилась к первой, но она остается все же особой и второй задачей, ибо речь идет о разных классах, сотрудничающих с пролетариатом России и т. д. и т. д.»
На этой точке зрения Ленин стоял вплоть до Февральской революции, которая оправдала эту точку зрения, ибо она была буржуазно-демократической революцией. И только ее развитие, т. е. громадное обострение противоречий на основе Февральской революции, позволило Ленину поставить вопрос о социалистической диктатуре пролетариата.
И тут мы подходим к вопросу, который вызывает Ваше недоумение и недоумение многих товарищей. Верно, что Февральская революция была буржуазно-демократической революцией. Но что означает утверждение Ленина, что она осуществила «в известной форме и до известной степени» лозунг демократической диктатуры пролетариата и крестьянства? Вы указываете на место, в котором Ленин говорит, что в этой революции переплетались диктатура буржуазии и революционно-демократическая диктатура. Как же две диктатуры сразу? Не является ли это известным изобилием?
Ваш испуг исчезнет, если не будете заниматься формально логическим анализом, а подойдете к вопросу с точки зрения диалектики, т. е. науки о развитии в противоречиях и через противоречия. Диктатура — это власть, опирающаяся не на закон, а на силу. В одной стране может быть только одна власть, а тем более, если дело идет о власти, опирающейся на силу. Но что поделаешь с русской историей, которая пошла так, что в Смольном был центр власти большинства рабочих и крестьян в шинелях, в руках этого центра было распоряжение физической силой. Он представлял диктатуру рабочих и крестьян, восставших против царя. Но это большинство не порвало еще с буржуазией, не имело достаточно доверия к своим силам, чтобы взяться за разрубление кровавого клубка военных противоречий, чтобы взяться за разрешение крестьянского вопроса. Опираясь на наличие доверия Смольного и отсутствие у этого Смольного веры в собственные силы, буржуазия смогла создать собственный центр. Она опиралась при этом еще на экономическую силу русского капитализма, поддержку мирового капитализма и на вооруженные силы интеллигенции (юнкерские школы и т. д.). Но до июля она не могла пустить в ход против народных масс силу, Советы могли ее смести.
Противоречие, которое Вы видите в формулировках Ленина, или «двусмысленность», которую Вы в них замечаете, отражают противоречие и двусмысленность жизни. Развитая до конца демократическая диктатура несовместима ни с какой другой властью, но все существо вопроса состояло в том, что демократическая диктатура пролетариата и крестьянства была, осуществлена «до известной степени», т. е. в той степени, что крестьянские и рабочие массы создали свой союз в виде Советов и слушались только Советов, но не в той степени, чтобы решиться порвать с буржуазией. В цитированной мною статье Ленина от 1915 г. он предугадывает, что органом этой революционно-демократической диктатуры будут Советы. И они возникли, но в известной ограниченной форме Советов с контактной миссией. Все противоречия оказываются, таким образом, элементом, толкающим вперед. Ленин проанализировал их гениально, ничего не упрощая, и на основе этого анализа указал, как повести революцию вперед.
Во-первых, какое значение для него имело установление, что Февральская революция в «известной мере» осуществила лозунг революционно-демократической диктатуры? Установление этого имело громаднейшее значение для большевистской тактики в Февральской революции. Оно говорило: так как Временное правительство существует с согласия демократической диктатуры большинства крестьянства и пролетариата, то нельзя пытаться скинуть его вопреки воле большинства Советов — значит путь, ведущий вперед, ведет через завоевание этого большинства. Задача, которую он ставит себе на этом этапе, состоит в завершении буржуазно-демократической диктатуры. Он знает, что этого будет недостаточно, что разрубить узел войны можно будет только, делая шаги к социализму, ибо разрубить этот узел можно будет только, разрывая с антантовским капиталом[372], принимая меры против разрухи военной, выходящие из рамок буржуазного строя.
Но этот второй шаг к социалистической диктатуре пролетариата Ленин не делает таким образом, что противопоставляет лозунг пролетарской диктатуры лозунгу демократической диктатуры, а пытается заставить большинство Советов взять власть в свои руки, хотя это большинство состоит из мелких буржуа и социал-патриотов. Он хочет это большинство, взявшее власть в свои руки, поставить перед задачей необходимости перехода к социалистическим мерам, чтобы дать ему обанкротиться в глазах народных масс и таким образом завоевать большинство в Советах для большевик