– Джексон Лернер представлял собой ошибку в делопроизводстве.
Я издаю громкий смешок, и он угрожающе смотрит на меня, так же, как и Лиза. Кармен избегает моего взгляда и закусывает губу: это она принимала у меня Джексона. Она должна была его вернуть.
– Это была моя… – начинает она, но Патрик даже не смотрит на нее.
– Мисс Бишоп, ошибка в делопроизводстве была вызвана некорректной доставкой Истории в Архив. Вместо Возврата вы доставили его в приемную Архива.
– У меня не было выбора.
– Присутствие Лернера в Коридорах – не самое главное, – говорит Лиза. – Тот факт, что он был допущен во Внешний мир… – Она произносит слово допущен так, будто мы с Уэсли открыли ему дверь и любезно отошли в сторону. Допущен, потому что мы были еще живы, когда он шагнул во Внешний мир. – Тот факт, что территорию патрулировали сразу двое Хранителей, и ни один из них…
– А кто вообще это допустил? – встревает Патрик.
– Я, – признается Роланд.
– Тогда почему бы не дать им ключ Отряда и повышение, раз уж зашла об этом речь? – злобствует Патрик.
Дедушкин ключ в моем кармане весит сейчас не менее тонны.
– Текущее положение на территории мисс Бишоп требовало немедленного вмешательства, – спокойно говорит Роланд, глядя ему в глаза. – У мистера Айерса, напротив, не было никаких проблем. Поскольку Коронадо и прилегающие территории по неизвестной причине в наибольшей степени страдают от обрушения, я принял эту ответственность на себя, и решение полностью в моей юрисдикции. Или ты забыл, Патрик, что я являюсь чиновником высшего ранга не только в этой ветви, а вообще в этом государстве и во всем регионе, а потому и твоим директором тоже?
Роланд? Высший Библиотекарь? Со своими красными кедами и бульварными журналами?
– Как давно мисс Бишоп и мистер Айерс работают вместе? – деловито интересуется Лиза.
Роланд достает из кармана часы и угрюмо улыбается:
– Около трех часов.
Карамельный мужчина в углу покатывается со смеху, но его прекрасная спутница пихает его локтем.
– Мисс Бишоп, – говорит Патрик, – вы вообще в курсе, что с того момента, как История достигает Внешнего мира, она перестает быть заданием Хранителя и переходит в руки Отряда?
И он указывает на молчаливую пару в углу.
– Представьте себе ситуацию, когда Отряд прибывает на место и не обнаруживает Истории.
– Зато мы нашли много битого стекла, – говорит мужчина.
– И полицейских, – добавляет женщина.
– И домохозяйку в халате, вопящую что-то о вандалах.
– Но никакой Истории.
– Почему так вышло? – Патрик смотрит на Уэсли.
– Когда Лернер сбежал, мы начали преследование, – рассказывает Уэс. – Выследили его в отеле, поймали до того, как он вышел из здания, и вернули назад.
– Вы действовали не по сценарию.
– Мы выполняли свою работу.
– Нет! – отрезает Патрик. – Вы подвергли опасности жизни мирных жителей, не говоря уже о своих собственных.
– Было крайне опрометчиво с вашей стороны преследовать Историю во Внешнем мире, – добавляет Кармен. – Вас могли убить. Вы замечательные Хранители, но вы еще не Отряд.
– Пока, – поправляет ее Роланд. – Но они продемонстрировали свой потенциал.
– Нельзя поощрять это, – возражает Патрик.
– Я санкционировал их тандем, и логично, что я сделал это, посчитав их способными на большее, – упирается Роланд. – И если говорить честно, я не вижу никакого смысла в том, чтобы в сложившейся ситуации тратить время на отчитывание Хранителей за то, что они вернули Историю. Принимая во внимание данные обстоятельства, я считаю, что мистер Айерс должен быть допущен на территорию мисс Бишоп при условии, если его собственная территория не пострадает.
– Не по таким принципам работает Архив…
– В таком случае настало время сделать систему Архива более гибкой, – говорит Роланд. – Но, – добавляет он, – если я замечу хоть малейший признак того, что мистер Айерс не справляется, сотрудничество будет разорвано.
– Одобряю, – говорит Лиза.
– Отлично, – говорит Кармен.
– Ладно, – бурчит Патрик.
Эллиотт и Бет за все это время не сказали ни слова, они молча кивают в знак одобрения.
– Все свободны, – говорит Роланд.
Лиза встает первой и идет к дверям, но когда открывает их, раздается шум и грохот, будто металлические ящики упали на каменный пол. Достав из кармана сверкающий золотой ключ, такой же, каким Роланд усыпил Бена, она спешит на звук. Кармен, Эллиотт и Бет спешат за ней. Отряда уже и след простыл, и мы с Уэсли тоже направляемся к двери. Роланд и Патрик остаются на месте.
Подходя к выходу, я слышу, как Патрик бормочет нечто, отчего у меня стынет кровь в жилах.
– Поскольку ты начальник, – едко говорит он, – моя прямая обязанность доложить тебе, что я запросил независимую оценку дееспособности мисс Бишоп.
Он говорит это с таким расчетом, чтобы я могла услышать. Но я не собираюсь доставлять ему удовольствие и оглядываться. Он просто пытается вывести меня из равновесия.
– Ты не станешь втягивать в это Агату, Патрик, – говорит Роланд тихо, и Патрик едва слышно шепчет что-то в ответ.
Я шагаю быстрее и стараюсь смотреть прямо перед собой, следуя за Уэсли. Такое ощущение, что количество Библиотекарей в Атриуме удвоилось. На полпути к выходу мы видим Кармен, раздающую поручения незнакомым Библиотекарям. Она перечисляет комнаты, которые должны быть вычеркнуты. Когда они уходят, я прошу Уэсли идти вперед, а сама останавливаюсь рядом с Кармен.
– Что значит «вычеркнуть» комнату?
Она колеблется.
– Кармен, я уже знаю, что значит обрушение. Так что это означает?
Она закусывает губу:
– Это – крайняя мера, мисс Бишоп. Если становится слишком шумно и просыпается слишком много Историй, самый быстрый способ восстановить тишину и равновесие – вычеркнуть комнату. Но…
– Что?
– Из-за этого погибает ее содержимое. – Она нервно оглядывается по сторонам. – Вычеркивая комнату, ты вычеркиваешь все, что в ней содержится. Это необратимый процесс, превращающий все пространство в склеп. Чем больше комнат мы вынуждены вычеркнуть, тем больше информации мы теряем. Я и раньше видела обрушения, но таких масштабов – еще никогда. Почти пятая часть нашей ветви уже утеряна. – Она придвигается ближе. – Такими темпами мы рискуем потерять все.
Мое сердце уходит в пятки. Бен в этой ветви. Дедушка в этой ветви.
– А как же красные ярлыки? – спрашиваю я. – А Специальные коллекции?
– Полки с ограниченным доступом и полки членов Архива хранятся в тайниках в подвале. Эти отсеки гораздо безопаснее, и сейчас они еще держатся, но тем не менее…
Тут к ней подбегают еще три Библиотекаря, она говорит с ними и уже будто совсем забывает обо мне, но когда я собираюсь уходить, вдруг быстро ко мне поворачивается.
– Будьте осторожны, – шепчет она.
– Ты выглядишь очень усталой, – замечает Уэс, когда мы идем по Коридорам.
Я и чувствую себя не ахти. Бен и дедушка в нашей ветви, которая грозит вот-вот обрушиться, и в ней орудует неизвестный нарушитель. И все это – по моей вине. Я начала эти поиски. Я стала рыться в прошлом. Искала ответы. И задела одну из фишек домино…
– Мак. Поговори со мной.
Я смотрю на Уэсли. Мне не нравится ему врать. Когда я вру маме, папе или Линдси, ощущения совсем другие. Это простая, как апельсин, ложь, которая легко мне дается и ничего не значит. Но с Уэсли мне приходится отделять то, что я могу сказать, от того, что не могу, и под «не могу» подразумевается «не скажу», потому что я на самом деле могла бы это сделать. Я могла бы рассказать ему правду. Я сама пытаюсь убедить себя в этом. Если бы не приказ Роланда, я могла бы ему все рассказать. Даже про Оуэна. Повторяя себе это как заклинание, я сомневаюсь, что честна сейчас с самой собой.
– У меня нехорошее предчувствие, – говорю я. – Вот и все.
– Ой, я и понять не могу, с чего бы это. Дело даже не в том, что нас вызвали на разбирательство, или что наша ветвь вот-вот обрушится, или что на твоей территории происходят подозрительные вещи. – Он рассуждает здраво. – Если честно, Мак, после всего этого я бы здорово удивился, если бы твое предчувствие было хорошим. – Он оглядывается на двери Архива. – Что там творится?
Я пожимаю плечами:
– Ни малейшего понятия.
– Так давай выясним.
– Уэсли, если ты еще не понял, я пока не могу влезать в новые передряги.
– Должен признать, ни за что не поверил бы, что ты такая заядлая преступница, пока не убедился сам.
– Что тут скажешь? Я лучшая из худших. Пусть Библиотекари делают свое дело, а мы будем делать свое. Если только ты выдержишь еще один такой день.
Он улыбается, но уже не так жизнерадостно, как обычно.
– Потребуется нечто большее, чем заполненные Историями Коридоры, побег во Внешний мир, стеклянный столик и судебное разбирательство, чтобы избавиться от меня. Зайду за тобой в девять.
– Хорошо, в девять.
Уэс уходит по Коридорам к своему дому. Я смотрю ему вслед и устало закрываю глаза. Какой ужас, думаю я, и поцелуй, нежный, как дождевая капля, опускается на мою шею.
Я вздрагиваю, разворачиваюсь и прижимаю кого-то к стене. Тишина начинает заполнять меня, начиная с той руки, которой я держу его за горло. Оуэн кокетливо изгибает бровь.
– Привет, М.
– Это не очень удачная идея, – говорю я, – врасплох заставать других людей.
Я медленно ослабляю хватку.
Оуэн касается моих ладоней своими, затем проводит ими к моим плечам. За долю секунды я оказываюсь у стены, мои руки прижаты над головой. Теплота ласково овевает мою кожу, во мне разливается тишина.
– Если я правильно помню, – говорит он, – я именно так тебя и спас.
Я закусываю губу, а он целует меня в плечо, проводит губами по шее. Я ощущаю, как у меня внутри все клокочет.
– Меня необязательно было спасать, – шепчу я и чувствую, как он улыбается мне в плечо. Когда он прижимается ко мне слишком страстно, я вздрагиваю – отбитые ребра дают о себе знать.