— Мне что то эти духи, покоя не дают! Откуда у маленькой девочки, почти использованный флакон? Если не дарила мама.
— Повторюсь тебе! Нам нужен отец. Возможно он, прольет свет на многое…
***
По пути в архив, купили пару пирожков. Поскольку на еду сил не было, а закинуть хоть немного в топку, было необходимо. Сутки на кофе, без малейшего перекуса. Может Глебу от этого и стало плохо. В нем вообще кроме воды, ничего не было. Но его бледнота практически испарилась с лица. Возможно влажный осенний воздух, предал сил.
Пекарня на окраине, известная с Советских времен, не была богата ассортиментом. Но запах здесь и в округе, стоял поистине целебный. Автоматически представлялась картинка, из беззаботного прошлого. Когда краюху теплого и ароматного хлеба, ломали руками. И часто не доносили до дома. Съедая по пути. А уж какие вкусные были корочки…
Здесь не было багетов. Круассанов и штруделя. Все до банальности просто: кирпич белый, кирпич черный, батон нарезной. Пирожки с капустой, картошкой, сосиска в тесте. Какая то сдоба, обильно посыпанная пудрой. Но находясь здесь, аппетит машинально просыпался. А люди с самого утра, стягивались за вкуснейшей выпечкой.
Крамер не громко открыл дверь в архив. Она немного скрипнула, но сильно тишину еще почти пустующего здания, не нарушила.
Запахи перемешались и стали еще приятней. На этот раз, запах книги слился, с ароматом женских духов и свежей выпечки. Свет был включен. Но царила, гробовая тишина. На диване, свернувшись клубком и поджав под себя ноги, лежала Аня. Она сладко спала. Ее руки, подсунуты под головой. Даже скрип не разбудил ее.
Крамер и Воронов непроизвольно улыбнулись. И тихонько прошли. На шорканье шагов, глаза девушки открылись. Она резко приняла сидячее положение. Словно по команде.
— Не пошла домой! — Глеб заботливо протянул девушке, пакет с пирогами.
Аня была слегка растрепанна, но не менее привлекательна. Некий образ, с хаосом на голове, придавал ей мягкости. Она поправила волосы.
— Изучала дела! Когда на часы глянула, то уже не имело смысла, ехать домой.
Глеб первым делом включил чайник.
— Давайте перекусим, и подведем скудные итоги!
Андрей с легкой иронией подсел на диван и пристально изучал коллегу. Аня повернулась к нему. С его лица не сходила хитрая улыбка. Как у мартовского сытого кота. Переливаясь с щек, на глаза…
— Что? — Шубина стала тереть глаза и быстро встала с дивана. Она резко оказалась у зеркала.
— Да ничего — в след проронил Воронов, провожая взглядом. — Любуюсь!
Аня уставилась в зеркало.
— О господи! — Она заправила волосы в хвост — Я пойду умоюсь.
— Давай! — Глеб поставил чашки — Приходи!
Шубина скрылась из огромного помещения, хлопнув дверью.
Андрей подсел к столу. Он открыл бумажный пакет и сильно вдохнул:
— Ух ты, ничего себе! Как домашние!
— Она тебе нравится? — Как гром среди ясного неба, выдал Крамер с суровым лицом.
Пирожок чуть ли комом не встал, в горле у Андрея. Он кашлянул и переспросил:
— Что?
— К чему делать не нужные вещи? Ты же прекрасно услышал мой вопрос! Он прост, как дважды два — четыре! Она тебе нравится?
Воронов почувствовал себя мальчишкой. С которым отец проводит беседу, о половом воспитании. Хотя собственно с ним, никто таких бесед не проводил. Своего отца Андрей, никогда не видел. Мать говорила, что он погиб, при загадочных обстоятельствах. Когда ему был год. Он сам часто задавался этим вопросом. Почему его никогда не интересовало, кто его отец и как он погиб? Может ему было хорошо с матерью вдвоем, что никто третий им был не нужен? Дело темное…
— С чего ты взял?
— Ну у меня два варианта, твоего поведения. Либо ты клинический идиот, и не отдаешь отчет в своем поведении. Ибо так себя вести, нормальный человек не будет. Либо она тебе нравиться и ты хочешь произвести на нее впечатление. Я правда не понимаю какое! Но тем не менее…
Воронов ухмыльнулся и смачно откусил пирог. И с набитым ртом добавил:
— Уроки пикапа, от старого следователя?
— Нет! — Сухо и уже совсем спокойно, даже безразлично пояснил Крамер — Просто выглядишь как дебил.
Андрей снова закашлялся. Глеб подал ему чай.
— Ладно проехали. Но одно — усвой как"Отче наш". На работе, вы бесполые существа. Андрей Воронов и Анна Шубина. После того, как вы покинули эти стены, можете превращаться в идиотов, с тупыми подкатами. Это понятно?
Воронов снизу вверх смотрел на Крамера. Его лицо было полно уверенности. И как то на автомате, Андрей ответил, долго не думая:
— Понятно!
— Приятного аппетита! — Глеб взял чашку и отошел в сторону — И не такой я и старый!
— Но у нас в стаканах не водка, что бы откровенничать, но не могу не спросить. Раз уж ты сам начал. А сколько тебе?
Глеб сел за рабочее место Анны и щелкнул мышкой. Монитор загорелся, осветив суровое лицо:
— Пятьдесят два!
— Мм!
— А ты думал, мне лет шестьдесят?
— Думал пятьдесят три — Воронов улыбнулся. И запихнул остатки пирога…
Резко открылась дверь. Вошла Аня. Она была взволнована. Быстрыми шагами подошла к столу:
— Звонил Ширко. Что у вас с телефоном?
Глеб засуетился и в кармане обнаружил, простенький смартфон.
— Черт! Разрядился.
— Что он сказал? — Вмешался Андрей
— Оперативники задержали отца убитой девочки! И везут его сюда.
— Все!? — Почти прикрикнул Крамер
— Еще он сказал, что задержали его в нашей гостинице!
— Твою мать! — Андрей вскочил — Это что получается? Он был в городе, когда девочку убили?
13
Темная комната для допросов, передавала все свои оттенки, в душу каждому, кто здесь находился. Несмотря по какую вы сторону. Представитель закона или очень даже наоборот. Вне зависимости от званий и регалий. Пусть вы генерал или авторитетный вор. Молодой лейтенант или первоход. Всем здесь от мала до велика, было мрачно и тревожно. Это не суд. И судьбы здесь не вершились. Но многим последующим событиям, своей жизни, можно сказать спасибо, благодаря этой комнате.
В привычном сознании, комната — это нечто уютное. С косметической отделкой. Освещением и хотя бы малейшим отверстием, для проникания солнечного света. Даже самый минимальный лучик, проглянувший в темное помещение, на подсознательном уровне дает надежду. Дескать там, за этими стенами, кипит жизнь. И все еще можно изменить. Стоит лишь надеяться и ждать.
Допросная не вселяла этих надежд. Здесь хотелось умирать. Словно все хорошее и доброе, осталось там. За пределами этих мрачных, бетонных стен.
Никакого природного света, здесь не было. Ему попросту неоткуда тут взяться. Серый бетон, со всех сторон. Включая пол и потолок. Площадью не более девяти квадратов. По средине словно алтарь, железный стол, намертво приделанный к полу. Пара стульев и мерзко — холодного цвета лампа, висящая словно трапеция в цирке.
А по верхним углам комнаты, будто дикий зверь подглядывающий за вами, горели красными точками, камеры видеонаблюдения.
Крамер и Воронов вошли в маленькое помещение, служившее что то вроде прихожей, перед тем как попасть в допросную. Туда сводились все записи с камер. За большим монитором, сидел молодой парень. За ним стоял полковник. Они всматривались в экран.
А рассматривали они, весьма приятного и ухоженного на вид, молодого человека. На первый взгляд, ему не более тридцати пяти. Темноволосый. Верхней одежды на нем не было. Лишь элегантная рубашка, с расстегнутой верхней пуговицей. На левой руке, судя по всему золотые часы.
— Для чего эта показуха? — Нервозно выпалил Глеб и все кто занимался наблюдением, обернулись на него… — Можно было спокойно, в кабинете поговорить!
Ширко нахмурился:
— В общем то — это главный подозреваемый! Ты сам просил, первым делом доставить отца. Вот он — собственной персоной! — Полковник указал рукой на монитор.
— Подозреваемый говорите — Крамер подошел ближе и склонился над техникой — А что же тогда, вы с него часы не сняли? И ремень! А? А если он вскроется у вас?
Иван Савельевич кашлянул в кулак:
— Ну ты не преувеличивай! Не сняли — да! Недоглядели опера. Он под наблюдением. Мы здесь.
— Что бы вскрыть себе вены, застежкой от часов, такие как у него, достаточной пяти секунд. Пока вы очухаетесь, он уже уедет на тот свет. Но дело даже не в этом. Вы его сразу против себя настроили. Как сейчас с ним разговаривать? У него дочка убита. И я сомневаюсь, что оперативники его с элегантными манерами сюда доставили. А вы до кучи, его в бетонную коробку кинули!
— А что нужно было, гостиницу ему снять? В Сочи, с видом на море?
Глеб тяжелым взглядом посмотрел на Ивана Савельевича, но ничего не сказал. Этого и не требовалось. На несколько секунд, повисла напряженная тишина.
Воронов решил разредить обстановку. Подойдя к монитору, он обратился к полковнику:
— Где его взяли?
— В Гостинице!
— В какой?
— А то их много здесь! По крайней мере, приличных!
— Он был один?
— Да!
— Персонал гостиницы опросили?
— Зачем? В смысле… — Иван Савельевич не ожидал резкого натиска — Да не успели еще! Они его спящего из номера выловили и к нам!
Воронов отлип от монитора:
— Товарищ полковник, пошлите людей в отель. Пусть опросят, всех кто дежурил. Пусть по минутам вспомнят, весь вчерашний день. Может к нему кто нибудь приходил. Или сам отлучался. Не знаю! Любые мелочи… Что ел, что пил! Что в номер заказывал.
Крамер перебил коллегу и навесил на полковника еще одну задачу:
— Нам в срочном порядке, нужна распечатка его звонков. Подробная, за несколько последних суток!
Ширко вскипел:
— Вы не охренели ли!? В срочном порядке — это в Москве. Нам что бы запрос в сотовую компанию сделать, время нужно!
— Поэтому — этим занимаюсь не я или Воронов! Я прошу вас! Как начальника местной полиции!
Ширко крепко выдохнул, словно собирался махануть стакан водки:
— Ладно! Людей в гостиницу пошлю. Перероют там все! С распечаткой звонков — попробую! Но не обещаю!