Тут уже стало не до фокусов. Я взмахнул посохом, упер один его конец в стену рубки, а другой нацелил в зубы ближнему от меня вурдалаку. Его собственные сверхъестественные сила и скорость только усугубили последствия столкновения. Осколки желтых клыков полетели на палубу, а сам вурдалак опрокинулся навзничь. Второй прыгнул прямо через его распластавшееся по палубе тело…
…и едва не ткнулся носом в ствол моего револьвера сорок четвертого калибра, который я успел выхватить из кармана плаща. Револьвер рявкнул, голова вурдалака дернулась назад, и он мешком рухнул на меня. Я довольно больно двинулся спиной о стену рубки, зато вурдалак с безумным воем упал.
С расстояния в два фута я всадил ему в голову еще пару пуль и опорожнил барабан в череп того, первого, который напоролся на мой посох. Бурая водянистая кровь забрызгала палубу.
К этому времени на палубе находилось еще три вурдалака, и я слышал треск обшивки нашего катера под когтями тех двоих, которых я сбросил в воду: они явно пришли в себя и теперь лезли к нам на борт.
Одного я оглушил разрядом своего перстня, отшвырнув на двух его приятелей, но времени этим выиграл немного — только на то, чтобы активировать защитное поле. Пара вурдалаков с размаху врезалась в мерцающий купол и отлетела назад.
И тут двое, что вскарабкались на палубу из воды, накинулись на меня с флангов. Я ощутил острую боль в подбородке, а потом длинные вурдалачьи когти ударили в кожу плаща. Пронзить его они не смогли, но и силы удара хватило, чтобы едва не вышибить мне дух, — словно мне врезали по ребрам закругленными концами черенков от лопаты.
Я упал, но успел лягнуть вурдалака по колену. Удар был точный: что-то хрустнуло, и вурдалак злобно взвыл, однако тут на меня навалился его напарник, и мне пришлось поднять левую руку, защищая горло от его когтей. Защитное поле мигнуло и погасло, и остальные вурдалаки испустили восторженный вопль.
Женский голос звонко, повелительно выкрикнул слова заклинания. Что-то взревело, на мгновение вспыхнул ярко-зеленый свет, и наседавший на меня вурдалак дернулся, а его голова вдруг просто исчезла куда-то с плеч, только омерзительно пахнущая кровь била из обрубка шеи. Я отпихнул его тело в сторону и поднялся на ноги. На палубу вырвалась Элейн, вертя над головой свою сыпавшую зелеными искрами цепь.
— Aerios! — крикнула она.
В воздухе перед ней соткалось нечто, напоминавшее миниатюрный торнадо, только положенный набок и светившийся изнутри зеленым. Эта штука принялась очищать палубу с такой скоростью, что мне пришлось поспешно убраться с ее пути.
Вихрь расшвырял вурдалаков, как мощный вентилятор — хлопья попкорна. Одновременно с этим он слегка разогнал жирный, удушливый дым. Я сделал глоток относительно чистого воздуха и только теперь понял, что почти задохнулся.
— Я долго не продержусь! — крикнула Элейн.
Вурдалаки начали оправляться от шока и лезть обратно на палубу. Жечь их огнем я не мог из-за слишком большого количества находящихся вокруг нас деревянных судов и причалов, емкостей с горючим и беззащитных людей. Поэтому мне пришлось орудовать жезлом, не подключая к этому свою магию. Вот, кстати, преимущество традиционного тяжелого инструмента: его всегда можно использовать в качестве удобной палицы.
Головы вурдалаков как раз начали показываться над бортом, и я пробежался по периметру корабля, исполнив по ним, а также по когтистым лапам небольшое барабанное соло.
— Томас! — крикнул я. — Нам надо убираться отсюда!
Густой дым почти полностью лишал нас обзора, но я все-таки разглядел нескольких вурдалаков, выбравшихся на пирс, — дорога на берег тоже была для нас перекрыта.
— Отведите катер от берега! — кричала Элейн.
Дымящий, как вулкан, катер вурдалаков врезался в корму «Плавунца», и мне пришлось схватиться за рубку, чтобы не упасть. Секундой спустя сотрясение повторилось: это уже «Плавунец» ударился о пирс.
— Не получится! Он слишком близко! — отозвался я.
— Ложись! — рявкнул Томас у меня над ухом, одновременно с силой хлопнув ладонью по плечу.
Я пригнулся, и перед самым моим носом мелькнул вороненый металл обреза. Стволы грянули; еще до того, как я увидел результат выстрела, я был совершенно уверен в одном: слышать этим ухом я не смогу как минимум несколько дней. Заряд картечи угодил в вурдалака, который ухитрился забраться на крышу рубки и уже готовился спрыгнуть оттуда на меня.
— Ф-фух! — выдохнул я. — Спасибо.
— Гарри! — крикнула Элейн, и в голосе ее я услышал отчаяние.
Я оглянулся в ее сторону и увидел, что ее рукотворный циклон стихает. Несколько вурдалаков сумели-таки зацепиться когтями за палубу и висели, выжидая удобного момента забраться обратно.
— Плохо дело, плохо, — сообщил Томас.
— Сам знаю! — огрызнулся я. Оглянувшись через плечо, я успел разглядеть в темном проеме салона бледное лицо Оливии, за которой смутно маячили остальные женщины и дети. — Пешком нам отсюда не выбраться. Они выход с пирса перерезали.
Томас огляделся по сторонам и мотнул головой:
— Отчалить мы тоже не сможем.
— Гарри! — выдохнула Элейн.
Ее заклятие почти совсем лишилось силы, и палубу снова начало заволакивать отвратительным черным дымом.
Убить вурдалаков нелегко. Я разделался с двоими, Элейн — с третьим… Томас, кажется, добил-таки четвертого, но остальные от методично повторяющихся тяжелых плюх с последующим купанием в холодном озере только зверели.
В холодном озере…
Ага. План действий.
— Держи! — крикнул я, бросая посох Томасу. — Дай мне несколько секунд!
Я повернулся к Оливии:
— Все приготовьтесь следовать за мной и не отставать!
Оливия передала мою команду стоявшим у нее за спиной, а я тем временем рывком развязал шнурок, удерживавший за отворотом плаща мой жезл. Взяв его на изготовку, я вытянул шею, пытаясь заглянуть за блокировавший нас катер. За ним не виднелось ничего, кроме тридцатифутовой полосы воды и смутно различимого за пеленой дыма следующего пирса.
При виде жезла Томас вполголоса выругался, но все же перехватил посох ловким движением — собственно, почти все, что он делает, отличается ловкостью и изяществом — и принялся дубасить им вурдалаков.
Порой мне бывает трудно поверить, что Томас не человек, тем более что он приходится мне братом. Однако случается, что мне против воли напоминают о его истинной натуре.
Вурдалаки сильны и до омерзения — на слове «омерзение» желательно сделать особое ударение — стремительны. Однако по сравнению с Томасом в его вампирском обличии они сразу же показались неповоротливыми безликими врагами из боевика с Арни Шварценеггером в главной роли. Он вихрем ворвался в их ряды, и тяжелый дубовый посох вращался в его руках со скоростью пропеллера. Он делал выпады и уворачивался, вкладывая в удары свою сверхъестественную силу. Жаль, что я не мог драться бок о бок с ним, но это не помогло бы нам выбраться из западни — а только в этом оставалась для нас надежда на спасение.
Поэтому, вместо того чтобы броситься ему на помощь, я стиснул зубы, крепко сжал в руке жезл и принялся накапливать энергию — всю до последней доступной мне капли. Заклятие требовало от меня чертовски много сил, но в том случае, если оно сработало бы, мы оказались бы в безопасности. Я напомнил себе об этом, застыв с закрытыми глазами, пока мой брат бился за наши жизни.
Классом Томас превосходил каждого из противостоявших ему вурдалаков по отдельности, но, хотя от его ударов тем приходилось очень и очень несладко, убить их моим посохом представлялось делом весьма малореальным. Для этого Томасу пришлось бы перебить им позвоночник или, скажем, размозжить череп. А чтобы это осуществить, требовалось тщательно прицелиться, но такой возможности без риска быть погребенным под грудой остальных вурдалаков у Томаса не имелось. Он это понимал. Вурдалаки тоже это понимали, поэтому дрались с инстинктивным ожесточением стаи, уверенные в том, что раньше или позже силы у их жертв иссякнут.
Впрочем, не совсем так. Стоило дыму накатить на нас еще раз, и мы продержались бы максимум минуту или три, прежде чем задохнуться. Правда, стрельба и вопли не могли не насторожить кого-нибудь, так что в полицию, наверное, уже позвонили, и не раз. Я наверняка услышал бы приближающиеся сирены, повернись я к берегу тем ухом, которое меньше пострадало от пальбы моего братца. Тут до меня дошло еще одно обстоятельство: кто-то оставался на катере, продолжавшем блокировать «Плавунцу» выход из порта. Тот, кто притащил сюда вурдалаков; тот, кто ждал здесь, в засаде. Конечно, вурдалаки чертовски кровожадны по натуре, но действовать по заранее составленному плану не умеют — для этого им требуется руководство. Что-что, а нападать под прикрытием дымовой завесы они ни за что не догадались бы. Значит, тот, кто стоял за штурвалом того катера, вряд ли был вурдалаком.
Значит, Серый Плащ? Или его пассажир?
Вот, что еще сообразил я: у нас и двух минут в запасе не оставалось. Толко полиция прибудет на место, как этот вурдалачий босс даст им команду действовать более слаженно, — тут-то все и кончится.
Когтистая вурдалачья лапа полоснула по голени Томаса, разодрав ему джинсы. Он пошатнулся, восстановил равновесие и продолжал драться так, словно ничего не случилось, — только кровь, слишком светлая, чтобы сойти за человеческую, окропила палубу.
Я стиснул зубы еще крепче, когда сила поднялась во мне. Волоски на моих запястьях встали дыбом, в ушах загудело от распиравшего перепонки давления. Мышцы мои болезненно, почти до судороги, напряглись. Перед глазами поплыли разноцветные звезды, и я прицелился жезлом.
— Гарри! — поперхнулась Элейн. — Не будь идиотом! Ты же нас всех убьешь!
Я слышал ее слова, но не отозвался, целиком поглощенный заклятием. Оно должно было сработать. Однажды у меня это получилось. Теоретически от меня требовалось повторить это еще раз, только немного мощнее.
Я запрокинул голову, нацелил жезл в небо и зычно взревел:
— Fuego!