Со слегка озадаченным выражением лица она дождалась, пока все выберутся из «жучка» и Элейн поспешно загонит женщин с улицы в номер.
— Никаких шуточек насчет «клоунской машины», — заявил я Мёрфи. — Поняла? Никаких.
— Я и не собиралась, — возразила Мёрфи. — Господи, Гарри, что это с тобой?
— Слышала что-нибудь про сегодняшние события в порту?
— Ох! — сказала Мёрфи.
Мыш притопал поздороваться с ней, и она чинно пожала ему лапу.
— Томас не слишком вдавался в объяснения, — сообщила она. — Он вообще выскочил отсюда как ошпаренный.
— Он проголодался, — объяснил я.
Мёрфи нахмурилась:
— Ага, он так и сказал. Он никого не покалечит?
Я подумал и мотнул головой:
— В обычных обстоятельствах я бы сказал, что ни в коем случае. Сейчас… не уверен. Вообще-то, такие штуки не в его характере. Но в этой заварухе он с самого начала действует не слишком обычно.
Мёрфи скрестила руки на груди:
— «Заваруха» — точное определение. Ты не хочешь рассказать мне, что происходит?
Я изложил Мёрфи сжатую версию того, что нам удалось узнать со времени нашей с ней последней встречи.
— Господи Боже и святые угодники! — выдохнула Мёрфи. — Значит, это была Беккит.
— Похоже, она действует в интересах Скави, кем бы он ни был. А Серый Плащ и этот тухлый Томасов родственничек добавили от себя еще несколько убийств, чтобы привлечь мое внимание.
— Если этот Скави не хочет внимания, это не в его интересах.
— Сам знаю. И что?
— Они ведь все вампиры, так? — пожала плечами Мёрфи. — Я думала, они действуют заодно.
— Это Белая Коллегия. Закулисные интриги — смысл их жизни. И делают они это исподтишка. Возможно, они рассчитали, что я узнаю об убийствах, вмешаюсь и уберу Скави, а это им на руку. Тогда им останется только поздравить друг друга с тем, что они такие хитрые.
Мёрфи понимающе кивнула:
— Ну что ж, теперь ты благополучно выдернул клиентов у них из-под носа. Что дальше?
— Продолжить то, на что они не рассчитывали, — сказал я. — Сначала найду Беккит и вежливо попрошу ее больше никого не убивать, а также навести меня на Скави. Потом поговорю с ним, тоже вежливо. А далее займусь Серым Плащом и пассажиром Мадригалом.
— А как ты собираешься найти Беккит?
— Эм… — замялся я. — Наверняка что-нибудь придумаю. Вся эта заваруха еще не утряслась у меня в голове.
— Угу, — кивнула Мёрфи. — Все эти убийства… До сих пор не вижу в них никакой логики.
— Логика есть. Просто мы ее пока не поняли. — Я поморщился. — Что-то мы упустили.
— А может, и нет, — возразила Мёрфи.
Я удивленно повел бровью.
— Помнишь наш странный труп?
— Джессика Бланш, — кивнул я. — Та, которую видела Молли.
— Верно. Я тут кое-что про нее нарыла.
— Она тоже из какой-нибудь секты или еще что?
— Или еще что, — сказала Мёрфи. — Если верить одному знакомому из полиции нравов, она работала в «Бархатном салоне».
— В «Бархатном салоне»? Я думал, что сжег это заведе… — Э-э, то есть что его сжег дотла не найденный до сих пор злоумышленник.
— Его отстроили заново. Только теперь у него владельцы другие.
Щелк! Еще пара кусочков мозаики встала на место.
— Марконе? — спросил я.
— Марконе.
Джентльмен Джонни Марконе был самым значительным и самым страшным гангстером в городе, знаменитом своими гангстерами. После того как старые мафиозные кланы, погрязнув в междоусобных разборках, сошли со сцены, Марконе сделался чем-то вроде Александра Великого, выстроив одну из крупнейших в мире криминальных империй, — если не считать национальных правительств, конечно. Количество разбойных нападений в Чикаго снизилось, и еще неизвестно, кто приложил к этому больше усилий — городская полиция или джентльмен Джонни Марконе с его драконовскими правилами ведения криминального бизнеса. Зато доходы мафии более чем удвоились, а власть Марконе продолжала расти.
Джонни Марконе был умен, жесток, опасен — и абсолютно бесстрашен. Такая комбинация смертельна, и я по возможности избегал пересекаться с ним.
Впрочем, судя по тому, как все складывалось, на этот раз у меня такой возможности не имелось.
— Ты, случайно, не знаешь, где расположен новый «Бархатный салон»? — поинтересовался я у Мёрфи.
Она бросила на меня выразительный взгляд.
— Верно-верно. Извини. — Я перевел дух. — Похоже, самое время побеседовать с кем-нибудь из коллег покойной. Готов поспорить, они не откажутся поговорить, чтобы избежать неприятностей с правосудием.
Она блеснула зубами в недоброй улыбке:
— Может, и так. А если не так, с тобой, возможно, захочет поговорить Марконе.
— Марконе меня не любит, — заявил я. — И это чувство взаимно.
— Марконе не любит никого, — ответила Мёрфи. — Но тебя он уважает.
— Можно подумать, это многое обо мне говорит.
— Может, да, а может, нет, — пожала плечами Мёрфи. — Марконе — сукин сын, но не дурак, и если он обещает что-то сделать, то делает.
— Поговорю с Элейн, когда все разместятся, — сказал я. — Попрошу ее остаться здесь с Мышем, присмотреть за происходящим.
Мёрфи кивнула:
— Элейн, говоришь? Бывшая?
— Угу.
— В прошлый свой приезд она, кажется, работала против тебя.
— Угу.
— Ты ей доверяешь?
Пару секунд я молча смотрел на Мёрфи, потом поднял взгляд на окно номера.
— Хотелось бы.
Она вздохнула:
— Мне почему-то кажется, что все обернется еще серьезнее. Тебе нужен кто-то, чтобы прикрывать тебя со спины.
— Принято, — сказал я, подняв кулак. — Ты.
Мёрфи осторожно стукнула кулачком о мой и ответила:
— Что-то ты подозрительно со мной мягок, Дрезден.
— Если начнется дождь, я совсем растаю, — согласился я.
— Этого следовало ожидать, — заметила она. — Судя по тому, что ты у нас свежеиспеченный гей…
— Я? К-кто?.. — Я моргнул от неожиданности. — Ах да. Томасова квартира. Адские погремушки, а у вас, копов, связь налажена будь здоров.
— Угу. Роулинс услышал это у кофейного автомата и сразу же перезвонил мне. Сообщил, что ты переругался со своим бойфрендом. Спросил, что тебе подарить на Рождество — саундтрек «Собора Парижской Богоматери» или «Призрака Оперы». Варетти с Фаррелом уже ставки принимают.
— Ребята, вам что, делать нечего? — спросил я. Она продолжала ухмыляться, и я встревожился. — А ты-то мне что собираешься дарить?
Глаза ее засияли.
— Мы со Столлингсом нашли на eBay портрет Джули Ньюмар с автографом.
— Ох, ребята, вы ведь с этой темы не слезете? — вздохнул я.
— Мы же копы, — хихикнула Мёрфи. — Конечно нет.
Мы переглянулись, продолжая улыбаться, и почти сразу же посерьезнели, всматриваясь в темноту. Некоторое время мы молчали. По улице бежали машины. Доносились гудки, скрип тормозов, завывание сигнализации в квартале от нас. Там, куда не доставал свет уличных фонарей, царили сумрачные тени. Слышались далекие полицейские сирены. В летнем воздухе раскачивались лучи прожекторов, зазывавших зрителей в театр.
— Адские погремушки! — произнес я наконец. — Марконе.
— Угу, — согласилась Мёрфи. — Это меняет дело.
Марконе замешан в этой истории.
Значит, все становилось на несколько порядков опаснее.
Глава 28
Новый «Бархатный салон» ничем не напоминал прошлый.
— Оздоровительный клуб? — спросил я у Мёрфи. — Ты, наверное, шутишь.
Мёрфи остановила свой «харлей» рядом с моим «жучком». Свободное место на стоянке оставалось только одно, но нам его хватило на двоих. В конце концов, что такое несколько царапин или вмятин на крыле «жучка» по сравнению с десятками тех, что красуются там уже давно?
— Это прогрессивно, — заметила Мёрфи. — Ты можешь улучшить фигуру, повысить содержание тестостерона и найти ему применение — все под одной крышей.
Я покачал головой. Первый этаж занимали небольшие магазинчики; над вторым красовалась неброская, но стильная вывеска, гласившая: «ЗДОРОВЬЕ ПРЕВЫШЕ ВСЕГО».
Огромные, во всю стену, окна, какие я привык видеть в большинстве оздоровительных клубов, здесь отсутствовали.
— Погоди-ка, — вспомнил я. — Это, случайно, не та гостиница, в которой убили Томми Томма?
— Умгум, — кивнула Мёрфи. — «Мэдисон». Ну да, его недавно купила корпорация, не имеющая абсолютно никаких видимых связей с Джоном Марконе, и теперь перестраивает.
— Согласись, по части декора у прежнего здания был… скажем так, перебор, — сказал я.
— Оно выглядело как театральная декорация, изображающая гарем опиумного короля, — согласилась Мёрфи.
— А теперь оно таковым и является.
— Но по его внешности ничего такого не скажешь, — заметила Мёрфи.
— Вот это и называют прогрессом, — сказал я. — Как думаешь, стоит ждать от этой шайки каких-нибудь неприятностей?
— По крайней мере, они будут вежливы.
— Ну да, Марконе из тех, кто извинится, сославшись на необходимость, прежде чем всадить в тебя пулю.
Мёрфи кивнула. Перед тем как выйти со стоянки, она поправила обе кобуры и надела под рубаху кевларовый жилет.
— Я же сказала. Все будет вежливо.
— Я серьезно. Как думаешь, они пойдут на жесткие меры?
— Зависит от того, насколько большой рой мы разворошим, — ответила она.
Я вздохнул:
— Ладно. Давай выясним.
Мы вошли. Двери открывались в вестибюль, отделенный от бывшего гостиничного холла стальной дверью и панелью домофона. Кнопки в нижнем ряду на панели были помечены названиями магазинчиков с первого этажа. Все остальные кнопки оставались анонимными.
Мёрфи полистала свою записную книжку, нашла нужную страницу, сверилась с записью и нажала кнопку в середине верхнего ряда.
— «Превыше всего», — послышался из расположенного рядом с панелью динамика женский голос. — Это Бонни. Чем могу помочь?
— С вашего позволения, мне хотелось бы поговорить с вашим менеджером, — сказала Мёрфи.
— Мне очень жаль, мэм, — отозвался динамик. — Наш менеджер доступен только в приемные часы, однако я с удовольствием передам ему ваше сообщение.