Глаза Элейн расширились.
Кто-то с силой хлестнул меня по щеке.
— Гарри! — донесся до меня крик.
Мир разлетелся на части, а потом вернулся, почти оглушив и ослепив мои не готовые к этому ощущения. «Жучок» стоял поперек нескольких стояночных мест перед мотелем, обе двери были распахнуты, и Мёрфи, держа в одной руке пистолет, другой трясла меня за шиворот плаща:
— Гарри! Очнись!
— А, — пробормотал я. — Приехали…
Спотыкаясь, я вылез из машины, пытаясь сориентироваться. Молли перебралась за руль.
— Ну как? — спросила Мёрфи. — Связался?
Я открыл рот, чтобы ответить, но прежде, чем я успел произнести хоть слово, все огни вокруг нас потускнели. Я имею в виду, они не погасли совсем, но как-то съежились — как пламя керосиновой лампы, когда прикрутят фитиль. Или перекроют воздух. Словно рядом находился кто-то такой большой, что один его вдох лишает кислорода все огни вокруг.
Так вот, кто-то большой сделал глубокий вдох.
А потом голос, звеневший серебристой яростью, разрезал тишину с такой силой, что с земли волной взметнулась пыль:
— FULMINARIS!
Блеснула бело-зеленая вспышка, такая яркая, что мои еще не до конца проснувшиеся органы чувств откликнулись на нее физической болью, послышался грохот, которому позавидовала бы любая трэш-метал-группа, и вся лицевая стена гостиничного номера Элейн на первом этаже отлетела от чертова здания и рухнула на землю.
Я успел поднять над головой защитное поле, прикрыв от обломков себя самого, Мёрфи и ветровое стекло «жучка», из-за которого таращила глаза Молли. Град деревянных и каменных обломков поредел, и уже через секунду или две мне удалось разглядеть изломанную человеческую фигуру, лежавшую на краю тротуара головой на проезжей части. Свитер с высоким горлом горел, и волосы Присциллы — точнее, то, что от них осталось, — почернели и встали дыбом. Она поспешно, в панике сорвала с себя свитер, под которым обнаружился лифчик с накладным бюстом. Его она тоже сорвала, а то, что осталось под ним, оказалось гладким, лишенным растительности, очень бледным, но, несомненно, мужским торсом.
Краем глаза я уловил какое-то движение в зияющей бреши на фасаде, и в ней появилась женщина. Всю ее одежду составляла дешевая пластиковая занавеска из ванной. Тяжелая металлическая цепь импровизированным жгутом перетянула ей руку парой дюймов выше окровавленного запястья. Кожа ее была почти сухой, и грива волос колыхалась вокруг головы, потрескивая разрядами статического электричества. Она медленно, осторожно ступала между усеявшими землю обломками, держа в выставленной вперед правой руке короткую резную деревяшку, напоминающую большую колючку, острие которой целилось в лежавшего на тротуаре человека. Крошечные зеленые молнии, срываясь с острия, с негромким треском ударяли в предметы, мимо которых она двигалась.
Продолжая целиться маленьким жезлом в Скави, Элейн приблизилась к нему и презрительно сощурилась.
— Кто из нас теперь обуза, а, сука? — хриплым голосом произнесла Элейн.
Некоторое время я молча смотрел на Элейн. Потом переглянулся с Мёрфи, на которую это произвело, похоже, не меньшее впечатление, чем на меня.
— Знаешь, Мёрф, — сказал я. — Кажется, я справился.
Скави вскочил на ноги и стремительно прыгнул на нас.
Я поднял посох и встретил его разрядом. Каким бы сильным Скави ни был, в полете, лишенный точки опоры, он становился всего лишь массой, помноженной на ускорение. Разряд энергии моего посоха остановил его и швырнул на асфальт рядом с «жучком». Вторым разрядом я отшвырнул его подальше, во избежание лишнего материального ущерба.
— Спасибо, Гарри, — чопорно, хотя и хрипло произнесла Элейн и снова подняла свой жезл. — Fulminaris!
Снова ослепительно блеснула вспышка, громыхнул рукотворный гром, и шар бело-зеленого огня поглотил вампира. Тот успел еще взвыть, а потом его тело, обмякнув, упало на асфальт. Плечо и большая часть его груди почернели, и от них зловеще пахло подгоревшим беконом.
Элейн, сияя, задрала подбородок. Она опустила жезл, и огни вновь засветились в полную силу. Элейн кивнула, вдруг пошатнулась и начала оседать.
— Следи за ним! — рявкнул я Молли, ткнув пальцем в сторону лежащего вампира.
Мы с Мёрфи подбежали к Элейн одновременно и успели подхватить ее прежде, чем она упала. Мы осторожно опустили ее на асфальт.
— Исусе! — выдохнула Мёрфи. — Гарри, ей нужно в больницу!
— Возможно, за больницами сле…
— Да пошли они! — заявила Мёрфи, распрямляясь. — Пускай следят — сквозь заслон из полицейских. — Она повернулась и зашагала прочь, на ходу доставая из кармана свой мобильник.
Я прикусил губу — Элейн подняла взгляд на меня и слабо улыбнулась.
— Вот черт! — произнесла она чуть заплетающимся языком. — Каждый раз, как попадаю в Чикаго, меня приходится спасать. Чертовски неловко.
— По крайней мере, дом на этот раз не я погромил, — хмыкнул я.
Она издала звук, который мог бы означать и смех, останься у нее больше сил.
— Этот ублюдок едва не угробил меня. Совсем голову задурил. Я и не замечала.
— Вот как действует старое доброе внушение, — кивнул я. — Но стоит тебе раз подумать: «Ба, а вдруг это не я думаю о самоубийстве?» — и оно как бы распадается.
— Оно бы не распалось, если бы ты меня не предупредил. — Она снова встретилась со мной взглядом. — Спасибо, Гарри.
Я улыбнулся ей и осмотрел ее запястье:
— Неважно выглядит. Нам надо отвезти тебя к врачу. Идет?
Она мотнула головой:
— Там, на втором этаже, Эбби, Оливия, остальные. Убедитесь, что с ними все в порядке.
— Сомневаюсь, чтобы они потеряли столько крови, сколько ты, — сказал я, но оглянулся.
Впрочем, Мёрфи опередила меня и уже поднималась на второй этаж. Вскоре она спустилась, чтобы проверить разрушенный номер Элейн.
— Ладно. Пора закругляться. — Я поднял Элейн на руки, приложив при этом некоторые усилия, чтобы душевая занавеска не свалилась. — Пошли. Можешь посидеть в машине, пока «скорая» не приедет. Может быть, я смогу найти что-нибудь получше для жгута.
— Если ты разыщешь мою сумочку, — сказала она, прикрыв глаза и слабо улыбаясь, — можешь воспользоваться моим золотым арканом.
Я повернулся к машине, и тут отчаянно загудел клаксон.
Я вихрем обернулся.
Скави снова шевелился. Он повернулся на живот и подобрал под себя ноги.
— Вот черт! — буркнул я и бегом бросился к машине. Рывком открыв пассажирскую дверцу, я втолкнул Элейн внутрь. Скави уже поднялся на ноги. — Мёрфи!
Мёрфи крикнула что-то, чего я не разобрал. Скави повернулся ко мне. Лицо его, наполовину обгоревшее, исказилось в жуткой гримасе.
Грянули выстрелы Мёрфиного пистолета — один, два, три, четыре… Пули высекли искры из асфальта у вампира под ногами. По меньшей мере одна из них попала в него, заставив дернуться.
Я выпрямился, держа в руке жезл.
Послышался рык, подобающий скорее крупному хищнику из кошачьих, нежели псу, потом звон разбитого стекла где-то на втором этаже. Мыш перемахнул через парапет балкона, тяжело приземлился и ринулся на Скави.
Пса отделяло от Скави меньше шести дюймов, когда тот приблизился ко мне, подняв единственную оставшуюся руку для… скажем так, удара. Впрочем, учитывая его силу, точнее будет сказать, для того чтобы размозжить… В общем, он собрался размозжить мне голову.
Словно из ниоткуда возник Томас со своей кавалерийской саблей и отсек руку Скави у самого плеча.
Тот завопил, и в его вопле не осталось уже ничего человеческого. Он попытался укусить меня. Я увернулся, попутно хорошенько огрев его посохом по спине.
Тут на него обрушился Мыш, и все кончилось.
Я таращил глаза на Томаса, а Мыш тем временем удостоверился, что на редкость живучий вампир больше не встанет. Никогда. Черт, это было опасно. Скави здорово выбрал момент. Еще секунда — и он свернул бы мне шею.
— Что ж, — сказал я Томасу, все еще слегка задыхаясь, — ты почти успел.
— Лучше позже, чем никогда, — отозвался Томас. Он покосился на окровавленную Элейн и облизнул губы. — Ей нужна помощь.
— Сейчас приедет, — сообщила Мёрфи. — Сказали, минуты через две. Там, наверху, все в порядке, Гарри.
Томас с облегчением перевел дух:
— Слава богу.
Что с учетом обстоятельств довольно странно звучало из его уст. Однако я согласился с этим мнением.
Молли сидела с округлившимися глазами, крепко вцепившись в баранку «жучка». С водительского места она не могла видеть ни Мыша, ни его изрядно пожеванную игрушку, но вид она имела такой, будто разглядела все в подробностях.
— Итак, — спросил я Томаса, — как Лара вытянула из тебя обещание молчать?
Брат повернулся ко мне и ослепительно улыбнулся. Потом согнал улыбку с лица.
— Не знаю, о чем это вы, Страж Дрезден, — произнес он голосом вокзального диктора и подмигнул. — Но чисто теоретически она могла бы сказать мне, что Жюстине грозит опасность, и отказаться разглашать что-либо еще, пока я не пообещаю держать рот на замке.
— И ты повелся на эту ее фигню? — спросил я.
Томас пожал плечами.
— Она член семьи, — сказал он.
Молли вдруг выскочила из-за руля и забежала за машину. Я слышал, как ее там тошнит.
— Похоже, слишком чувствительная, — заметил Томас.
— Привыкнет, — отозвался я. — Мадригал и его дружок Мальвора все еще на воле.
— Угу, — кивнул Томас. — И что?
— А то, что все это только разминка. Угроза еще впереди, — сказал я. — У них уже достаточно трупов, чтобы побахвалиться перед всей Белой Коллегией, а из людей вроде членов Ордена сделать этакое подобие театрального буфета. И если такое случится, это будет уже не одиночка типа Скави. Это будет негласная кампания. Тысячи людей погибнут.
— Угу, — хмыкнул Томас. — Впрочем, мы мало что можем с этим поделать.
— С чего ты решил?
Он насупился и склонил голову к плечу.
— Томас, — тихо произнес я. — Скажи, совершенно случайно, в ближайшее время не планируется никаких собраний Белой Коллегии? Возможно, в связи с предлагаемыми переговорами?