Послышался неожиданный резкий звук — это лопнула нить браслета, и черные бусины полетели вверх с такой силой, что отскочили от потолка и разлетелись по всей комнате. Даже Мистер оторвался от дареного мешочка кошачьей мяты и, настороженно навострив уши, следил за ними взглядом.
Я подошел к девочке, озадаченно глядевшей на свисавшую из ее пальцев пустую нить.
— Ты поняла это, увидев того вампира, правда? — спросил я. — Увидев, как он умирает.
Она уставилась на меня и заморгала. Потом опустила взгляд на раскатившиеся бусины:
— Я… я не просто видела его, Гарри. Я его чувствовала. Не знаю, как это лучше объяснить, но чувствовала у себя в голове. Примерно так же, как ту бедную девушку. Только это было ужасно.
— Да, — кивнул я. — Ты восприимчива. Это потрясающий талант, но порой он становится изрядной помехой. Впрочем, в данном случае я рад, что он у тебя есть.
— Почему? — прошептала она.
Я махнул рукой в сторону раскатившихся бусин.
— Прими поздравления, детка, — негромко сказал я. — Ты готова.
Она уставилась на меня, недоуменно склонив голову набок:
— Что?
Я взял у нее пустую нить, держа ее двумя пальцами.
— Дело тут не в силе, Молли. С самого начала было не в ней. Силы у тебя полно.
Она мотнула головой:
— Но… все это время…
— Бусины и не должны были подниматься. Как я уже сказал, сила не имела к этому никакого отношения. Тебе недоставало не силы, а мозгов. — Я легонько постучал пальцем по ее брови. — Ты должна была открыть глаза. Должна была как следует осознать, насколько все это опасно. Осознать границы своих возможностей. И понять, почему иногда нужно делать что-то подобное.
— Но я всего… я только сказала, что испугалась.
— После такого приключения? Но это разумно, детка, — заверил я ее. — Я тоже боюсь. Каждый раз, когда такое случается, это меня пугает. Но не сила помогает пройти такое и остаться живым. Не сила, а ум. Я побеждал людей и тварей куда сильнее, чем я, потому что они не шевелили мозгами или делали это хуже меня. Дело не в мускулатуре, детка, пусть даже и магической. Дело в подходе. И в твоей голове.
Она медленно кивнула:
— И еще в том, чтобы делать что-то, когда причина правильная.
— Ты бросаешься в это дело не только потому, что ты достаточно сильна, чтобы сделать это, — сказал я. — Ты делаешь это потому, что у тебя и выбора-то не слишком много. Ты делаешь это потому, что не считаешь для себя приемлемым просто повернуться и уйти, а после этого продолжать жить в ладу с собой.
Секунду она смотрела на меня, потом глаза ее расширились.
— Иначе получается, что ты используешь силу ради силы.
Я кивнул:
— А сила, Молли, имеет свойство портить человека. Очень легко пристраститься к ее использованию. Надо учиться тому, чтобы обращаться к ней только в нужных случаях, или…
— Или сила сама начнет диктовать тебе, — договорила Молли.
Она слышала этот аргумент от меня, и не раз, но впервые она произносила эти слова медленно, вдумчиво, с пониманием — похоже, искренним, — вместо того чтобы просто повторять их за мной как попугай.
Она подняла взгляд на меня:
— Вот почему вы это делаете. Почему помогаете людям. Используете силу не для себя, а для кого-то другого.
— И для этого тоже, — согласился я. — Угу.
— Я чувствую себя… немного глупо.
— Есть разница между тем, чтобы понимать это здесь, — я снова легонько постучал пальцем ей по лбу, — и знать вот этим. — Я коснулся ее футболки чуть выше солнечного сплетения. — Ясно?
Она медленно кивнула. Потом взяла у меня нить и повязала себе на запястье — длины нити как раз для этого хватило. Она подняла руку так, чтобы я видел нить:
— Это чтобы я не забывала.
Я улыбнулся и обнял ее за плечи. Она ткнулась носом мне в плечо:
— А вы такие уроки получали?
— В изобилии, — кивнул я. — От того старого ворчливого шотландца на ферме в Озарке.
— А когда я перестану чувствовать себя дурой?
— Когда я перестану себя так чувствовать, обязательно дам тебе знать, — ответил я, и она рассмеялась.
Я выпрямился и посмотрел ей в глаза:
— Ты еще в игре?
— Да, — коротко ответила она.
— Тогда ты поедешь со мной и Рамиресом. Мы остановимся у въезда в поместье, и ты останешься в машине.
Она серьезно кивнула:
— Что мне делать?
— Держать ухо востро. Фиксируй все подозрительное. Ни с кем не разговаривай. Если кто-нибудь направится в твою сторону, отъезжай подальше. Если покажется компания нехороших парней — или один, но нехороший, — посигналь и уезжай.
— Хорошо, — кивнула она. Вид она, правда, имела чуть бледный.
Я достал из кармана маленький серебряный цилиндрик:
— Это ультразвуковой свисток. Мыш слышит его за милю. Если у нас будут неприятности, я посвищу, и он начнет лаять. Он покажет, где мы находимся. Постарайся подогнать машину как можно ближе к этому месту.
— Значит, Мыш останется со мной, — сказала она, заметно успокаиваясь.
Я кивнул:
— Почти всегда лучше работать не в одиночку.
— А что, если… если я сделаю что-нибудь не так?
Я пожал плечами:
— Что тогда? Такое всегда возможно, Молли. Но никогда не ошибается только тот…
— …Кто ничего не делает, — договорила она.
— Умница. — Я положил руку ей на плечо. — Послушай. Ты далеко не дура. Я научил тебя всему, что сам знаю о Белой Коллегии. Смотри в оба. Шевели мозгами — ты это умеешь. Если запахнет жареным, а я не посвищу, уезжай к чертовой матери. Если я не подам сигнала до десяти вечера, тоже уезжай. Поезжай прямиком домой и расскажи родителям.
— Хорошо, — тихо сказала она. Потом сделала глубокий вдох и нервно выдохнула. — Страшно это все.
— И мы все равно это делаем.
— Значит, мы храбрые, да?
— Если у нас получится — да, — хмыкнул я. — А если нет — дураки.
Глаза ее на мгновение округлились, а затем она расхохоталась от всей души.
— Ну что, — спросил я. — Готова?
— Готова, сэр.
— Хорошо.
На улице захрустел под колесами «жучка» гравий — вернулся Рамирес.
— Ладно, двоечница, — сказал я. — Бери Мыша на поводок и пошли. Займемся делом.
Глава 35
Шато-Рейт мало изменился со времени моего предыдущего визита. Это одна из немногих положительных сторон общения с не-смертными: они плохо приспосабливаются к изменениям и по возможности избегают их везде, где только возможно.
Это довольно большая территория к северу от города, и ландшафт здесь на удивление разнообразен: полоски ровной плодородной земли, из фермерских владений превратившиеся в дорогие загородные участки. Десятки маленьких рек и больших ручьев изрезали холмы и долины сильнее, чем принято ожидать от Среднего Запада. Деревья в этих краях растут необычайно высоко… В общем, задумай я купить здесь хоть крошечную лачугу, она обошлась бы мне в сумму, равную моему доходу за пять или шесть лет.
Шато-Рейт окружен целым лесом древних исполинских деревьев, словно кто-то пересадил сюда из Британии кусок Шервудского леса. С окружающих поместье дорог не видно замка. Насколько я помнил, чтобы попасть к замку, тоже очень и очень немаленькому, нужно проехать не меньше полумили по лесу.
Примечание: пешком и в одиночку вам из замка не уйти. Во всяком случае, до тех пор, пока в нем хозяйничают вампиры.
Впрочем, одно отличие я все-таки заметил. Каменная стена высотой добрых восемь футов никуда не делась, зато по ее верху тянулась теперь двойная спираль колючей проволоки, а по ее периметру расставлены фонари. Приглядевшись, я обнаружил и видеокамеры. Старый лорд Рейт недолюбливал современные охранные системы, предпочитая им традиционных телохранителей. Похоже, Лара относилась к потенциальным угрозам серьезнее и прислушивалась к рекомендациям смертных экспертов. По крайней мере, всякую смертную шушеру это наверняка отпугивало, а смертных врагов у Коллегии всегда предостаточно.
Что еще важнее, это кое-что говорило об особенностях Лариного правления: она нашла квалифицированных сотрудников и с уважением относилась к их мнению. Возможно, она и не производила впечатления такого непререкаемого авторитета, как лорд Рейт, — впрочем, лорд Рейт уже не заведовал спектаклем, хотя в магическом сообществе об этом и не знали.
Еще я отметил про себя, что, возможно, сослужил Совету и всему остальному миру плохую службу, помогая Ларе взять власть. Лорда Рейта отличали избыточные гордыня и самоуверенность. У меня сложилось ощущение, что Лара в качестве фактического Белого Короля окажется куда более дееспособной и еще более опасной.
И вот он я, явился не запылился, чтобы снова помочь ей и еще сильнее укрепить ее власть.
— Останови здесь, — негромко сказал я Молли. До ворот в поместье оставалось еще не меньше четверти мили. — Ближе пока не надо.
— Хорошо, — кивнула Молли и остановила «жучка» — на левой обочине, как я с одобрением отметил про себя. Если бы кто-то попытался подойти к ней, ему пришлось бы пересечь асфальтовую полосу.
— Мыш, — сказал я. — Оставайся с Молли и слушайся нас. Береги ее.
Мыш печально посмотрел на меня с заднего кресла, где он сидел с Рамиресом, но подался вперед и положил свою мохнатую морду мне на плечо. Я обнял его.
— Да не переживай ты, — сказал я ему нарочито грубовато. — С нами все будет в порядке.
Он стукнул один раз хвостом по спинке сиденья, потом переложил башку на плечо к Молли, которая сразу же принялась утешать его, чесать за ухом и заниматься прочими нежностями, хотя ее лицо тоже не выражало особого счастья.
Я постарался как можно безмятежнее улыбнуться девушке и выбрался из машины. Летние сумерки быстро сгущались, но было еще слишком жарко, чтобы надевать мой заговоренный кожаный плащ. Все же я облачился в него; более того, поверх я накинул еще и серый плащ Стража. Под всем этим я надел белую шелковую рубашку и черные брюки-карго, все это дополняли походные ботинки.
— Шляпа, — пробормотал я. — Шпоры. Клянусь, в следующий раз обязательно.