— Да, мэм, — кивнул тот, отвернулся и начал говорить, не обращаясь конкретно ни кому.
Я заметил тонкий проводок, тянувшийся к едва заметному наушнику.
Я продолжал идти вдоль длинного ряда коленопреклоненных пленных и запертых в клетки эльфов, и с каждым шагом гнев разгорался во мне все сильнее.
— Это добровольцы, Дрезден, — заметила Лара несколько шагов спустя. — Все до одного.
— Не сомневаюсь, — буркнул я. — Теперь-то.
Она рассмеялась:
— В смертных, мечтающих ползать на коленях перед кем-то другим, никогда не было недостатка, чародей. Никогда.
Мы миновали еще несколько коленопреклоненных мужчин и женщин, имевших довольно оглушенный вид, хотя и не настолько жуткий, как у первого юноши. Еще нам попалось по дороге несколько колышков с привязанными к ним белыми лентами — но без стоявших рядом на коленях людей.
— Уверен, они все понимали, что могут от этого умереть, — сказал я.
Она повела плечом:
— Такое случается на подобных собраниях. Гостям не нужно избавляться от тела: как принимающая сторона, мы несем за это ответственность. В результате многие из наших гостей даже не пытаются сдерживать себя.
— Вы несете ответственность, еще бы! — Я крепче сжал в руке посох и постарался говорить как можно спокойнее. — А что с маленьким народцем?
— Они сами вторглись на нашу территорию, — невозмутимо ответила она. — Большинство просто убило бы их, не принуждая к службе.
— Угу. Какие вы все-таки добрые!
— Пока есть жизнь, есть и надежда, Дрезден, — ответила Лара. — В последнее время политика моего отца в подобных вопросах претерпела изменения. Смерть… смерть нежелательна, если ее можно избежать. Альтернативные варианты куда более прибыльны и приемлемы для всех вовлеченных сторон. Именно в силу этих соображений отец стремится помочь установить мир между вашим и моим народами.
Я бросил взгляд в сторону хорошенькой, коротко стриженной рыжеволосой женщины лет тридцати с сияющими глазами. Кто-то только что кормился на ней: соски под распахнутым кимоно еще не утратили твердости, мышцы живота продолжали ритмично содрогаться. Позади нас цепочка невольников терялась в темноте; впереди она тянулась еще на сотню футов, если не больше. Господи, сколько их…
Меня начала бить дрожь, но воспоминания об убитых Скави и его соперниками женщинах помогли мне справиться с собой. Черта с два я позволю Ларе увидеть мою слабость, как бы ни выводила меня из себя эта демонстрация могущества Белой Коллегии и их совратительных способностей.
Еще сотня ярдов по лесу, и тропа привела нас ко входу в пещеру. Обычному входу в пещеру — не было в нем ничего зловещего или драматичного. Простая расселина в почти гладкой земле у корней большого дерева, только в глубине метались отсветы огня. Вход в пещеру охранялся, хотя охрана держалась в тени деревьев, стараясь не попадаться на глаза. Я разглядел двоих, схоронившихся за кормушками для оленей. Наверняка их было гораздо больше.
Лара повернулась к нам.
— Джентльмены, — сказала она. — Если вы подождете здесь немного, я пришлю за вами, когда Белый Король будет готов принять вас.
Я кивнул и молча оперся на посох. Рамирес последовал моему примеру.
Лара внимательно посмотрела на меня, повернулась и нырнула в зияющее отверстие пещеры — грациозно, несмотря на высокие каблуки.
— Ты с ней уже встречался, — вполголоса заметил Рамирес.
— Угу.
— Где?
— На съемках порнофильма. Она там играла.
Пару секунд он молча смотрел на меня. Потом пожал плечами:
— А ты что там делал?
— Работал каскадером, — отозвался я.
— Э-э… — замялся он.
— Продюсер фильма нанял меня, чтобы я выяснил, почему убивают людей, занятых на съемках этого фильма.
— Выяснил?
— Угу.
— А… ну… вы с ней?..
— Нет, — успокоил я его. — Мог бы и сам понять по тому, что я еще жив и даже обладаю некоторой свободой воли. — Я мотнул головой в сторону входа в пещеру, где чья-то тень заслонила отблески огней. — Кто-то идет.
Молодая женщина в особенно красивом белом кимоно, расшитом серебром, выступила из расселины. На мгновение мне показалось, что она блондинка, но я сообразил, что это из-за освещения. Пока она медленно приближалась к нам, волосы ее успели сменить цвет на голубой, потом зеленый — в зависимости от того, мимо какого фонаря-эльфа она проходила. На самом деле ее длинные, до пояса, волосы были белыми как снег. Красотой она если и уступала Ларе, то ненамного, и я не ощутил в ней того хищного голода, который позволяет безошибочно распознать вампира Белой Коллегии. Стройная, хорошо сложенная, она производила впечатление хрупкой и уязвимой. Потребовалось не меньше секунды, чтобы я узнал ее.
— Жюстина? — спросил я.
Она слабо улыбнулась мне. Странная у нее выходила улыбка: взгляд ее темных глаз смотрел совсем не на того, кому она улыбалась… в общем, прямо на меня она не смотрела. И говорила она с небольшими паузами и ударениями на нечетных слогах, словно не освоив до конца английского языка.
— А, Гарри Дрезден. Привет, Гарри. Здорово выглядите сегодня.
— Жюстина, — повторил я, пожимая протянутую мне руку. — И вы тоже… для больной вид у вас просто потрясающий.
Она застенчиво улыбнулась в ответ.
— Я выздоравливаю, — нараспев, чуть сонно ответила она. — Рано или поздно я выздоровею совсем и вернусь к своему господину.
Пальцы ее при этом сжали мои серией коротких, ритмичных пожатий.
Я озадаченно моргнул, очнулся и ответил своей серией пожатий, чуть более частых.
— Не сомневаюсь, любой мужчина будет счастлив видеть вас.
Она чуть порозовела и кивнула:
— Вы очень добры, милорд. Будьте добры, идите за мной.
Мы повиновались. Жюстина повела нас вглубь расселины — крутого, но с гладкими стенами спуска. Стены освещенного факелами туннеля тоже оказались гладко обтесаны. Откуда-то далеко снизу доносилось эхо голосов, музыки и стука подошв о камень… возможно, там танцевали; впрочем, акустика пещеры искажала звуки, так что сказать наверняка я не мог.
Спускаться по длинному, извилистому, хотя и довольно широкому туннелю с гладким полом пришлось долго. Я припомнил то чудовищное бегство из Провала, когда мы с Мёрфи тащили моего полумертвого единоутробного брата на себе, стараясь выбраться наружу до того, как нас настигнет ураган психической энергии Лары — та как раз подчиняла своей воле папочку, а вместе с ним и всю Белую Коллегию. Мы тогда спаслись буквально чудом.
Жюстина остановилась, когда до большой пещеры оставалась еще почти треть пути. На полу виднелась проведенная мелом черта.
— Здесь, — сказала она совершенно другим голосом, без намека на заторможенность. — Здесь нас не подслушают.
— Что происходит? — спросил я. — Как это вам разрешили ходить здесь?
— Это не имеет значения, — ответила Жюстина. — Мне лучше.
— Вы в себе? — поинтересовался я. — Помнится, вы как-то чуть не выцарапали мне глаза.
Она раздраженно тряхнула головой:
— Лекарства. Это не… Послушайте, пока я в норме, мне нужно, чтобы вы меня выслушали.
— Идет, — кивнул я.
— Лара просила, чтобы я предупредила вас насчет того, чего вам ожидать, — сказала Жюстина, пристально глядя на меня. — Прямо сейчас там, внизу, лорд Скави призывает отказаться от любых переговоров с Советом, ссылаясь на работу своего сына как на удачный пример всех преимуществ конфронтации.
— Его сына? — переспросил я.
Жюстина поморщилась и кивнула:
— Тот, кого вы убили, был прямым наследником династии Скави.
Вообще-то, если говорить точно, его убил Мыш, однако формально пес являлся орудием убийства — вроде пистолета. На спусковой крючок нажимал при этом я.
— А кто здесь от Мальвора?
— Леди Цезарина Мальвора, — ответила Жюстина, бросив на меня одобрительный взгляд, — чей сын Витторио считает себя оскорбленным высказываниями лорда Скави насчет той работы, что проделал он с Мадригалом Рейтом.
Я кивнул:
— Когда Лара хочет, чтобы я появился?
— Она сказала, вы сами лучше знаете.
— Верно, — согласился я. — Тогда отведите нас туда, откуда мы сможем слышать их разговоры.
— С этим будут сложности, — сказала Жюстина. — Они говорят на языке древних этрусков. Я немного знаю его, так что смогла бы не то чтобы переводить, но дать представление о том…
— Никаких сложностей, — заявил я.
Правда ведь? — спросил я у тени Ласкиэли.
Конечно никаких, хозяин мой, донесся до меня призрачный ответ.
Клево, подумал я. Спасибо, Лаш.
Секунду та удивленно молчала.
Всегда пожалуйста, отозвалась она наконец.
— Просто отведите меня туда, откуда я смогу их слышать, — попросил я Жюстину.
— Сюда, — без колебаний ответила она и повела нас дальше по коридору, остановившись футах в двадцати от входа в большую пещеру.
Даже отсюда я почти не видел происходящего в ней, — впрочем, голоса сюда доносились вполне отчетливо. Незнакомый язык звучал у меня в голове по-английски, хотя и с небольшим, причудливым акцентом.
— …самая суть дела, — вещал кто-то гулким басом. — Эти смертные уроды и их племя находятся на грани уничтожения. Самое время усилить хватку на их горле и сломить их сопротивление раз и навсегда.
Лорд Скави, решил я.
Ему ответил мощный, с ленцой баритон, в котором я сразу же узнал голос того, кто когда-то убил мою мать. Точнее, того, что от него осталось.
— Мой любезный Скави, — произнес лорд Рейт, Белый Король. — Не могу сказать, чтобы мысль о кастрации человечества меня особенно привлекала.
Послышался серебристый смех — я даже не различил, мужской или женский. Возможно, смеялись и те и другие. Он взвихрил воздух и скользнул по мне словно рукой пылкой любовницы. Я застыл, пока он не стих. Рамиресу пришлось опереться рукой о стену. Жюстина пошатнулась, как былинка, и закрыла глаза.
— Оставив в стороне ваши личные пристрастия, ваше величество, — продолжал грохотать бас Скави, — хочу обратить внимание собравшихся на главное уязвимое место смертных уродов — время, которое им требуется, чтобы развить свои способности до мало-мальски серьезного уровня. Впервые в истории мы полностью ослабили или вообще нейтрализовали все их преимущества — отчасти благодаря удачному ходу войны, отчасти благодаря ими же созданным возможностям в области перемещения и связи. Клан Скави доказал, что у нас в руках беспрецедентная возможность сокрушить уродов и окончательно уничтожить их. Только дурак может позволить себе упустить ее из рук, ваше величество.