й белый шелк скрывал ее наготу не сильнее, чем черная кровь ее врагов.
«Ну же! — буквально кричало мое тело. — Возьми ее! Сейчас! К черту таймеры, бомбы и монстров! Забудь все на свете и чувствуй ее и ничего другого!»
Я почти утонул в этом ощущении, но все же сохранил достаточно рассудка, чтобы не забывать об опасности. Похоть едва не убила меня — но похоть ведь тоже эмоция.
Я принял эту похоть, позволил ей охватить меня и вернул поцелуй почти с такой же самоотдачей. Моя правая рука скользнула по талии суккуба и ниже, прижимая ее бедра к себе, ощущая потрясающую силу, упругость и округлость ее прижимающегося ко мне тела.
Левую руку с браслетом я выбросил в сторону пещеры, бомб, набегавших вурдалаков — и я накачал в нее всю приливную силу похоти, всю ту необходимую мне энергию, которую часть меня складывала и направляла куда надо даже в то время, пока большая часть меня просто наслаждалась этим оглушительным поцелуем.
Таймеры перестали тикать.
Заряды пластита взорвались.
Ум, решительность, коварство, безжалостность, отвага и навык отступили в сторону. За дело взялась голая физика.
Чудовищные жар и взрывная волна прокатились по пещере, опрокинув все, чему не посчастливилось убраться прочь. На долю секунды я увидел на фоне раскаленного добела взрыва силуэты продолжавших бежать к нам вурдалаков, не подозревавших о том, что сейчас произойдет.
А потом взрывная волна ударила в мой щит.
Я не пытался удержать эту невероятную кувалду. Она смела бы мой щит, расплавила или испарила бы браслет на моем запястье, раздавила бы меня, как яйцо. Щит не предназначен для такого.
Вместо этого я заполнил пространство туннеля гибкой, упругой энергией — упаковал ее слой за слоем, наподобие эластичных пыжей, прямо за щитом, а еще больше — вокруг нас. Я не пытался остановить энергию взрыва.
Я пытался поймать ее.
В какой-то миг я ощутил сокрушительное давление, готовое раздавить нас, накатившее на мой щит, подобно чудовищной жидкой массе. Оно сбило меня с ног, и я крепко прижался к Ларе, чьи руки обхватили меня в ответ. Я начал падать, ослепленный огнем, но продолжал удерживать щит, уменьшив его диаметр и превратив из купола в шар, уплотняя его до тех пор, пока энергия сама не прижала нас с Ларой друг к другу. Мы понеслись вверх по туннелю, и взрывная волна гнала нас вперед, как ураган гонит перед собой парусник — точнее, как пороховые газы гонят по стволу мушкета круглую пулю. Щит отскакивал от гладких стен, и я удерживал его из последних сил. Один-единственный выступ в стене мог остановить нас, превратив щит, камень, суккуба и чародея в кровавую кашу. Слава богу, гордыня Лариного семейства в числе прочего отразилась и на качестве полировки стен.
Я не столько увидел вурдалаков, охранявших верхнюю часть туннеля, сколько почувствовал, как наш щит ударил в них, расшвырял в стороны и раздавил, как жуков, а их останки сразу же поглотил огненный шквал взрыва. Я не знаю, с какой скоростью мы двигались, но быстро. Очень быстро. Взрыв прошвырнул нас по всей длине туннеля и выбросил в воздух, сквозь кроны деревьев, а потом мы летели по дуге, а длинный язык огня из входа в Провал слизывал с неба вращавшиеся вокруг нас звезды.
И все это время я пребывал в экстазе от Лариного поцелуя.
Я потерял представление о том, что происходит, примерно в верхней точке траектории — в тот момент, когда ноги Лары переплелись с моими, и она, разорвав на мне рубаху, прижалась своей обнаженной грудью к моей. Я как раз пытался вспомнить, почему идея целоваться с Ларой казалась мне прежде не самой удачной, когда послышался жуткий треск, продолжавшийся несколько секунд.
Мы больше не двигались. Давление на щит исчезло, а я был так оглушен и утомлен, что не мог связать в голове две мысли. Я убрал щит со стоном облегчения, который потонул в ответном страстном стоне лежавшего в моих объятиях суккуба.
— В-все, — пробормотал я. — Лара… д-довольно.
Она прижалась ко мне крепче, раздвинула мои губы языком, и я решил, что сейчас взорвусь, но тут она вдруг с шипением отпрянула от меня, ее ладонь взлетела ко рту — но прежде я успел увидеть вспухшие вокруг ее губ волдыри ожогов.
Я медленно перевернулся на спину и лежал, глядя в темное небо и задыхаясь. Неподалеку в нескольких местах что-то горело, но не слишком сильно. Мы находились в какой-то постройке. Вокруг валялись обломки.
Наверняка меня обвинят в этом разгроме.
Лара отвернулась от меня, съежившись в комок.
— Черт подери! — произнесла она через минуту. — Поверить не могу, что вы все еще защищены. Но ведь это было так давно… Мои источники утверждают, что мисс Родригес не покидала Южной Америки.
— Не покидала, — хрипло подтвердил я.
— Вы имеете в виду… — Она повернулась и потрясенно уставилась на меня. — Дрезден, уж не хотите ли вы сказать, что в последний раз имели отношения с женщиной почти четыре года назад?
— Очень грустно, правда? — вздохнул я.
Лара медленно покачала головой:
— Я всегда предполагала, что вы и мисс Мёрфи…
Я хмыкнул:
— Нет. Она… она против серьезных отношений между нами.
— А вы против случайных связей, — предположила Лара.
— Ну, может, у меня комплекс брошенного, — сказал я.
— Но… такой мужчина, как вы… и четыре года… — Она тряхнула головой. — Я питаю к вам огромное личное уважение. Но это просто… да, грустно.
Я хмыкнул еще раз, слишком усталый, чтобы обижаться.
— Однако это только что, похоже, спасло мне жизнь.
Лара еще раз внимательно посмотрела на меня, а потом… потом вдруг покраснела:
— Да. Возможно, спасло. И я обязана извиниться перед вами.
— За то, что пытались меня съесть?
Она поежилась, и соски ее вдруг напряглись под белым шелком. Она одернула одежду, чтобы это было не так заметно. Я слишком устал, чтобы испытывать из-за этого что-то большее, чем легкое разочарование.
— Да, — кивнула она. — За то, что я утратила контроль над собой. Признаюсь, я полагала, что это наша последняя минута. Боюсь, я могла бы лучше держать себя в руках. Примите мои извинения за это.
Я огляделся по сторонам, и до меня дошло, что мы находимся в какой-то части самого замка Рейтов.
— Гхм. Я, эм… Извините за ущерб, нанесенный вашему дому.
— С учетом обстоятельств я не могу быть в претензии за это. Вы спасли мне жизнь.
— Вы ведь могли спастись, — тихо заметил я. — Когда врата закрывались. Вы могли бросить меня умирать. Но не бросили. Спасибо.
Она уставилась на меня так, будто я вдруг заговорил на чужом языке.
— Дрезден, — произнесла она, помолчав немного. — Я дала вам гарантии безопасности. Член моей Коллегии предал вас. Предал всех нас. Я не могла бросить вас на верную смерть, не изменив своему слову, а я отношусь к своим обещаниям серьезно, мистер Дрезден.
Я молча смотрел на нее несколько секунд, потом кивнул:
— Я заметил, вы не слишком старались спасти Цезарину Мальвору.
Уголки ее губ чуть дернулись вверх.
— Момент был непростой. Я делала все, что могла, чтобы спасти мой клан, а затем и остальных членов Коллегии. Жаль, конечно, что я не смогла спасти эту сучку, заговорщицу и предательницу.
— Заговорщика и предателя лорда Скави вы тоже не смогли спасти, — заметил я.
— Жизнь меняет все, — так же тихо ответила Лара.
— Знаете, Лара, что мне кажется? — спросил я.
Она прищурилась и внимательно посмотрела на меня.
— Мне кажется, кто-то столковался со Скави, затевая эту милую охоту на девиц с зачатками магических способностей. Я думаю, кто-то поощрял его на это. Полагаю, кто-то нашептывал ему, что это отличная возможность отнять власть у старого гадкого лорда Рейта. А потом, думаю, этот же кто-то, возможно, подтолкнул леди Мальвору к тому, чтобы попытаться отнять славу у лорда Скави.
Лара опустила взгляд, и губы ее раздвинулись в медленной улыбке.
— Но зачем кому-то поступать таким образом?
— Затем, что она понимала: Скави и Мальвора в любом случае предпримут какие-нибудь действия, и очень скоро. Полагаю, она сделала это для того, чтобы разъединить врагов и нацелить все их усилия на план, который она могла бы предугадать, вместо того чтобы ждать от них сюрпризов. Думаю, кто-то хотел натравить Скави и Мальвору друг на друга, чтобы все их силы уходили на эту борьбу, а не на подкоп под Рейтов. — Я сел и повернулся к ней. — Это были вы. Вы дергали за ниточки. И это вы придумали план убийства этих женщин.
— Возможно, и нет, — без тени смущения отвечала Лара. — Лорд Скави известен… был известен как женоненавистник. И он предлагал план, очень похожий на этот, всего столетие назад. — Она задумчиво побарабанила пальцем по губам. — И вы не в состоянии доказать обратное.
Я бросил на нее долгий, пристальный взгляд:
— Для того чтобы действовать от себя лично, мне не нужно доказательств.
— Это что, угроза, мой милый чародей?
Я медленно оглядел разрушенное помещение. Над нами зияло почти идеально круглое отверстие — точнее, не одно, а несколько: в крыше замка и в перекрытиях четырех расположенных над нами этажей. Обломки все еще продолжали падать.
— Разве я могу представлять для вас угрозу, Лара?
Она медленно вздохнула:
— Что заставляет вас полагать, будто я не убью вас прямо здесь и сейчас, пока вы измождены и ослаблены? Это было бы разумно и даже прибыльно. — Она подняла свой меч и задумчиво провела пальцем по плоской поверхности клинка. — Почему бы не прикончить вас прямо здесь?
Я блеснул зубами:
— Вы дали мне гарантии безопасности.
Лара запрокинула голову и от души расхохоталась:
— Было дело. — Она отложила меч в сторону, посмотрела на меня и встала. — Чего вы хотите?
— Я хочу, чтобы все те погибшие женщины вернулись к жизни, — огрызнулся я. — Я хочу, чтобы исчезла вся та боль, которую была причинена за время этой заварухи. Я хочу, чтобы матери вернулись к осиротевшим детям, дочери — к родителям, жены — к мужьям. Я хочу, чтобы вы и ваш род никогда больше не причиняли никому вреда.