— Угу.
Она закрыла глаза, зябко поежилась и вздохнула:
— Хорошо. — Она тряхнула головой. — Только мне почему-то от этого не легче. Анне это уже не поможет.
— Это поможет многим другим — в долгосрочной перспективе, — заметил я.
Она с размаху ударила гребнем о спинку кровати, сломав его.
— Я сюда не затем, черт подери, приехала, чтобы пытаться помочь многим другим! — Она посмотрела на сломанный гребень и чуть остыла. Потом устало отшвырнула его в угол.
Я шагнул к ней и положил руку ей на плечо:
— Надо же, какая сенсация. Элейн неидеальна. Смотрите одиннадцатичасовые новости.
Она потерлась щекой о мою руку.
— Кстати, тебе это будет интересно, — продолжал я. — Я добился компенсаций от Белой Коллегии. Выкуп родственникам и наследникам.
Она уставилась на меня:
— Как?
— Мое мальчишеское обаяние. Можешь оставить мне информацию о семьях погибших? Чтобы знать, кому переводить деньги?
— Да, — кивнула она. — Только у некоторых не было родственников. У Анны, например.
Я кивнул:
— Я подумал, что мы могли бы на эти деньги что-нибудь построить.
Элейн удивленно посмотрела на меня:
— Что?
— Мы могли бы использовать эти деньги с толком. Расширить Орден, создать необходимые контакты. Горячая линия для начинающих оккультистов. Мы свяжемся с группами вроде Ордена в других городах по всей стране. Мы сформируем для людей с задатками сверхъестественных способностей единую сеть. Возможно, если что-то подобное начнется снова, мы узнаем об этом раньше и затопчем огонь прежде, чем он распространится. Организуем курсы самообороны. Поможем людям взаимодействовать, сотрудничать, поддерживать друг друга. Мы будем действовать.
Элейн задумчиво прикусила губу и неуверенно посмотрела на меня:
— Мы?
— Ты же говорила, что хочешь помогать людям, — ответил я. — Вот тебе возможность это сделать. Что ты об этом думаешь?
Она встала, поднялась на цыпочки и мягко поцеловала меня в губы, заглянув в глаза. Ее взгляд сиял.
— Я думаю, — тихо сказала она, — что Анне бы это понравилось.
Рамирес очнулся позже, тем же вечером, забинтованный с ног до головы, с ногой на вытяжке. Я как раз сидел у его койки. Что ж, приятное разнообразие. Обычно это я прихожу в сознание, полное замешательства, неловкости и боли.
Я дал ему несколько минут собратья с мыслями, потом нагнулся к его лицу.
— Эй, там, — произнес я.
— Гарри, — прохрипел он. — Пить.
Прежде чем он успел договорить, я взял одну из стоявших у его изголовья маленьких бутылочек с ледяной водой и сунул пластиковую трубочку в его губы:
— Сам сможешь или мне подержать?
Он сумел-таки испепелить меня слабым взглядом, с усилием поднял руку и взял у меня бутылочку. Он отпил немного через трубочку и откинул голову на подушку.
— Ладно, — произнес он. — Дрянь дело, да?
— Увы, — сказал я, — жить будешь.
— Где?
— В больнице, — ответил я. — Состояние стабильное. Я позвонил Слушающему Ветер, и он заберет тебя завтра утром.
— Мы победили?
— Нехорошие парни взлетели на воздух, — заверил его я. — Белый Король сохранил трон за собой. Мирный процесс продолжается.
— Расскажи.
Я описал ему последние минуты сражения, умолчав о роли Лаш в событиях.
— Гарри Дрезден, — пробормотал Рамирес. — Человек — пушечное ядро.
— Трах-бах, чудеса, Гарри едет в небеса.
Он слабо улыбнулся:
— Ты накрыл Коула?
— Сомневаюсь, — признался я. — Он стоял рядом со своим проходом. Когда он увидел, что я бегу к выходу, десять против одного, что он просто шагнул туда и задраил люк. Честно говоря, я совершенно уверен в том, что он так и поступил. Если бы его проход оставался открытым, часть энергии взрыва проникла бы в него. Не думаю, чтобы нас тогда выбросило так далеко.
— А что с Витто?
Я покачал головой:
— Витто стоял одной, да нет, обеими ногами в могиле еще до того, как бомбы рванули. Я уверен, мы пришили и его, и всех вурдалаков.
— Это хорошо, что ты держал наготове всю эту свою армию, — заметил Рамирес, и в его голосе мне послышалось некоторое напряжение.
— Эй, — сказал я. — Уже поздно. Надо дать тебе отдохнуть немного.
— Нет, — сказал Рамирес заметно тверже. — Нам надо поговорить.
Я посидел молча, собираясь с мыслями.
— О чем? — спросил я наконец.
— О том, как ты тесно повязан с вампирами, — сказал он. — О том, какие сделки ты заключаешь с криминальными подонками. Я узнал Марконе. Я видел его фото в газетах. — Рамирес покачал головой. — Господи боже, Гарри! Мы же с тобой должны играть в одной команде. Это называется «доверие», чувак.
Я хотел было огрызнуться чем-нибудь злобным, оскорбленным и вполне заслуженным. Вместо этого я заставил себя немного сбавить тон.
— Смотри-ка, — только и сказал я. — Мне не доверяет Страж. Надо же, новость какая!
Рамирес удивленно покосился на меня:
— Чего?
— Да ты не переживай. Я к этому привык, — сказал я. — Морган совал нос во все закоулки моего окружения всю мою сознательную жизнь.
Рамирес молча смотрел на меня, потом слабо фыркнул:
— Слава королеве сцены. Гарри… — Он вздохнул. — Я говорю о том, что ты не доверяешь мне, чувак.
Мой злобный ответ, готовый уже сорваться с губ, разом куда-то делся.
— Э… Чего?
Рамирес устало покачал головой:
— Позволь мне выдвинуть несколько предположений. Первое. Ты не доверяешь Совету. Ты никогда ему не доверял, но в последнее время еще меньше. Особенно после этой истории в Нью-Мехико. Ты считаешь, что тот, кто сливает информацию вампирам, занимает достаточно высокое положение, и чем меньше Совет знает о том, чем ты занимаешься, тем лучше.
Я молча смотрел на него.
— Второе. В игре появился новый участник. Коул как раз из этой, новой команды. Мы не знаем, кто они, но, похоже, они взялись за всех: за вампиров, смертных, чародеев — кого угодно. — Он вздохнул. — Ты не единственный замечаешь эти штуки, Гарри.
Я хмыкнул:
— Как ты их называешь?
— Черные Шляпы. В честь нашего приятеля-кольценосца, Коула. А ты?
— Черный Совет, — признался я.
— У-у-у, — завистливо вздохнул Рамирес. — Твое лучше.
— Спасибо, — сказал я.
— Значит, ты не можешь доверять своим, — кивнул он. — Но ты заключаешь сделки с вампирами. — Он сощурился. — Ты считаешь, что тебе удастся найти предателя, глядя с другой стороны.
Я коснулся пальцем кончика носа.
— А гангстер? — поинтересовался Рамирес.
— Настоящий змей, — ответил я. — Но свое слово держит. А Мадригал с Витто убили одного из его людей. И я знаю, что он не работает на Коула и его организацию.
— Откуда знаешь?
— Потому что Марконе работает только на Марконе.
Рамирес слабо развел руками:
— Неужели это было так чертовски трудно, Дрезден? Поговорить со мной?
Я откинулся на спинку стула. Напряжение, сковывавшее плечи, вдруг куда-то исчезло. На меня навалилась жуткая слабость. Я несколько раз вдохнул и выдохнул.
— Нет.
— Идиот, — негромко сказал Рамирес.
— Итак, ты считаешь, я должен пойти и во всем признаться Мерлину? — спросил я.
Рамирес открыл один глаз:
— Ты шутишь? Он же тебя на дух не переносит. Он бы сразу объявил тебя предателем, запер в кутузку и казнил, ты бы и охнуть не успел. — Он закрыл глаз. — Но я с тобой, чувак. До конца.
После того, через что пришлось пройти Рамиресу, остается не слишком много сил. Он уснул прежде, чем успел понять, что засыпает.
Я просидел с ним всю ночь, пока Слушающий Ветер, член Совета Старейшин, не приехал утром со своей медицинской бригадой.
Раненого друга одного не бросают.
На следующий день я постучал в дверь офиса «Превыше всего» и вошел, не дожидаясь ответа.
— Сегодня вас навестят три духа, — объявил я. — Три духа, олицетворяющие прошлые, настоящие и будущие грехи. Они обучат вас истинному смыслу слов «вы все еще криминальный подонок».
Марконе сидел за столом с Хелен Беккит — или, возможно, Хелен Деметрой. Она была одета в свой деловой костюм — и расположилась у Марконе на коленях. Ее волосы и костюм производили впечатление слегка помятых. Марконе восседал с расстегнутой до третьей пуговицы рубашкой.
Да чтоб его, мой расчет времени. Приди я на десять минут позже, и я вломился бы к ним в самый разгар процесса. Это произвело бы куда больше впечатления.
— Дрезден, — произнес Марконе довольным голосом. Хелен не предпринимала ни малейшей попытки слезть с его коленей. — Приятно видеть вас живым. И чувство юмора у вас, похоже, не изменилось, что неудивительно, поскольку оно у вас, судя по всему, умерло еще в подростковом возрасте. Или покончило с собой вместе с нормами поведения.
— Ваше одобрение, — отозвался я, — много для меня значит. Я вижу, вы выбрались из Небывальщины.
— Без особых проблем, — кивнул Марконе. — Пришлось, правда, подстрелить нескольких вампиров — уже на обратном пути. Мне не понравилось, как они пытались совратить моих служащих.
— Адские погремушки! — вздохнул я. — Вы кого-нибудь из них убили?
— Зачем? Я только наглядно довел до них свою точку зрения. После этого мы без проблем понимали друг друга — примерно как мы с вами.
— Насколько я поняла, вы разобрались с убийцами Анны, мистер Дрезден, — заметила Хелен. — С помощью, конечно.
Марконе улыбнулся мне своей обычной непроницаемой улыбкой.
— Люди, которые это совершили, никого уже больше не потревожат, — сказал я. — И большая часть тех, кто поощрял их на это, вышли в преждевременную отставку. — Я покосился на Марконе. — С нашей помощью.
— Но не все? — нахмурилась Хелен.
— Все, кого мы могли призвать к ответу, — заверил ее Марконе, — ответили. Маловероятно, что мы смогли бы достигнуть большего.
Что-то дернуло меня за язык.
— А я предпринимаю шаги, чтобы предупредить или уменьшить возможность подобных ситуаций в будущем. Здесь и где бы то ни было еще.
Хелен склонила голову набок, обдумывая мои слова. Потом кивнула.