Дружок. Ой-вэй! Я потер переносицу. Наверное, от этого мне никак не отделаться, доживи я хоть до пятисот лет.
Мы с Томасом присели за столик в кофейне.
— Это? — спросил я у него без предисловий. — Это и есть твоя таинственная работа? Это и есть твоя денежная афера?
— Сначала я ходил на курсы стилистов и косметологов, — ответил Томас. Говорил он с таким французским акцентом, что английский угадывался с трудом. — А ночью подрабатывал охранником на складе, чтобы платить за обучение.
Я снова потер переносицу.
— А потом… это? Я тут, понимаешь, уверен, что у тебя команда личных невольниц, что ты работаешь, например, наемным убийцей или кем-то в этом роде, а ты… волосы моешь?
Мне стоило больших усилий не повышать голоса, но я старался. Слишком много ушей было в этом маленьком помещении.
Томас вздохнул:
— Ну… Да. Мою, стригу, укладываю, крашу. Я все умею, детка.
— Еще бы… — Тут до меня дошло. — Так вот как ты кормишься, — сказал я. — Я думал, для этого требуется…
— Секс? — спросил Томас и покачал головой. — Интимность. Доверие. И поверь, по сравнению с сексом мытье или укладка женских волос — почти такое же интимное действие, какое только возможно.
— Ты все еще кормишься на них, — заметил я.
— Это не совсем то же самое, Гарри. Это не так опасно — я словно бы пригубливаю капельку, а не откусываю кусок. Я не могу съесть слишком много или слишком быстро. Но я здесь целый день, и… — Он поежился. — В сумме хватает. — Он открыл глаза и встретился со мной взглядом. — И здесь у меня нет шанса сорваться и утратить контроль над собой. Им ничего не угрожает. — Он дернул плечом. — Им это просто нравится.
На моих глазах женщина, которая сидела под феном, вышла, улыбнулась Томасу и взяла чашечку кофе у стойки. Она производила впечатление… да, вполне здоровой. Уверенной в себе. Ощущающей себя красивой и сексуально привлекательной. В общем, наблюдать за тем, как она двигается, просто доставляло удовольствие.
Томас смотрел ей вслед с гордостью творца. Или обладателя.
— Им это очень даже нравится. — Он улыбнулся одной из этих своих быстрых ослепительных улыбок. — И думаю, куче мужей и приятелей это тоже нравится.
— Но у них, наверное, вырабатывается зависимость?
Он снова пожал плечами:
— У некоторых, возможно, да. Я стараюсь не концентрироваться на ком-то, моя клиентура широка. Конечно, это не идеальное решение…
— Но другого у тебя пока нет, — договорил я и нахмурился. — А что случается, если ты моешь кому-нибудь волосы, а она влюблена? Защищена?
— Настоящая любовь встречается не так часто, как тебе кажется, — ответил Томас. — Особенно в среде людей достаточно богатых, чтобы они могли позволить себе меня, и достаточно поверхностных, чтобы считать, что они тратят свои деньги с толком.
— Но если встретится? — настаивал я.
— Что ж, тогда она просто уйдет с чистой головой. Две подряд не случаются. Я знаю, что делаю.
Я тряхнул головой:
— Все это время, и… — Я отхлебнул кофе из чашечки. Потрясающий кофе. Насыщенный, терпкий и в меру сладкий. И стоил, поди, дороже целого обеда в «Макдоналдсе». — Они все думают, что я твой любовник, верно?
— Это же модный салон высшего класса, Гарри. Никто не ожидает от работающего здесь мужчины нормальной ориентации.
— Ну-ну. А акцент… Тоу-мосс?
Он улыбнулся:
— Стилисту-американцу столько денег платить не будут. Увольте. — Он пожал плечами. — Это вздор и предрассудки, но это так. — Он подозрительно огляделся по сторонам и понизил голос, разом заговорив на нормальном английском: — Послушай. Я понимаю, что прошу о многом…
Мне стоило больших усилий не расхохотаться, но я все же ухитрился серьезно посмотреть на него и вздохнуть:
— Твоя тайна умрет вместе со мной.
Он с облегчением перевел дух:
— Мерси.
— Эй, — вспомнил я. — Можешь заскочить ко мне сегодня после работы? Я тут затеваю кое-что, что могло бы помочь людям, если кто-нибудь попытается провернуть то же, что эти хмыри из Белой Коллегии. Мне подумалось, ты бы не отказался поучаствовать.
— Гм… ну да. Можно поговорить.
Я сделал еще глоток кофе.
— Может, и Жюстина могла бы поучаствовать. Кстати, это, возможно, способ вытащить ее оттуда, если ты хочешь этого.
— Ты смеешься? — нахмурился Томас. — Она целый год потратила на то, чтобы пробиться ближе к Ларе.
Я удивленно уставился на него:
— Адские погремушки, то-то мне показалось, что она вела себя немного странно. Вышла словно не в себе, как остальные девицы-невольницы, но пару раз, когда ее никто, кроме меня, не видел, сбрасывала маску. Я приписал это ее… ну… болезни.
Он сделал отрицательный жест:
— Она добывала для меня информацию. Пока ничего особенно существенного, кстати.
— А Лара не догадывается?
Томас снова сделал знак отрицания:
— Эта мысль ей пока даже в голову не приходила. В Ларином представлении Жюстина всего лишь еще одна беспомощная телочка. — Он поднял взгляд. — Я ведь обсудил это с ней. Она хочет остаться. Она Ларина личная помощница, а это место серьезное.
Я медленно выдохнул. Черт подери! Если Жюстина останется на своем месте и если она готова делиться тем, что ей известно… информация, добытая на таком уровне, способна изменить ход войны. Ведь даже если предложенные Белой Коллегией мирные переговоры начнутся, это будет означать всего лишь смену стратегии. Вампиры так просто не сдадутся.
— Опасно, — тихо заметил я.
— Она хочет заниматься этим, — сказал он.
Я покачал головой:
— Я так понимаю, ты общался с Ларой?
— Еще бы! — ухмыльнулся Томас. — С учетом проявленного мною героизма, — он хитро подмигнул, — при защите Белого Короля от заговорщиков я теперь снова в милости у Коллегии. Непутевого блудного сына снова принимают с распростертыми объятиями.
— Правда?
— Ну, — поправился Томас, — морщась и воротя нос при этом. Лара чертовски злится из-за Провала.
— Думаю, бомбы не пошли ему на пользу.
Томас блеснул зубами:
— Вся эта чертова пещера обвалилась. Огромная яма на поверхности, весь водопровод в поместье полетел к чертям собачьим, а у замка фундамент потрескался. Починить все это обойдется в состояние.
— Бедная Лара, — хмыкнул я. — Куда ей теперь девать трупы?
Он рассмеялся:
— Приятно видеть ее раздосадованной. У нее обычно такой самоуверенный вид.
— У меня особый талант.
Он кивнул:
— В этом тебе не откажешь.
Мы посидели несколько минут молча.
— Томас, — произнес я наконец, мотнув головой в сторону салона. — Почему ты не сказал мне об этом?
Он пожал плечами и отвернулся.
— Сначала? Потому что это было унизительно. Я имею в виду… работать по ночам, чтобы пройти обучение. Жить отдельно, выставляя себя… — Он махнул рукой. — Мне казалось… даже не знаю. Сначала я думал, ты не одобришь, или… смеяться надо мной будешь, или что-то в этом роде.
Я сохранял невозмутимое выражение лица:
— Нет. Ни за что.
— А потом… ладно. Я ведь утаивал от тебя. Я не хотел, чтобы тебе показалось, будто я не доверяю тебе.
— Другими словами, ты мне не доверял. Не верил, что я пойму.
Его щеки чуть заметно порозовели, и он опустил взгляд:
— Гм. Пожалуй, так. Угу. Прости.
— Не бери в голову.
Он закрыл глаза и кивнул:
— Спасибо, Гарри.
Я на секунду положил руку ему на плечо, затем убрал. Что тут еще скажешь?
Томас подозрительно покосился на меня:
— Теперь ты будешь смеяться надо мной.
— Могу подождать, пока ты отвернешься, если хочешь.
Он снова ухмыльнулся мне:
— Да ладно. Мне на это вроде как наплевать, с тех пор как я начал питаться регулярно. Все-таки приятно больше не голодать. Смейся на здоровье.
Я еще раз огляделся по сторонам. Девицы из кофейни шушукались между собой, явно наблюдая за нами, если судить по их взглядам исподтишка и хитрым мордашкам.
Я ничего не мог с собой поделать. Просто расхохотался, и это было здорово.