Я отвернулся от шкафа к зеркалу и обнаружил, что вижу в нем не свое отражение, а Ласкиэль, по обыкновению прекрасную и невозмутимую.
— Этому маленькому извращенцу не отказать в некоторой логике, мой хозяин, — заметила она.
— Боб — мой маленький извращенец, — заявил я, грозно ткнув пальцем в зеркало. — И обзывать его по-всякому позволяется только мне. А теперь уходи.
— Ах! — вздохнула Ласкиэль, и образ ее сделался прозрачным, а из-под него выступило мое отражение. — Занятно, впрочем, — добавила она, перед тем как пропасть совсем, — что ее парень Нельсон прямо-таки поразительно похож на тебя внешне.
А потом она исчезла. Черт подери! Демоны дурацкие. Вечно последнее слово остается за ними.
Хуже того, в ее словах имелась доля правды. Уставившись в закрытую дверь ванной, я перебрал в памяти события последних двух дней и предшествующие встречи с девчонкой. Как-то так получалось, что ее отец всегда уважал меня, а мать не одобряла. Я появлялся в их доме раз в сто лет, в черном кожаном плаще, весь такой брутальный и опасный, и это в ее-то впечатлительном возрасте. Черт возьми, если уж на то пошло, одного отрицательного отношения Черити достаточно, чтобы вызвать интерес в глазах несовершеннолетней бунтарки.
Нехотя я признал, что Молли вполне могла втемяшить себе в голову что-нибудь подобное. Этим же могли объясняться ее неловкое молчание и потупленный взор. Я ей, конечно, был симпатичен, но мысль о том, что это могло перерасти во что-то другое, мне в голову не приходила. Что ж, я был бы последним ублюдком, если бы стал поощрять ее фантазии, пусть даже и непреднамеренно. А может, Боб и Ласкиэль заблуждаются и на самом деле ничего такого не происходит… впрочем, юношеские страсти, помыслы и устремления — минное поле, ходить по которому следует с большой опаской.
При всей своей привлекательности Молли все-таки оставалась еще совсем ребенком — более того, ребенком моего друга. Ее болезненно затронули все эти события. Это тревожило меня, и я хотел посодействовать ей — просто теперь приходилось еще и помнить о том, что мое сочувствие может быть неправильно понято. У девочки возникли проблемы, и она нуждалась в ком-то, кто мог бы помочь ей разобраться с ними. Но никак не в том, кто запутал бы их еще сильнее.
Из-под двери ванной струились завитки пара. Настоящая горячая вода. Не иллюзия.
Я тряхнул головой и занялся своей сетью.
По сравнению с другими заклятиями это состоит из большого числа компонентов, зато не является особенно сложным. Нечто похожее, только рассчитанное на длительное действие, я соорудил в квартале вокруг своего дома с целью засечь любое приближающееся потустороннее существо. Собственно, то же самое мне требовалось и в гостинице, только без долговременности я вполне мог обойтись. Рассвет… максимум два рассвета не оставят от него и следа, но я очень надеялся, что больше мне и не понадобится.
Я взял в руку пластилин, три свечи в деревянных подсвечниках, насыпал круг из песка так, чтобы я оказался в центре, и принялся накапливать энергию, припоминая в уме расположение на плане гостиницы точек, помеченных пластилином. Это не заняло у меня много времени. Любой обладающий элементарными магическими познаниями и устремленностью может проделать такое — или, по крайней мере, чуть меньшего масштаба. Сооружение сети, охватывающей здание, требует усилий, так сказать, тяжеловеса, однако технически это несложно, так что минут через пятнадцать я укрепил в уме пространственную схему энергетических точек и связей и прошептал:
— Magius, orbius, spiritus oculus.
Произнося эти слова, я сообщил им заряд моей воли, и тело на мгновение захлестнул поток покалывающей энергии, которая хлынула по рукам в кусок пластилина и завилась тугими спиралями вокруг свечей, исполнявших функцию индикаторов. Энергия заклятия вспыхнула, слетелась к фитилям струйками крошечных искорок, и свечи занялись ровным огнем. Произнеся заклинание, я разрушил песочный круг, и связанная им энергия разлетелась по гостинице, соткавшись в задуманную мной паутину невидимых лучей, — так мгновенно вспухает на морозе, обрастая кристалликами льда, замысловатая снежинка.
Я чуть пошатнулся, когда энергия заклятия покинула меня, оставив за собой быстро проходящее ощущение слабости. С минуту я сидел, опустив голову и тяжело дыша.
— Ух ты! — восхитилась Мёрфи. Я поднял глаза и увидел, как она закрывает за собой дверь. — Что это ты такое делал?
Я неопределенно махнул рукой.
— Если нехорошая сила, — выдохнул я, — покажется в гостинице, заклятие ее почувствует. — Я ткнул пальцем в свечи. — Возьми одну. Если вдруг разгорится ярко, значит у нас гости.
Мёрфи нахмурилась, но кивнула:
— Сколько времени это нам даст?
— Немного, — признался я. — Пару минут — может, меньше. Может, сильно меньше.
— Три свечи, — сказала Мёрфи. — Одна тебе, одна мне, и…
— Я подумал, не согласится ли Роулинс взять одну.
— Он здесь? — спросила Мёрфи.
— Нутром чую, здесь, — ответил я. — Он, похоже, из тех, кто не закрывает глаза на то, чего не понимает.
— А еще он, похоже, из тех, кого вчера ранили. Его никак не могли послать на дежурство сюда.
— И в больницу не могли, — возразил я.
— Тоже верно, — согласилась Мёрфи.
Я чуть перевел дух.
— Что в кино у Пелла? — спросил я.
Мёрфи кивнула и, подойдя к свечам, взяла одну:
— Ничего. Там все наглухо заперто. На главном входе висячий замок, черный ход на запоре. И объявление на двери, что они закрыты до дальнейшего уведомления.
Я хмыкнул:
— Можно было бы ожидать, что Пелл изо всех сил будет стараться держать свое заведение открытым, пока конвент дает львиную долю его прибыли, — даже пока сам он валяется в больнице. Черт, особенно пока он в больнице.
— Может, он не доверяет никому вести дела в свое отсутствие?
— Зато у него есть кто-то, кому он доверил закрыть кинотеатр, — возразил я. — Не сходится. Пелл ведь не запер его сразу после нападения.
Мёрфи нахмурилась, однако возражать не стала.
— Я пыталась дозвониться до Пелла, чтобы спросить об этом, но сиделка сказала, что он спит.
Я запустил пятерню в волосы, обдумывая сложившуюся ситуацию.
— Все любопытнее и любопытнее, — сказал я. — Мы что-то здесь упускаем из виду.
— Что, к примеру? — поинтересовалась Мёрфи.
— Еще одно действующее лицо, — ответил я. — Кто-то, кого мы пока не видели.
Мёрфи задумчиво повертела в пальцах свечу:
— Возможно. Однако если воображать невидимых налетчиков или тайных заговорщиков, то можно запросто впасть в паранойю.
— Это не обязательно подозреваемый, — заметил я. — Может, это еще один мотив.
— Например? — спросила она, и я буквально увидел, как вращаются колесики у нее в голове, приведенные в движение моей репликой.
— На первый взгляд нападения фагов кажутся довольно нехитрыми. Вроде… допустим, нападения акул. Кто-то голодный выскакивает, хватает жертву, пожирает и убирается. Естественный процесс. Точнее, сверхъестественный — но такой же.
— Но нападения-то не хаотичны, — возразила Мёрфи. — Кто-то посылает фагов в одно и то же конкретное место. Тот же, кто пытался остановить тебя с помощью магии, когда ты вмешался.
— Что наводит на очевидный вопрос… — начал я.
— Зачем вообще это нужно? — договорила за меня Мёрфи.
Я хлопнул левой рукой в перчатке по бедру.
— Смотри-ка сюда, — сказал я и тут же сымитировал короткий удар правой.
— Обманка, — произнесла Мёрфи, прищурившись. — Отвлекающий маневр. Но от чего отвлекающий?
— Очевидно, от чего-то, что еще хуже смертоносных, меняющих облик сверхъестественных хищников, — задумчиво произнес я. — От чего-то, чему нам хотелось бы помешать еще сильнее.
— И что это может быть? Варианты?
Я тряхнул головой и пожал плечами:
— Не знаю. Во всяком случае, пока.
Мёрфи поморщилась:
— Все зависит от тебя — останется ли это паранойей или станет чем-либо более конкретным.
— Если я ошибаюсь, это всего лишь паранойя, — хмыкнул я.
Мёрфи оглянулась через плечо и поежилась:
— Угу. — Она посмотрела на меня, расправила плечи и сделала глубокий вдох, успокаивая дыхание. — Ладно. Что ты задумал? Я так полагаю, у тебя уже есть в голове кое-какие планы на эти одну-две минуты с момента предупреждения?
— Да, — кивнул я.
— Какие? — спросила она.
— Тут много своего рода технических моментов, — замялся я.
— Попробую сообразить, — настаивала Мёрфи.
Я кивнул:
— Любому, кто хочет перейти из мира духов в мир смертных, придется проделать ряд процедур. Ему нужно определить отправную точку, точку назначения и количество энергии, необходимое для перемещения. Потом ему нужно отворить портал, набрать в Небывальщине эктоплазмы и потратить еще изрядное количество энергии, чтобы слепить себе из нее физическое тело.
Мёрфи нахмурилась:
— Что ты называешь точками отправления и назначения?
— Связи, — объяснил я. — Что-то вроде вех. Обычно создание, которое ты призываешь из Небывальщины, и является для себя отправной точкой. А пунктом назначения, соответственно, — тот, кто отворяет ему дорогу.
— Таким пунктом назначения может стать любой? — спросила она.
— Нет. — Я покачал головой. — Ты не можешь призвать ничего, что не… — Я наморщил лоб, подыскивая слова. — Ты не можешь призвать никого, кто не имеет никакого отражения в твоей душе… в ком нет ничего такого, что вас хоть как-то связывало бы. Если тебе нужны злобные, вредные, жадные существа, в тебе самом должно иметься хоть немного злости, вредности и жадности.
Она кивнула:
— Скажи, а проход обязательно отворять с этой стороны?
— Как правило, — подтвердил я. — Чтобы открыть его с той стороны, придется чертовски сильно попотеть.
— Валяй дальше.
Я поделился с ней своим планом: обратить фагов на того, кто их призывает.
— Мне это нравится, — заявила она. — Использовать против них их же монстров. Но тогда что делать мне?