— Ну да, — пробормотал я. — И что?
— А то, — сказал он. — У вас больше выбора. Из чего следует, что и возможности сделать ошибку у вас больше. Вы же человек. Время от времени и вам доводится давать осечку.
— Я бы не возражал против этого, — буркнул я. — Если бы платил за все только я один.
— Но это не в вашей власти, — возразил он. — Вы не в силах предугадать все варианты исхода. Вы не могли знать, что эти создания направятся в дом Карпентеров.
Я стиснул зубы:
— Ну и что? Дэниел ранен. Молли, возможно, мертва.
— Вы не можете повлиять на их состояние, — сказал Фортхилл. — Всякая власть имеет пределы.
— Тогда к чему этот разговор? — вдруг вскипел я. Голос мой пошел гулять эхом по огромному залу. — Что хорошего — обладать властью, достаточной, чтобы убить семью друга, но недостаточной, чтобы их защитить? Какого черта вы вообще от меня хотите? Мне пришлось сделать этот идиотский выбор. И как мне теперь быть?
— Порой, — ответил он совершенно серьезно, — необходимо лишь верить.
Я рассмеялся — громко и горько. Искаженное эхо моего смеха постепенно угасло где-то под сводами.
— Верить, — хмыкнул я. — Во что верить?
— Все открывается в свое время, — сказал Фортхилл. — Даже то, что представляется вблизи уродливым, при взгляде со стороны может обернуться прекрасным.
— Так покажите, — огрызнулся я. — Покажите мне хоть что-нибудь прекрасное в этом месилове. Хоть одну гребаную серебряную нить.
Секунду-другую он молчал, задумчиво поджав губы.
— Основатель нашего Ордена говорил, — произнес он наконец, — что в самых обыденных ситуациях спрятано что-то святое, что-то Божественное — и каждому предстоит самому открыть это.
— Что вы имеете в виду? — поинтересовался я.
— То, что добро не всегда выступает явно. Его не так просто увидеть. И необязательно найти его в тех местах, где мы ожидаем. Вам нужно понять, что добро, порожденное событиями этой ночи, может не иметь ничего общего с победой над сверхъестественным злом или спасением чьих-то жизней. Это может оказаться чем-то очень небольшим. Очень обыденным.
Я нахмурился:
— Например?
Он вытряхнул последнюю каплю из фляжки себе в рот и встал. Потом сунул пустую фляжку в карман и снова надел свой воротничок.
— Боюсь, вам не меня надо об этом спрашивать. — Он положил руку мне на плечо и кивнул в сторону алтаря. — Но я вот что скажу: я пожил на этой земле чуть дольше вашего и знаю: так или иначе, все проходит. Я видел, как ситуации похуже этой оборачиваются иной стороной. Для Молли еще есть надежда, Гарри. Мы просто должны делать все, что в наших силах, и действовать по возможности с мудростью и состраданием. И еще мы должны верить: то, над чем мы не властны, подвластно Ему.
С минуту я сидел молча. Потом поднял взгляд:
— Вы почти заставили меня поверить.
Он вопросительно поднял бровь:
— Но?
— Не знаю, способен ли я на это. Не знаю, доступно ли это вообще для меня.
К уголкам его глаз сбежались морщинки.
— Тогда, возможно, вам стоит верить в то, что настанет день, когда вы поверите. — Его пальцы сжали и отпустили мое плечо.
Он повернулся, чтобы уходить.
— Падре, — позвал я.
Он задержался.
— Вы… вы не скажете Черити?
Он повернул голову, и я увидел на его лице печаль.
— Нет. Вы не единственный, кто очень боится поверить.
Внизу послышались торопливые шаги, и под балконом показался Мыш, а за ним Алисия. Большой серый пес уселся и задрал к нам морду. Алисия, задыхаясь, вертела головой:
— Отец?
— Мы здесь, — откликнулся Фортхилл.
— Быстрее, — выдохнула она. — Мама просила передать вам, что Дэниел пришел в сознание.
Глава 31
Дэниел поведал нам все, что помнил о нападении. Все получилось довольно просто. Он услышал шаги Молли внизу и спустился поговорить с сестрой. Тут в дверь постучали. Молли пошла открывать. Они обменялись парой слов, а потом Молли закричала и захлопнула дверь.
— Она вбежала в гостиную, — рассказывал Дэниел. — А они разнесли дверь у нее за спиной и тоже вошли. — Он поежился. — Они хотели подняться на второй этаж, и Молли сказала, что нам надо отвлечь их. Я схватил кочергу у камина и прыгнул на них. — Он покачал головой. — Я думал, это просто ряженые. Знаете… вроде как тупые грабители или что-то в этом роде. Но Жнец меня схватил. И хотел… Резанул меня этим своим кривым ножом. — Он кивнул в сторону забинтованной руки. — Молли ударила его, и он отпустил меня.
— Чем ударила? — спросил я.
Он покачал головой. Худенькое лицо его, казалось, осунулось еще сильнее от боли, усталости и потрясения. Говорил он как-то сухо, словно пересказывал события невероятного фильма, а не то, что произошло на самом деле.
— Я не видел. Наверное, битой или еще чем. Он меня уронил.
— А что потом? — спросил я.
Он судорожно сглотнул:
— Я упал и ударился головой об пол. А они ее схватили. Жнец и Пугало. Схватили и потащили к двери. Она кричала… — Он прикусил губу. — Я хотел им помешать, но Руки-Молоты бросился за мной. Тогда я выбежал через кухню и забрался в дом на дереве — понимаете, я сообразил… Ну, рук-то у него толком нет. Молотки только. Как ему за мной карабкаться?
Он посмотрел на Черити, и голос его виновато дрогнул:
— Прости, мамочка. Я хотел им помешать. Только они были такие… такие здоровые… — Глаза его заблестели от слез, и он всхлипнул.
Черити крепко обняла сына и шепнула что-то на ухо. Дэниел затих, только плечи его вздрагивали.
Я встал и отошел в дальний угол. Фортхилл присоединился ко мне.
— Эти твари, — шепнул я ему, — наносят не только физические травмы. Они ранят психику тех, на кого нападают.
— Думаете, с Дэниелом это произошло? — спросил Фортхилл.
— Надо посмотреть повнимательнее, но такое вполне вероятно. Некоторое время парню тяжело придется, — ответил я. — Это похоже на эмоциональную травму. Смерть близких… что-то в этом роде. Это ранит людей примерно так же. От подобного не сразу оправляются.
— Я тоже видел такое, — кивнул Фортхилл. — Да, я вам не успел сказать… Мне кажется, вам стоит знать, что Нельсон пришел ко мне вчера вечером.
Я кивнул в сторону той раскладушки, что была занята, когда мы приехали:
— Это он?
— Да.
— И как он вам показался?
Фортхилл пожевал губу:
— Если бы я не знал, что это вы его послали, я бы подумал, что у парня тяжелая ломка. Он говорил почти невнятно. Очень возбужденно. На самом деле был сильно напуган, при этом не мог объяснить, чем именно. Мне удалось немного его успокоить, хотя он чуть в обморок не упал.
Я нахмурился и запустил правую пятерню в волосы:
— Вам не показалось, что его кто-то преследовал?
— Нет. Хотя, возможно, я чего-то и не заметил. — Он устало и немного виновато улыбнулся. — Час поздний. И после десяти вечера я уже не совсем тот, что был когда-то.
— Спасибо, что помогли ему, — сказал я.
— Да не за что. А кто он такой?
— Парень Молли, — ответил я и оглянулся на мать, утешающую сына. — Возможно, Черити необязательно об этом знать.
Отец Фортхилл прикрыл глаза и вздохнул:
— О господи!
— Вот именно, — кивнул я.
— Позволите вопрос?
— Конечно.
— Эти создания, фаги, если они, как вы говорите, порождения мира духов, то как им удалось переступить порог дома?
— Традиционным путем, — вздохнул я. — Получив приглашение.
— От кого?
— Возможно, от Молли, — ответил я.
Он нахмурился:
— Мне трудно поверить в то, что она могла так поступить.
Я почувствовал, что губы мои непроизвольно сжались.
— Возможно, она не знала, что они монстры. Они же меняют форму. Возможно, они явились ей в облике кого-то из ее знакомых, кого она могла пригласить.
— А, — кивнул Фортхилл. — Ясно. Например, в виде вас.
— Возможно, — тихо произнес я. — В таком случае это уже второй раз, когда кто-то использует мое лицо, чтобы ударить по семье Майкла.
Некоторое время Фортхилл молчал.
— Насколько я понял, — произнес он наконец, — в предыдущих случаях эти создания убивали всех без разбора. Почему тогда они забрали Молли, а не просто убили?
— Пока не знаю, — признался я. — Мне вообще пока непонятно, как мое заклятие привело их к Молли. Я даже толком не знаю, что это за твари и откуда. Из чего следует, что я не могу пока понять ни того, зачем они вообще появлялись, ни того, куда они унесли девочку. — Я с досадой махнул рукой. — Это меня с ума сводит: имеется чертова уйма фактов, и они никак не выстраиваются.
— Вы устали, — заметил Фортхилл. — Возможно, если бы вы отдохнули…
Я покачал головой:
— Нет, падре. Твари, которые ее забрали, не отдыхают. Чем дольше она находится в их руках, тем меньше шансов у нас увидеть ее снова. — Я потер глаза. — Просто надо все продумать хорошенько.
Фортхилл кивнул мне и обернулся. На другом конце комнаты Черити укрывала сына одеялом. Даже Алисию сморила усталость, так что бодрствовали теперь только взрослые.
— Что ж, не буду вам мешать. Вы хоть ели что-нибудь последние полдня?
— В мезозойскую эру, — признался я.
— Сэндвич?
Мой желудок откликнулся на это предложение рокочущим звуком.
— Только если вы настаиваете…
— Сейчас что-нибудь соображу, — кивнул Фортхилл. — Прошу прощения.
Он подошел к Черити, взял ее за руку и, негромко сказав ей что-то, повел к двери. Теперь, когда о ее детях позаботились, она выглядела так, словно вот-вот развалится на части. Они вдвоем покинули помещение, оставив меня в полумраке в обществе Мыша и полудюжины спящих детей.
Я думал. И еще думал. Я собрал все известные мне факты и вертел так и этак, пытаясь сложить из них хоть что-нибудь — что угодно, только бы настал конец этому безумию.
Фаги. Ответ крылся в фагах. Стоит мне понять, кто они такие, и я смогу вычислить, кто может их использовать и что мне сделать, чтобы узнать о них побольше. Должно же у них иметься что-то общее, — что-то, что связывало бы их воедино, какой-то факт, подсказка, с помощью которой я мог бы оценивать их мотивации и намерения.