Мёрфи наблюдала за мной и все поняла. Она тоже застыла как вкопанная и посмотрела вслед Хелен Беккит только тогда, когда та уже скрывалась за дверью.
— Гарри? — спросила она. — Что случилось?
— Заговор, — пробормотал я, — обретает очертания.
Глава 6
— Не нравится мне все это, — сказала Мёрфи. — У Хелен Беккит более чем достаточно оснований не любить тебя.
Я презрительно фыркнул:
— Покажи мне тех, у кого их нет.
— Я не шучу, Гарри.
Скрипнув, закрылись двери лифта, и мы двинулись вверх. Дом был старой постройки, и лифт в нем явно не относился к категории скоростных. Мёрфи тряхнула головой:
— Если то, что ты сказал насчет страха, который испытывают перед тобой люди, правда, значит на то есть причина. Может, кто-то сознательно распространяет про тебя слухи.
— И это повод бояться Хелен?
— Она уже стреляла в тебя однажды, и тогда у нее не вышло. Может, на этот раз она решила подойти к делу серьезнее.
— Пуля — дура, — возразил я, — штык — тоже так себе, а слово и того пожиже. Далее по первоисточнику.
— Очень это подозрительно — встретить ее здесь. Она ведь преступала закон, Гарри, и в тюрьму попала твоими стараниями. Что-то мне не верится, чтобы она заигрывала с местной оккультной тусовкой исключительно из добрых чувств.
— Вот не знал, что наша полиция оперирует такими понятиями, как «добрые чувства». Скажи, Мёрф, ты правда полицейский?
Она одарила меня раздраженным взглядом:
— Ты хоть когда-нибудь можешь обойтись без этих своих дурацких шуточек?
— Даже во сне бормочу лимерики. Черно-белые, разумеется.
— Хоть пообещай, что будешь действовать с оглядкой, — вздохнула Мёрфи.
— Жила-была дама приятная, — откликнулся я. — На вид совершенно квадратная.
Мёрфи раздраженно подняла руки, сдаваясь:
— Черт бы тебя побрал, Дрезден!
Я заломил бровь:
— Уж не переживаешь ли ты за меня?
— Там, наверху, женщины, — пояснила она. — А ты не всегда способен логически мыслить, когда дело касается женщин.
— Значит, ты считаешь, что я должен действовать с оглядкой?
— Да.
Повернувшись, я смерил ее взглядом и понизил голос:
— Боже мой, Мёрф! А как ты думаешь, зачем я тебя взял с собой?
Она подняла взгляд на меня и улыбнулась, отчего к уголкам ее глаз сбежались морщинки. Голос ее, правда, оставался резким.
— Я так и поняла: тебе нужен кто-то, способный увидеть детали, менее заметные, нежели мигающая неоновая вывеска.
— Да ладно тебе, — отозвался я. — Я и немигающую заметил бы.
Двери лифта раздвинулись; я пересек холл, направляясь к дверям квартиры Анны Эш, и налетел на невидимую завесу, выстроенную из лучей какой-то покалывающей энергии футах в четырех или пяти от двери. Я отшатнулся, и Мёрфи пришлось упереться в мою спину рукой, чтобы избежать столкновения.
— Что там? — спросила она.
Я осторожно поднял левую руку. Хотя чувствительность к обычным раздражителям у сожженной кожи пока не восстановилась, проблем с улавливанием даже слабых потоков магической энергии я не испытываю. Растопырив пальцы как можно шире, я зажмурился и прислушался к ощущениям.
— Оберег, — тихо произнес я.
— Как у твоей квартиры? — спросила она.
— Не настолько сильный, — ответил я, осторожно проводя рукой слева направо. — И более примитивный. Мой можно сравнить с кирпичной стеной и режущей проволокой. Этот больше похож на алюминиевый сайдинг и стальную сетку. Но энергии в него закачано от души. Огненной, похоже. — Я нахмурился и огляделся по сторонам. — Хм. Убить, пожалуй, не убило бы, но вломило бы крепко.
— А огонь привел бы в действие пожарную сигнализацию, — добавила Мёрфи. — Заставил бы людей покинуть дом. Вызвать полицию.
— Ага, — подтвердил я. — А еще выдать с потрохами твоего условного подозреваемого, какой бы природы он ни был — сверхъестественной или нет. Эта штука не рассчитана на убийство.
Я отступил на шаг и кивнул Мёрфи:
— Подойди и постучи.
Она посмотрела на меня, не веря своим глазам:
— Ты шутишь, да?
— Если этот оберег сделан тяп-ляп, он может среагировать на мою ауру и сработать.
— А просто нейтрализовать его ты не можешь?
— Кто бы его ни сделал, он не пожалел ни времени, ни сил для того, чтобы обезопасить это жилище, — сказал я. — Было бы невежливо просто взять и сломать его.
Мёрфи склонила голову набок, и тут до нее дошло.
— И ты напугаешь их, если пройдешь сквозь барьер так, будто его нет?
— Угу, — негромко подтвердил я. — Они напуганы, Мёрф. Мне необходимо держать себя как можно мягче, иначе мне не добиться от них информации, а в итоге я не смогу помочь им.
Мёрфи кивнула и постучала в дверь.
Дверная ручка повернулась, не успела она коснуться двери пальцами в третий раз.
За дверью обнаружилась миниатюрная симпатичная пухлая женщина. Ростом она уступала даже Мёрфи, на вид лет сорока с небольшим, светловолосая, с румяными ангельскими щечками, которые, казалось, привыкли к улыбке. Одета она была в платье бледно-лилового цвета, а в руках держала маленькую собачку — кажется, йоркширского терьера. При виде Мёрфи она расплылась в улыбке:
— Добрый день, сержант Мёрфи. Я вас сразу узнала.
— Добрый день, — с опозданием в полсекунды произнесла Мёрфи. — Моя фамилия Мёрфи, я работаю в отделе расследований.
Моргнув от неожиданности, Мёрфи замолчала.
— Ой! — произнесла женщина. — Простите, пожалуйста… я могла бы и подумать, прежде чем говорить. — Она сделала рукой неопределенный жест. — Я такая растяпа.
Я уже открыл рот, чтобы представиться, но женщина опередила и меня:
— Конечно, вас нельзя не узнать, мистер Дрезден. — Она прижала пальцы к губам. Пальцы чуть дрожали. — Ой, опять. Прошу прощения. Меня зовут Эбби.
— Рад познакомиться, Эбби, — негромко произнес я и протянул руку ладонью вниз под нос ее маленькому йорку. Тот осторожно обнюхал ее и оживленно завилял хвостиком. — Привет, песик.
— Тото, — представила песика Эбби. — Ну да, классика, — продолжила она, прежде чем я успел что-то сказать. — Если не испортилось, зачем тогда чинить? — Она кивнула мне. — Прошу прощения, сейчас хозяйку позову, она с вами поговорит. Я просто ближе других к двери оказалась. — И дверь захлопнулась у нас перед носом.
— Конечно, — сказал я, обращаясь к закрытой двери.
Мёрфи повернулась ко мне:
— Дичь какая-то.
Я пожал плечами:
— По крайней мере, псу я понравился.
— Гарри, она знала, что мы собираемся сказать, прежде чем мы рот успевали раскрыть.
— Я заметил.
— Она что, вроде телепата?
Я мотнул головой:
— Не в том смысле, как ты себе это представляешь. Она не делает тайны из того, чем занимается, так что, если бы она по-настоящему залезала в чужие головы, Совет разобрался бы с ней уже давным-давно.
— Тогда откуда она знала, что мы собираемся сказать?
— Думаю, она ясновидящая, — ответил я. — Может заглядывать в будущее. Возможно, всего на секунду-другую, и вряд ли она умеет сознательно управлять этим процессом.
Мёрфи задумчиво хмыкнула:
— Такое может пригодиться.
— В некотором отношении — да, — кивнул я. — Только будущее не на камне высечено.
Мёрфи нахмурилась.
— Это как если бы я в последний момент решила представиться ей не как сержант, а как Кэррин Мёрфи?
— Угу. Получилось бы, что она ошиблась. Люди вроде нее способны ощущать… скажем так, некое облако возможных вариантов будущего. До сих пор мы с тобой здесь находились в непредсказуемой ситуации — для этого никаких магических способностей не требуется. Обычное вежливое общение, так что, казалось бы, она видела именно то, что должно было последовать. Но на деле это не так. Ей ведь пришлось прикинуть наиболее вероятную возможность, что в нашем случае было не слишком сложно.
— Вот почему она выглядела такой рассеянной, — задумчиво предположила Мёрфи.
— Угу. Она одновременно отслеживала происходящее, то, что могло произойти, отсеивала то, что вряд ли могло произойти, и это все в считаные секунды. — Я покачал головой. — Вот когда они способны заглянуть в будущее дальше, чем на пару секунд, это уже гораздо хуже.
Мёрфи нахмурилась:
— Почему?
— Потому что чем дальше ты можешь заглядывать, тем больше вероятных сценариев развития событий, — объяснил я. — Представь себе шахматную партию. Начинающий шахматист рад, если способен просчитывать игру на четыре или пять ходов вперед. При попытке просчитать ее на десять ходов вперед число комбинаций, которые позволяются правилами игры, увеличивается в геометрической прогрессии. Мастера-шахматисты способны еще на большее, а когда к делу подключаются компьютеры, возможности открываются и вовсе фантастические. Трудно даже представить себе такие масштабы.
— И это еще на ограниченном, условном пространстве шахматной доски, — кивнула Мёрфи. — А уж в реальном мире…
— Игра крупнее, и ставки выше. — Я покачал головой. — В общем, небезопасный талант. И побочный эффект непредсказуем. Врачи почти всегда ставят людям вроде Эбби диагнозы типа эпилепсии, болезни Альцгеймера или чего-либо вроде этого. Ставлю пять баксов на то, что медицинский браслет у нее на запястье имеет гравировку «эпилептик» и что эта ее милая собачка обучена чуять приближение припадка и предупреждать ее.
— Браслета я не разглядела, — призналась Мёрфи. — Ставка не принимается.
Пока мы беседовали минут пять перед запертой дверью, в квартире тоже кипела дискуссия. Сквозь дверь до нас доносились приглушенные, напряженные голоса, в конце концов разом накрытые еще одним, громче остальных. Прошла еще секунда, и дверь открылась.
Перед нами стояла та самая женщина, которую мы первой увидели на улице. Смуглая кожа, темные глаза и коротко стриженные темные прямые волосы наводили на мысль о предках-индейцах — поколения два или три назад. Роста я дал бы ей около шести футов, лет чуть меньше сорока. Брови на серьезном лице чуть сдвинулись, образовав тревожную складку на переносице, и по тому, как она стояла, загораживая собой проход, у меня сложилось впечатление, что при необходимости она запросто может превратиться в этакого бульдога.