— Кажется, да. А ты?
— Двинулся плечом о почтовый ящик, — отозвался я. — Побаливает немного. Нет, правда не сильно. Но аспирину, пожалуй, принял бы. Одну таблетку, не больше.
Она вздохнула:
— Господи, ну и нытик же ты, Дрезден.
Мы молча посидели с минуту, пока где-то вдалеке не послышались сирены и не начали приближаться к нам.
— Думаешь, бомба? — спросила Мёрфи тоном, какой обычно бывает у людей, не знающих, что бы еще сказать.
— Угу, — кивнул я. — Я стравливал в землю часть энергии, когда рванула эта штука. Должно быть, я сбил с настройки ее таймер или приемник сигнала. В общем, привел в действие раньше срока.
— Если только это не задумывалось как предупреждение, — заметила она.
Я хмыкнул:
— Тогда кому это предназначалось, как думаешь?
— За последнее время я вроде никому не насолила, — сказала Мёрфи.
— Я тоже.
— По совокупности ты насолил гораздо большему количеству людей, чем я.
— По совокупности? — возмутился я. — И кто это говорит! И потом, заминированные автомобили плохо вписываются в… ну… в…
— В пословицу? — предположила Мёрфи, стараясь придать голосу этакое английское звучание.
— В пословицу! — возгласил я, в меру сил имитируя Джона Клиза. — Нет такого в моем почти неохватном собрании пословиц. И ты со своими цитатками из «Монти Пайтона» меня сейчас достанешь.
— Хватит патетики, Гарри. — Ее улыбка померкла. — Впрочем, пословица или нет, но заминированная машина вполне вяжется с образом экс-преступницы.
— Не забывай, миссис Беккит все время находилась с нами, в доме.
— А мистер Беккит? — напомнила Мёрфи.
— М-да, — кивнул я. — Гм. Думаешь, он ошивался здесь?
— Я думаю, нам нужно кое-что выяснить, — ответила она. — Тебе лучше уйти.
— Правда?
— Не забывай, я-то не на службе, — объяснила Мёрфи. — Машина моя. Всем будет проще, если допрашивать придется одного, а не двоих.
— Верно, — согласился я и заставил себя встать. — Какая нить расследования тебе интереснее?
— Я бы занялась нашей странной покойницей и Беккитами, — ответила она.
Я протянул ей руку, и она приняла ее, что для нас двоих означало больше, чем могло бы показаться со стороны.
— А ты?
Я вздохнул:
— Поговорю с братом.
— Уверена, он в этом не замешан, — тихо произнесла Мёрфи. — Но…
— Но он знает толк в ремесле инкуба, — договорил я. Впрочем, полагаю, что Мёрфи имела в виду не это. Я мог бы и разозлиться на эту ее ремарку, но, рассуждая рационально, я не мог винить ее в подозрительности. В конце концов, она коп, ей положено. Всю свою сознательную жизнь она провела, разбираясь с самыми гнусными человеческими подлостями. В общем, если следовать логике, она более чем имела право подозревать всех и каждого — по крайней мере, до тех пор, пока у нас не появится больше информации. От этого зависели людские жизни.
Однако Томас — мой брат, моя кровь. Логика и рациональность мало что могли с этим поделать.
Первая машина с мигалкой — полицейский патруль — вывернулась из-за угла в паре кварталов от нас. По пятам за ней следовали пожарные.
— Пора, — тихо произнесла Мёрфи.
— Посмотрим, смогу ли нарыть чего-нибудь, — сказал я и направился прочь.
Всю дорогу до дома я сохранял боевую готовность номер один: следил, не преследует ли меня кто-нибудь, не подстерегает ли в местах потенциальной засады и не планирует ли каким-то иным образом нанести мне вред. Ничего такого ни по дороге, ни непосредственно у входа в мою полуподвальную квартиру мне не встретилось.
Я спустился по бетонным ступенькам к двери — мощной стальной конструкции — и, пробормотав заклинание, отключил обереги. Потом повозился с ключами, отпирая обычные, материальные замки, и шагнул внутрь.
Мистер поддал мне под колени плечом в знак приветствия. Мой серый кот весит около тридцати фунтов, так что я едва не врезался спиной в дверь. Я нагнулся и почесал ему за ухом. Мистер довольно мурлыкнул, обошел меня кругом, потерся еще раз о мои ноги и вернулся на книжный шкаф дремать в ожидании вечерней прохлады.
Из темной ниши, которая служит мне кухней, показалась огромная груда серого с черным меха. Груда распахнула в зевке зубастую пасть и направилась в мою сторону, приветственно виляя хвостом. Возле меня пес ткнулся мордой мне в район живота. Я присел на корточки и потрепал его обеими руками по холке:
— Привет, Мыш. Все спокойно на домашнем фронте, а, мальчик?
Он вильнул хвостом еще раз, продемонстрировал свои белоснежные зубищи и вывалил язык в довольной собачьей ухмылке.
— Ах да, почту забыл, — сказал я. — Будь добр, принеси, а?
Мыш с готовностью поднялся, и я открыл дверь. Он выскользнул на улицу совершенно бесшумно. Для носорога Мыш вообще перемещается на удивление легко.
Мягко ступая по выстеленному разномастными коврами полу, я плюхнулся в мягкое кресло у старого камина. Потом снял трубку и набрал номер Томаса. С минуту я терпеливо слушал длинные гудки, буравя телефон злобным взглядом и не зная, что делать. Так ничего и не придумав, я набрал номер еще раз. С тем же успехом. Что ж, попробовать стоило.
Еще минуту я кусал губу, переживая за брата.
Мыш вернулся еще через минуту — довольно долго для короткой прогулки до почтового ящика и обратно, тем более что этот маршрут не представлял опасности для собак. В зубах пес держал несколько конвертов, которые осторожно положил на старый журнальный столик у дивана. Потом снова подошел к двери и навалился на нее мохнатым плечом. Видите ли, моя дверь установлена с перекосом, так что открывать ее — сущее мучение, а когда она открыта, это мучение поневоле приходится повторять, чтобы ее закрыть. Мыш толкнул ее на место, фыркнул и, подойдя ко мне, улегся у моих ног.
— Спасибо, малыш.
Я взял почту, снова почесал пса за ухом и, пробормотав заклинание, зажег несколько свечей.
— Счета, — сообщил я ему, перебирая конверты. — Еще счета. Фигня всякая. Очередной каталог от «Удачной покупки»… Боже правый, эти ребята что, принципиально не сдаются? Новый адвокат Ларри Фаулера.
Я приложил нераспечатанный конверт ко лбу и закрыл глаза.
— Угрожает мне очередной вариацией на тему все того же иска.
Я вскрыл конверт, пробежался взглядом по тексту и бросил на пол.
— Его почитать, так я псих какой-то.
Я выдвинул из стола ящик, пошарил в нем на ощупь и выудил ключ на колечке с овальным пластиковым брелоком, украшенным логотипом — таким же, как на моих визитках: «ГАРРИ ДРЕЗДЕН, ЧАРОДЕЙ. ПАРАНОРМАЛЬНЫЕ РАССЛЕДОВАНИЯ, КОНСАЛТИНГ, РЕКОМЕНДАЦИИ. РАЗУМНЫЕ ЦЕНЫ».
Я посмотрел на ключ. Его дал мне Томас на тот крайний случай, если мне понадобится появиться у него дома в его отсутствие. Сам он, в свою очередь, тоже сохранил ключ от моей квартиры, даже съехав с нее. На этот счет у нас с ним имелось неписаное соглашение. Ключи хранились на случай, если кому-либо из нас потребуется помощь. Вовсе не для того, чтобы шарить в доме у брата в отсутствие хозяина.
Конечно, имелись у меня легкие подозрения насчет того, что Томас наведывался ко мне несколько раз, в надежде разгадать тайну, как это мое жилище ухитряется оставаться чистым и прибранным. Однако поймать фэйри-уборщиков за работой ему не удалось. И не удастся: они свое дело знают. Возможно, это их единственный недостаток: про них никому не расскажешь. Стоит кому-то узнать эту тайну — и они исчезнут. И даже не спрашивайте почему.
В памяти моей снова возникли лица убитых женщин. Я вздохнул и сунул ключ в карман.
— Ладно, мальчик, — сказал я. — Давай проведаем Томаса.
Мыш с готовностью вскочил, энергично завиляв хвостом. Мыш любит ездить на машине. Он подбежал к двери, зубами снял поводок с крючка у двери и принес его мне.
— Подожди минутку, — посоветовал я ему. — Мне нужно собрать арсенал.
Терпеть не могу, когда всякого рода пакости происходят летом. Я облачился в мой до безобразия теплый плащ. Я решил, что, пожалуй, смог изобрести новый способ, как погибнуть от перегрева, особенно учитывая потенциальную вероятность повторного использования зажигательных бомб. Это могло бы обеспечить мне место в Книге рекордов Гиннесса. Может быть, даже премию Дарвина.
Видите? Даже я умею мыслить позитивно.
Я нацепил на руку новый, усовершенствованный браслет-оберег, а на пальцы правой руки — аж три серебряных кольца. Потом сунул в карман жезл, щелкнул карабином, пристегнув поводок к ошейнику Мыша, взял стоявший у двери посох и потопал на улицу.
Приближаясь к «Голубому жучку», я скомандовал Мышу остановиться и подождать в отдалении. Я обошел свой старый, латаный-перелатаный разноцветный «фольксваген», внимательно осмотрев его со всех сторон. Потом лег на асфальт и заглянул под днище. Затем поднял капот, осмотрел мотор и посмотрел в багажник. Я даже проверил его на предмет следов враждебной магии. Мне не удалось обнаружить ничего похожего на бомбу или вообще представляющего собой угрозу, если не считать недоеденного буррито, забытого мною в багажнике с полгода назад.
Я отворил дверцу, свистнул Мышу, и мы отправились нарушать неприкосновенность жилища моего брата.
Прежде мне ни разу еще не приходилось бывать у Томаса дома, так что, оказавшись на месте, я испытал легкое ошеломление. По адресу я предположил, что он живет в одном из новых домов Кабрини-Грин, некогда трущобного квартала, ставшего объектом масштабной городской реконструкции — не в последнюю очередь из-за соседства с Золотым Берегом, вторым по уровню концентрации миллионеров жилым районом в мире. Как бы то ни было, эта часть города постепенно становилась все пристойнее, и новые дома, выстроенные на месте снесенных, мне даже нравились.
Однако Томас жил не в одном из этих домов. Его дом стоял на другой стороне улицы — на Золотом Берегу. Когда мы с Мышем нашли нужный подъезд, уже темнело, и я ощущал себя так, словно иду по городу нагишом. Да, таких шикарных ботинок, как у тамошнего консьержа, у меня отродясь не было.
Я отворил входную дверь парадного Томасовым ключом и направился к лифтам; Мыш следовал за мной по пятам. Консьерж подозрительно косился в мою сторону, и по дороге от входа до лифта я насчитал по меньшей мере две камеры видеонаблюдения. Охрана, несомненно, хорошо разбиралась в том, кто жилец этого дома, а кто нет, и долговязый тип в черном плаще с двухсотфунтовой собакой на поводке явно не входил в первую категорию. Поэтому я изо всех сил старался усыпить их подозрения, всем видом изображая спокойствие и непоколебимую уверенность в правоте своих действий.