– Подарки? – удивился я.
– Но она же хозяйка приема. Разумеется, она поднесет подарки. – Он улыбнулся мне. – В конце концов, этого требуют законы этикета.
Я внимательно посмотрел на него. Как-то я не слишком привык к разговорчивым вампирам.
– С чего это вы так рветесь помочь? – поинтересовался я.
Он театрально прижал руку к груди и заломил бровь.
– Но почему же, мистер Дрезден? Почему бы мне вам не помогать?
– Вы – вампир.
– Это, конечно, так, – согласился он. – Но, боюсь, не самый лучший. – Он одарил меня солнечной улыбкой. – Разумеется, – добавил он, – я могу и лгать вам.
Я фыркнул.
– Так вот, мистер Дрезден. Ходили слухи, что вы отвергли приглашение Бьянки.
– Отверг.
– Что заставило вас передумать?
– Дела.
– Дела? – переспросил Томас. – Вы здесь по делу?
Я пожал плечами:
– Вроде того. – Стараясь казаться невозмутимым, я стянул правую перчатку и протянул ему руку. – Еще раз спасибо.
Он склонил голову набок и прищурился. Потом опустил взгляд на мою руку, снова поднял его, словно оценивая меня, и только потом принял рукопожатие.
Его окружала слабая, чуть мерцающая аура. Я ощутил ее на своей коже мягким, прохладным дуновением. Она показалась мне странной, не такой, как у смертных чародеев, – и уж во всяком случае она не походила на того, кто толкал Кошмара.
Томас явно не был тем, кого я искал. Должно быть, то, что я чуть расслабился, отразилось внешне, потому что он улыбнулся.
– Я прошел испытание, а?
– Не понимаю, о чем это вы.
– Что ж, как скажете. Странная вы птица, Гарри Дрезден. Но вы мне нравитесь. – С этим он и его спутница повернулись и двинулись по вестибюлю к занавешенной портьерами двери в противоположном конце помещения.
Я хмуро смотрел ему вслед.
– Ну как? – спросил Майкл.
– Он чист, – ответил я. – Ну, относительно. Значит, это кто-то другой из гостей.
– Похоже, у вас будет возможность пожимать руки, – заметил Майкл.
– Угу. Вы готовы?
– С Божьей помощью, – отозвался Майкл.
Мы вдвоем миновали дверь и оказались в центре событий.
Мы стояли на бетонной лестничной площадке, поднятой футов на десять над просторным внутренним двором. Снизу доносилась музыка. Во дворе толпились водоворотом красок и движений гости. Сверху это напоминало импрессионистское полотно. Там и здесь висели на проводах светящиеся шары, освещавшие происходящее. Напротив входа, через который мы попали во двор, возвышался помост, а на нем стояло подозрительно напоминающее трон кресло.
Взгляд мой только начал различать детали, когда меня ослепил белый свет прожектора, и мне пришлось прикрыть глаза рукой, защищаясь от него. Музыка смолкла, и шум разговоров тоже унялся. Похоже, мы с Майклом оказались в центре всеобщего внимания.
– Прошу прощения, сэр, – негромко обратился ко мне возникший словно из ниоткуда слуга. – Позвольте ваше приглашение?
Я протянул ему бумажку и спустя мгновение услышал его же голос, вещавший через хорошо отрегулированные динамики:
– Леди и джентльмены, члены Коллегии. Имею честь представить вам Гарри Дрездена, члена Белого Совета Чародеев, и его спутника.
Я опустил руки, и во дворе воцарилась абсолютная тишина. С обеих сторон пустого трона в лицо мне ударили два прожектора.
Я передернул плечами, поправляя накидку так, чтобы красные пятна лучше виднелись на черном фоне. Высокий воротник обрамлял мое лицо с обеих сторон. В лучах прожекторов ярко сиял у меня на горле позолоченный пластиковый медальон. Поношенный голубой галстук-бабочка под ним вполне сошел бы на школьном балу где-нибудь в первой половине семидесятых. У лакеев бабочки были и то лучше моей.
Я изобразил широкую улыбку, демонстрируя всем дешевые пластмассовые клыки. Надеюсь, прожектора выбелили мое лицо до должной призрачной белизны – особенно при том дешевом клоунском гриме, что я на себя нанес. И уж красные потеки по углам рта должны были смотреться на его фоне особенно ярко.
Я поднял руку в белой перчатке.
– Привет! – произнес я, чуть шепелявя из-за накладных клыков. – Как дела?
Мои слова были встречены гробовой тишиной.
– До сих пор не могу поверить, – полушепотом заметил Майкл, – что вы явились на бал-маскарад к вампирам в костюме вампира.
– Не простого вампира, – возразил я, – а балаганного. Как вы считаете, они поймут соль? – Сквозь лучи прожекторов я ухитрился разглядеть внизу, у основания лестницы, Томаса и Жюстину. Томас с нескрываемым злорадством окинул взглядом собравшихся, потом сверкнул мне улыбкой и поднял вверх большой палец.
– Мне кажется, – все так же тихо продолжал Майкл, – что вы изрядно оскорбили всех в этом зале.
– Я здесь, чтобы найти монстра, а не любезничать. И потом, сам я вовсе не хотел переться на этот дурацкий бал.
– Так или иначе, мне кажется, вы их здорово разозлили.
– Разозлил? Да ну! Разве это так уж плохо? Разозлил!
Снизу до нас донеслось несколько ясно различимых звуков. Шипение нескольких голосов. Шорох стали, вынимаемой из ножен, – несколько человек достали ножи. Или мечи. И наконец, нервное «клик-клак» передергиваемого затвора.
Майкл поерзал под своим плащом, и я скорее ощутил, чем увидел, как он положил руку на рукоять одного из своих ножей.
– Вот как раз и посмотрим.
Глава 25
Во дворе так и продолжала царить тишина. Я стиснул свою трость в ожидании первого выстрела, или свиста летящего ножа, или просто леденящего кровь злобного визга. За моей спиной застыл Майкл, невозмутимый, как сталь, перед лицом опасности. Блин-тарарам. Я-то хотел слегка щелкнуть вампиров по носу своим нарядом, но куда там. Такой реакции я, признаться, не ожидал.
– Спокойно, Гарри, – шепнул Майкл. – Они как злобные псы. С ними нельзя дрогнуть или бежать. Это их только раззадорит.
– У обычных злобных псов нет пистолетов, – пробормотал я в ответ. – И ножей тоже. И мечей. – Впрочем, я не тронулся с места, стараясь сохранять на лице безразличное выражение.
Первым звуком, разрезавшим тишину, оказался, однако, не выстрел и не боевой клич, а сочный смех. Он звучал разом весело и издевательски. Я нахмурился, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь слепящие огни, и увидел Томаса, стоявшего в картинной позе этаким вылупившимся из куколки насекомым воплощением Эррола Флинна: одна нога на ступенях, левая рука уперта в бок, правая легла на хрустальную рукоять меча. Он запрокинул голову, всем видом своим изображая неподдельное веселье. Луч прожектора упал на его трепещущие крылья и заиграл на них ослепительными радугами.
– Я всегда слышал, – заметил Томас негромко, но так, что слышали все, – что Красная Коллегия славится теплым приемом своих гостей. Но не ожидал увидеть такой наглядной демонстрации. – Он повернулся к помосту и поклонился. – Леди Бьянка, я несомненно поведаю отцу о столь потрясающем проявлении гостеприимства.
Я ощутил, как улыбка моя слегка застыла на лице, и сквозь лучи прожекторов вгляделся в помост.
– Бьянка, дорогая, так вот вы где! Это ведь костюмированный бал? Маскарад? И нам всем положено явиться сюда наряженными теми, кем мы на деле не являемся? Прошу меня простить, если я понял приглашение неверно.
Я услышал женский голос, негромко отдавший какое-то распоряжение, и прожектора погасли. На мгновение, пока глаза мои привыкали, я оказался в полной темноте, а потом я разглядел женщину, устроившуюся на помосте напротив меня.
Бьянка была невысокого роста, но фигурой обладала статной, какие можно найти разве что в эротических журналах и беспокойных снах. Бледная кожа, темные волосы и глаза, обилие чувственных изгибов от рта и до бедер – вся эта пышность сочеталась с женственной силой, достаточной, чтобы приковывать к себе мужские взгляды. Одеждой ей служила оболочка из пламени. Я имею в виду не платье, а именно пламя, обволакивавшее ее подобием вечернего платья, – синее внизу и переходившее в красное у ее пышного, восхитительного бюста. Еще несколько языков огня плясали и извивались у нее в волосах, венчая ее фантастической тиарой. По крайней мере туфли на шпильках у нее были настоящие, добавлявшие несколько дюймов к ее в общем-то не такому уж впечатляющему росту. Туфли делали с ногами Бьянки прелюбопытнейшие вещи.
Изгиб ее улыбающихся губ обещал нечто, возможно незаконное, опасное для вас и уж наверняка из разряда того, о чем предупреждает минздрав, но что хочется делать снова и снова.
Меня это не интересовало. Я видел раз, что кроется под ее маской. То, что я видел тогда, я не мог забыть при всем своем желании.
– Ну, – промурлыкала она, и голос ее разнесся по всему двору. – Полагаю, мне не стоило ожидать от вас более тонкого вкуса, мистер Дрезден. Хотя в том, что касается вашего вкуса, возможно, мы узнаем больше несколько позже, сегодня же. – Она скользнула язычком по зубам и одарила меня ослепительной улыбкой.
Я посмотрел на нее, потом ей за спину. Пара фигур в черных балахонах, едва заметных в темноте, стояли неподвижно, словно готовые напасть, стоит ей щелкнуть пальцем. Насколько мне известно, каждое уважающее себя пламя отбрасывает тень.
– Я бы не советовал вам пробовать этого.
Бьянка снова рассмеялась. Кто-то во дворе вторил ей, хотя и несколько нервно.
– Мистер Дрезден, – улыбнулась она. – Множество обстоятельств могут заставить человека передумать. – Она закинула ногу на ногу. – Возможно, нам удастся найти нечто, что заставит вас передумать. – Она лениво махнула рукой. – Музыка! Мы собрались здесь веселиться. Так давайте же.
Музыка заиграла снова, а я все переваривал подтекст того, что сказала Бьянка. Черт, она ведь прозрачно намекнула своей братии, что те могут попробовать добраться до меня. Ну, возможно, не так уж чтобы открыто подойти и впиться мне в шею зубами, но… Блин, мне нужно быть начеку. Я вспомнил опьяняющие поцелуи Келли Гэмилтон, разливающееся по телу, проникающее вглубь меня тепло и поежился. Какая-то часть меня и сейчас думала, каково это будет – позволить вампирам поймать меня и так уж ли это плохо. Другая, впрочем, отчаянно анализировала все, что мне удалось увидеть за этот вечер: Бьянка явно что-то задумала.