Кейси вернулся через пару минут.
– Мисс Нельсон, – произнес он, – вам придется подождать, пока доктор Бриош сможет побеседовать с вами.
– Надеюсь, недолго? – с улыбкой спросила она.
– Боюсь, никак не меньше часа, – ответил Кейси. – Он просил передать, что, если бы вы перенесли разговор на вторую половину дня, он был бы рад…
– Нет, – перебила она его, резко тряхнув головой. – Некоторые из его дел носят безотлагательно срочный характер, и мне нужно получить его ключи и прочие предметы как можно быстрее. Пожалуйста, передайте ему, что я подожду.
Кейси удивленно поднял брови, но пожал плечами:
– Хорошо, мэм.
Я открыл глаза, поморгал, словно просыпаясь, потом выпрямился и потянулся.
– Ох да, Кейси, – пробормотал я, встал и, прихрамывая, подошел к его столу. – Я оставил свою трость в лаборатории у мистера Баттерса. Вы не против, если я вернусь и заберу ее?
Кейси кивнул:
– Секундочку.
Он поднял телефонную трубку, набрал номер, и через секунду из трубки до меня донеслось едва слышное уханье польки.
– Доктор, ваш приятель-консультант забыл что-то у вас в лаборатории. Ничего, если я пропущу его к вам?
Выслушав ответ, он кивнул и махнул мне рукой в сторону двери, нажав кнопку замка.
Прихрамывая, я дошел до двери Баттерсовой лаборатории и постучал. Баттерс отпер дверь и запустил меня внутрь.
– Поторопитесь, – сказал я ему, оглядываясь назад, в коридор. – Нам надо уходить.
Баттерс поперхнулся:
– Что случилось?
– Здесь нехорошие парни.
– Гривейн? – спросил он.
– Нет. Новые нехорошие парни.
– Еще? – спросил Баттерс. – Это несправедливо.
– Знаю. Тут словно семейный сбор Сатаны объявлен. – Я тряхнул головой. – Здесь служебный выход имеется?
– Да.
– Хорошо. Собирайте свои шмотки, и пошли.
Баттерс оглянулся на стол:
– А как насчет Эдуардо?
Я прикусил губу:
– Нашли что-нибудь?
– Ничего особенного, – ответил патологоанатом. – Он попал под машину. Множественные переломы. От них и умер.
Я нахмурился и сделал несколько шагов к трупу:
– Должно быть что-то еще.
Баттерс пожал плечами:
– Если и есть, я этого не вижу.
Я хмуро вгляделся в покойника. До болезненного худой экземпляр. На животе виднелся аккуратный Y-образный разрез. Все тело забрызгано кровью, кожа неприятного серого цвета. Из одной ноги торчал зазубренный обломок кости. Одну руку изломало в кашу. А лицо…
Лицо показалось мне знакомым. Я узнал его.
– Баттерс, – произнес я, – как звали этого парня?
– Эдуардо Мендоса.
– Нет, полное имя.
– О! Э… Эдуардо Антонио Мендоса.
– Антонио, – сказал я. – Это он. Тони.
– Кто? – не понял Баттерс.
– Костлявый Тони, – ответил я, задыхаясь от возбуждения. – Он контрабандист.
Баттерс недоверчиво покосился на меня:
– Контрабандист? Не как Хан Соло, полагаю?
– Нет. Он орудует с шариками.
– Это как?
Я махнул рукой в сторону головы мертвеца:
– Из него вышел бы отменный шпагоглотатель на карнавалах. Он наполнял воздушный шарик алмазами, наркотиками, или чего он там хотел провезти, минуя досмотр. Потом глотал шарик, привязав предварительно к нему нитку. Проверьте его рот. Нить цеплялась за зубы – задние, чтобы не было видно. А потом ему достаточно было потянуть за нитку и достать шарик.
– Ерунда какая-то, – буркнул Баттерс.
Но он все-таки подошел к трупу и раскрыл тому рот. Потом придвинул стойку с лампой и вгляделся тому в горло:
– Черт подери. Вон она.
Он повозился немного, пока я возвращался к двери и забирал свой посох. Оглянувшись, я увидел, как Баттерс вытягивает изо рта у покойника грязно-белый презерватив, перевязанный тонкой бечевкой.
– Что там? – спросил я.
– Погодите…
Баттерс резанул по презервативу скальпелем и достал из него маленький продолговатый кусок черного пластика размером не больше брелока.
– Что это? – не понял я.
– Флешка, – ответил он, нахмурившись.
– Что-что?
– Эту штуку можно подключать к компьютеру, чтобы сбрасывать на нее информацию, а потом переносить на другой компьютер.
– Информация, – нахмурился я. – Костлявый Тони переправлял информацию. Нечто такое, что хотел знать Гривейн. Может быть, те двое в вестибюле тоже пришли за ней. Вероятно, поэтому его и убили.
– Гм, – только и сказал Баттерс.
– Вы можете прочитать ее? – спросил я его.
– Возможно, – кивнул он. – Могу попробовать в соседней комнате.
– Не сейчас, – сказал я. – Некогда. Нам надо убираться отсюда.
– Почему?
– Потому что события принимают значительно более опасный характер.
– Принимают? – Баттерс прикусил губу. – Но почему?
– Потому, – ответил я, – что Костлявый Тони работал на Джонни Марконе.
Глава 15
Джентльмен Джонни Марконе являлся самой могущественной фигурой чикагского преступного мира. Если в городе велась какая-то противозаконная деятельность, Марконе либо руководил ею, либо ему как следует заплатили за право действовать на его территории. Большую часть своей жизни Костлявый Тони провел в федеральных исправительных заведениях за перевозку наркотиков, после чего переключился на более корректные с политической точки зрения виды бизнеса. В основном он занимался перевозкой краденого добра – любого, от алмазов до эксклюзивной мебели.
Не знаю точно, какое именно место Костлявый Тони занимал в криминальной иерархии Марконе, но Марконе не из тех, кто относится к смерти одного из своих людей с олимпийским спокойствием. Наверняка он узнает о смерти Костлявого Тони очень скоро, рассуждал я, если уже не узнал. Наверняка он тем или иным образом включится в это дело, а лучший способ добраться до тех, кто убил Костлявого Тони, – это заполучить то, за чем они охотились.
Надо доставить Баттерса в какое-нибудь безопасное место. Впрочем, пока я не узнаю, что хранится в этой штуковине, трудно определить, какое место для него безопасно, а какое – нет…
– Гарри, – произнес Баттерс так, словно повторял это уже несколько раз.
Я поморгал, приходя в себя:
– Что?
– Возьмете это? – сказал он тем же тоном, шагнул ко мне и протянул маленькую пластиковую полоску.
– Нет! – рявкнул я, отступая на пару шагов. – Баттерс, уберите это от меня к чертовой матери подальше!
Он застыл, глядя на меня. Выражение лица его представляло что-то среднее между замешательством и обидой.
– Извините.
Я сделал глубокий вдох. Куда, черт возьми, делась моя собранность? Тоже мне, нашел время и место выстраивать логические цепочки…
– Не за что, – сказал я. – Слушайте, в этой штуковине нет никаких движущихся частей? Это электронный склад, да?
– Да.
– Все равно мне лучше не трогать ее, – решительно заявил я. – Помните, что вышло с моими рентгеновскими снимками?
Он кивнул:
– Вы хотите сказать, данные могут пострадать точно так же?
– С тех пор как я начал заниматься магией, я даже кассет магнитофонных слушать не могу, – сказал я. – Почти сразу стираются к черту. И магнитные полоски на моих кредитных карточках перестали работать уже на второй или третий день.
Баттерс прикусил губу и медленно кивнул:
– Данные на флешке, возможно, уязвимее, чем на магнитной ленте. Что ж, объяснимо, если вокруг вас существует особое нестабильное электромагнитное поле. В принципе, каждое человеческое тело обладает подобным полем, просто ваше поле, подобно восстановлению клеток, более…
– Баттерс, – перебил я его, – не сейчас, ладно? Главное, я боюсь дотронуться до этой вашей игрушки. – Я нахмурился, размышляя вслух. – И отвозить ее ко мне домой, кстати, тоже боюсь. Мои обереги не запускают в дом магию, но и не выпускают ее наружу. Возможно, эта вещица сгорит к чертовой матери, просто полежав там. Даже работать с высокими напряжениями рядом с ней опасно, наверное.
– Да, это глупо, – заметил Баттерс. – Я имею в виду, хранить важную чародейскую информацию на носителе, который не переносит одного присутствия чародеев.
– Не так уж и глупо, если вы хотите продать это чародею, но боитесь, что покупатель может надуть вас, – возразил я.
Баттерс посмотрел на покойника, потом на меня:
– Вы полагаете, это Гривейн убил Костлявого Тони?
– Угу, – сказал я. – Но Гривейн понимал, что сам не сможет получить информацию с этой флешки.
Баттерс поперхнулся:
– Значит, этим объясняется то, что ему нужен был я.
– Угу. – Секунду-другую я задумчиво пожевал губу. – Уберите Костлявого Тони обратно в холодильник. Мы уходим.
Баттерс кивнул и вернулся к столу на колесиках. Он прикрыл труп простыней.
– Куда отправимся?
– Вы можете прочитать эту штуку здесь?
– Нет, – признался Баттерс. – Этот компьютер слишком старый. Порты у него не те. Мы могли бы пойти в соседнюю комнату…
– Нет. Нам надо убираться отсюда – сейчас же.
– Можно поехать ко мне домой, – предложил Баттерс.
– Нет. Гривейн наверняка держит ваш дом под наблюдением. Черт.
– Почему «черт»?
– У нас мало вариантов, а это значит, что нам придется ехать туда, куда мне не хотелось бы.
– Куда? – спросил он.
– К моим друзьям. Идемте.
– Иду, – сказал Баттерс.
Но вместо двери поспешил к своей полечной амуниции и выудил из груды пару предметов. Негромко звякнул тамбурин.
– Что вы делаете? – спросил я. – Нам уходить пора.
– Не собираюсь оставлять это неизвестно кому, – возмутился Баттерс.
Он крякнул и с усилием накинул на плечо ремень от басового барабана, который немедленно откликнулся низким гудением.
– Очень даже оставите, – возразил я. – Это мы с собой не возьмем. Некогда.
Баттерс потрясенно повернулся ко мне.
Дурацкие инструменты заняли почти весь салон джипа. Тащить их по коридору, не производя при этом жуткого шума, оказалось настоящей пыткой, но в конце концов нам удалось выскользнуть из служебного выхода института и уехать незамеченными. Я все время поглядывал в зеркало заднего вида, но дорога от института до шоссе оставалась пустой. Только убедившись в отсутствии погони, я направил машину в университетский квартал, к дому Билли.