И тут же застыл как вкопанный.
Перед прилавком Бока стояли, повернувшись к нему лицом, Алисия и вурдалак Ли Сянь.
Я вернулся к Шиле и потащил ее за угол полки.
– В чем дело? – спросила она.
– Тихо, – шепнул я.
Потом закрыл глаза и Прислушался.
– …Простой вопрос, – говорила Алисия. – Кто ее купил?
– Я не веду записей о покупателях, – ответил Бок. Он говорил вежливо, но в голосе его ощущалась твердость гранита. – Мне очень жаль, но я просто не располагаю такой информацией. Через это место проходит уйма народа.
– Правда? – спросила Алисия. – И много ли из них приобретают у вас редкие и дорогие антикварные издания?
– Вы удивитесь, если я скажу сколько.
Алисия неприятно усмехнулась:
– Вы правда не хотите добровольно поделиться с нами этой информацией?
– Для того чтобы поделиться ею добровольно, у меня ее просто нет, – сказал Бок. – Оба экземпляра книги были приобретены вчера. Оба покупателя были мужчинами, один старше, другой моложе. Больше я ничего не помню.
Я услышал пару шагов и голос Ли Сяня.
– Возможно, вам нужно помочь вспомнить?
Послышались резкие щелчки взводимых курков.
– Сынок, – произнес Бок тем же вежливым голосом, – я бы посоветовал тебе отойти от прилавка и выйти из магазина. И побыстрее.
– Похоже, что наш славный букинист не совсем беспристрастен в этом вопросе, – произнесла Алисия.
– Ошибаетесь, мисс, – ответил Бок. – Это моя лавка. Я не даю информацию. Я не принимаю ничьей стороны. Если бы у меня имелся третий экземпляр книги, я продал бы его вам. У меня его нет. Прошу вас, покиньте помещение.
– Мне кажется, вы не поняли, – сказала Алисия. – Я не уйду отсюда, пока не получу ответа на мой вопрос.
– Мне кажется, вы не поняли, – возразил Бок. – У меня под прилавком заряженный обрез двенадцатого калибра, и он нацелен вам в живот.
– Надо же, – не без усмешки произнесла Алисия. – Обрез. Сянь, что мы с этим поделаем?
Я стиснул зубы. Бок просил меня держаться подальше, но так выходило, что это он стоял сейчас, не выдавая моего имени, хотя не мог не понимать, что двое перед ним представляют серьезную опасность.
Я оглянулся. Дверь из зала была приоткрыта.
– Служебный выход, он заперт? – спросил я у Шилы шепотом.
– Только снаружи. Изнутри открывается.
– Идите в заднее помещение, в контору, ложитесь на пол и оставайтесь там. Быстро.
Она посмотрела на меня широко открытыми глазами и скользнула в дверь.
Я крепко сжал в руке посох и закрыл глаза, лихорадочно размышляя. Потом ощупал карман плаща. Книга лежала там, и мой револьвер тоже. Убить вурдалака трудно. Я не имел ни малейшего представления, кто на самом деле Алисия, но наверняка не простая аспирантка. Чтобы командовать таким монстром, как Ли Сянь, нужно выступать по крайней мере в Высшей Лиге нехороших парней. В общем, идея напасть на эту парочку представлялась мне в высшей степени безрассудной.
Впрочем, все это не имело значения. Если я не сделаю чего-нибудь немедленно, они сотворят с Боком что-нибудь неприятное. Бок может нравиться или не нравиться, но одного у него не отнять: он честный книготорговец, не желающий ни вмешиваться в борьбу сверхъестественных сил, ни поступаться своими принципами. Если я ничего не предприму, он пострадает, защищая не кого-то, а меня.
Я вышел из-за полки и направился к прилавку.
Бок сидел на своем месте за прилавком, стискивая его край побелевшими от напряжения пальцами, а вторую руку сунув под прилавок. Алисия и Ли Сянь стояли лицом к нему. Она держалась расслабленно. Вурдалак пригнулся, готовый к прыжку: колени чуть согнуты, руки свободно висят…
– В последний раз спрашиваю, – произнесла Алисия. – Кто приобрел последний экземпляр Die Lied der Erlking? – Она подняла левую руку, и воздух вокруг нее задрожал как от сильного жара, а я поежился от волны темной энергии. – Как его зовут?
Я собрал волю в кулак и поднял посох.
– Forzare! – рявкнул я.
Руны на посохе засияли зловещим багровым светом. Послышался рев тропического урагана, и поток энергии, невидимой, но от этого не менее действенной, сорвался с конца моего посоха. Сшибая по пути книги с полок, он пронесся через лавку и врезался в грудь вурдалаку. Удар оторвал его от земли и швырнул спиной вперед в заделанную фанерой дверь. Не сбавляя скорости, тот пролетел сквозь дверь, пронесся по воздуху через улицу и с грохотом врезался в стену здания на противоположной стороне.
Расширив глаза от гнева и удивления, Алисия повернулась ко мне.
Я стоял, широко расставив ноги. Браслет-оберег на левом запястье шипел, разбрасывая голубые искры. От посоха резко пахло горелым деревом, и алые руны ярко горели в полумраке помещения. Конец посоха я нацелил точно в Алисию.
– Его зовут, – выкрикнул я, – Гарри Дрезден.
Глава 17
– Ты! – рявкнул я, сделав концом посоха движение в направлении Бока. – Маленький вонючий хорек! Ты собирался продать меня! Да за это на месте убить мало!
Бок уставился на меня поверх кудрявой головы Алисии в полнейшем замешательстве. Я пристально, гневно смотрел на него, не допуская на свое лицо ничего такого, что могла бы заметить эта милая девица. Попытайся я защитить Бока открыто – это лишь увеличило бы вероятность, что она сделает ему какую-нибудь гадость. И наоборот, угроза ему сделает Бока в глазах этой некромантихи и ее громилы менее значимым. Ничего более действенного, чтобы помочь ему, мне в голову не пришло.
Бок все понял. На его лице, последовательно сменяя друг друга, мелькнули замешательство, страх и выражение вины. Впрочем, он успел почти незаметно кивнуть мне в знак благодарности.
– Так-так, – произнесла Алисия. Она почти не шевелилась, только повернулась в мою сторону. – Я никогда о вас не слышала, но должна признать, в умении выйти на сцену красиво, Гарри Дрезден, вам не откажешь.
– Я брал уроки, – сообщил я.
– Дайте мне книгу, – сказала она.
– Ха, – хмыкнул я. – Зачем?
– Затем, что я ее хочу.
– Мне очень жаль. В нынешнем году это самый популярный рождественский подарок, – заметил я. – Может, вам удастся найти у спекулянтов на автостоянке или еще где.
Она чуть наклонила голову; воздух вокруг ее пальцев продолжал дрожать, словно над раскаленным асфальтом.
– Вы отказываетесь отдать ее?
– Да, детка, – кивнул я. – Отказываюсь. Не получить ее тебе. Короче, нет.
Глаза ее злобно сузились, и… произошло нечто, чего я никогда еще не видел. В лавке сделалось темнее. Я не имею в виду, что свет погас, нет. Я имею в виду, что все потемнело. Воздух заполнился почти неслышной вибрацией, от которой заныли глазные яблоки, и из всех углов полезли тени, словно на замедленном воспроизведении фильма о том, как растет плесень. Тени приближались, заполняя собой помещение лавки, и с ними наползал на меня гнусный, липкий холод. Стоило теням коснуться розетки, от которой тянулись провода к паре настольных ламп, и те сами собой померкли, а потом погасли совсем. Тени накрыли собой радио, и голос Ареты Франклин понизился до шепота и оборвался. Затем они доползли до кассового аппарата, погасив диоды на его панели, прошлись по старому вентилятору под потолком, и его лопасти перестали вращаться. Тени подобрались к Боку, и он побелел как полотно и задрожал. Рука его еще сильнее вцепилась в край прилавка, словно он из последних сил пытался не упасть.
Единственным, чего не коснулась чернота, оставался я. Тени остановились примерно в шести дюймах от меня и тех предметов, которые я держал в руках. Адский Огонь, горевший в рунах моего посоха, светился во мраке еще ярче, и искры, продолжавшие сыпаться с моего поврежденного браслета, казалось, прожигали в черных пятнах маленькие круги, хотя тьма заполняла их, стоило тем прогореть.
Такой энергии я не ощущал еще ни разу в жизни. Обычно, когда кто-то, способный наворотить своей энергией больших дел, собирает ее вокруг себя, она ведет себя активно, злобно рвется наружу. Я видел чародеев, воздух вокруг которых был настолько пропитан электричеством, что их волосы стояли дыбом; видел чародеев, сгущавших вокруг себя свет почти до состояния твердого камня; чародеев, от магии которых содрогалась земля; чародеев, окружавших себя темным, всесжигающим огнем.
Эта магия отличалась от них всех. Какой бы ни была энергия, которой пользовалась Алисия, она не заполняла собой помещения. От нее распространялась абсолютная неподвижность. Не покой – в покое есть что-то мирное такое, приемлемое. Эта неподвижность представляла собой какую-то жуткую, голодную пустоту, нечто, черпающее силы из небытия. Она складывалась из пустоты от утраты любимого человека, из тишины в промежутках между ударами сердца, из неизбежной пустоты, ожидающей каждую прогоревшую и остывшую звезду. Эта энергия в корне отличалась от всех бурлящих огнем жизненных сил, из которых складывается известная мне магия, – и она была сильна. Бог мой, еще как сильна!
Меня начало трясти: я как-то вдруг сообразил, что мне нечего противопоставить этой силе.
– Мне не нравится ваш ответ, – с улыбкой произнесла Алисия.
Нехорошая у нее вышла улыбка: медленная, зловещая. На ее щеке обозначилась ямочка. Адские погремушки, ну и гадкая же ямочка!
Во рту у меня пересохло, но голос мой, когда я заговорил, звучал ровно и уверенно:
– Жалость какая! Однако, если вас так огорчает то, что вам не хватило экземпляра, я предложил бы вам искать его вместе с Коулом.
Мгновение она смотрела на меня лишенным всякого выражения взглядом.
– Вы с Коулом? – спросила она наконец.
– Нет, – заверил я ее. – Честно говоря, мне пришлось опрокинуть на него машину, когда он пытался отобрать у меня книгу.
– Лжец, – произнесла она. – Если бы вы и правда сразились с Коулом, вы были бы уже покойником.
– Тем не менее, – скучающим тоном ответил я, – я говорю вам в точности то же, что уже сказал ему. Это моя книга. Вы ее не получите.
Она задумчиво поджала губы: