Я не мог использовать магию, чтобы остановить их, – это мгновенно позволило бы Собирателю ворваться в мой рассудок. Да и физически я не мог бы убежать от вурдалака – даже раненый, Сянь бежал с завидной скоростью и приближался удручающе быстро.
Я выхватил револьвер и трижды выстрелил в их направлении. Алисия отпрянула в сторону, но вурдалак даже не убавил хода. Его неестественно длинная лапища описала в воздухе дугу, и в полумраке переулка блеснула сталь. Что-то ударило меня в ребра с силой, достаточной, чтобы опрокинуть меня назад, но заговоренная кожа моего плаща не дала этому предмету пронзить меня. На землю с лязгом упал стальной треугольник с заостренными и заточенными, как бритва, углами.
– Только этого мне еще не хватало, – буркнул я. – Вурдалаки-ниндзя.
И разрядил в Сяня оставшиеся заряды. Во время последнего выстрела его отделяло от меня меньше десяти футов, так что промахнуться я практически не мог. Он дернулся, врезался в стену и споткнулся, но так и не упал.
Тем временем воля Собирателя Трупов продолжала размывать мою оборону. Пора, пора было удирать от Алисии, пока она не вскрыла мои мозги, как банку сардин, чтобы потом их сожрал Сянь.
Так и не выдернув из ноги эту треугольную штуковину – сюрикен, так, кажется, она называется? – я заставил себя подняться, несмотря на пронзительную боль. Я подобрал посох и, хромая теперь уже по-настоящему, побежал к выходу из переулка. У меня еще имелся слабый шанс добраться до людной улицы, поймать такси или просто попутку, а может, даже натолкнуться на полицейский патруль. Умом я понимал, что надеяться на любое из этих чудес практически невозможно, но ничего другого мне все равно не оставалось.
Я почти добежал до конца переулка, боль в ноге сделалась почти невыносимой, а потом я вообще перестал понимать, что происходит.
Только что я делал что-то – не помню точно, что именно, но наверняка очень важное. А спустя мгновение я просто стоял на месте, вроде как сбитый с толку. Я точно знал, что стоит мне сосредоточиться хоть на секунду, и я вспомню это «что-то» и снова займусь этим. Нога болела. Это я знал точно. И с головой моей что-то творилось: мысли вроде бы оставались в ней, но в каком-то беспорядке, таком же, как если бы я залез на полку с глаженым бельем, достал что-то с самого низа и закрыл бы дверцу, не поправив ничего.
Я услышал за спиной ворчание и понял: что бы я там ни делал только что, продолжать это уже поздно. Я попытался обернуться, но по какой-то неизвестной мне причине не мог вспомнить, как это делается.
– Нашла, – послышался у меня за спиной задыхающийся женский голос. – Цифры. Это всего лишь… У него нет ничего, кроме цифр.
– Господин, – послышался другой, хриплый и искаженный голос. – Что ты прикажешь?
– Он не знает, где находится «Слово». Мне он больше не нужен. Книга в правом кармане его куртки. Забери ее, Сянь. И убей его.
Глава 18
Я прекрасно понимал, что Собиратель Трупов говорит обо мне, и я понимал, что быть убитым очень неприятно. Однако не мог придумать, что бы мне такого сделать, чтобы помешать этому. Что-то происходило с моей головой. Она отказывалась работать правильно.
Какой-то оборванный, избитый человек появился в моем поле зрения, и я смог немного повернуть голову, чтобы рассмотреть его. О черт, это оказался Ли Сянь, вурдалак. У меня было нехорошее предчувствие, что он собирается сделать что-то очень скверное, но он всего лишь сунул руку в карман моего плаща и достал оттуда тоненькую книжицу, Erlking.
Вурдалак отвернулся от меня и протянул книгу кому-то, кого я не видел. Послышался шелест переворачиваемых страниц.
– Отлично, – произнесла Алисия. – Забери его с улицы и прикончи. Только быстрее. Он сильнее большинства. Я не собираюсь удерживать его тут весь день.
Ах да. Это Собиратель Трупов удерживает мой разум в плену. Из этого следовало, что она находится у меня в голове. Это, в свою очередь, означало, что она все же прорвала мою оборону. Однако то, что я сумел-таки собрать эти мысли воедино, немного укрепило меня. Голова начала проясняться, а по мере того, как она делала это, боль в раненой ноге усиливалась.
– Быстрее же, – произнесла она.
Наконец-то в ее голосе зазвучало напряжение.
Грубые руки схватили меня за шиворот плаща. Я хотел бежать, но тело пока отказывалось меня слушаться. Тут меня осенило: если Собиратель Трупов находится у меня в голове, она должна ощущать все, что ощущаю я. Включая жгучую боль в ноге.
Когда вурдалак потащил меня назад, я не мог сопротивляться, но сумел-таки чуть повернуть бедра и подогнуть здоровую ногу. Я упал на тротуар – прямо на раненую ногу. Падение вогнало сюрикен чуть глубже, и весь мир вокруг меня побелел от боли.
Алисия закричала. Я услышал металлический лязг, словно она налетела на мусорный бак, и тут же мои руки и ноги вновь начали повиноваться мне. Вурдалак оступился: ну да, ведь он уже повредил ногу. Оттолкнувшись от стены, он шагнул ко мне. Я крутанулся на спине и изо всех сил лягнул его по здоровому колену.
Этому не совсем честному приему научила меня Мёрфи, и его эффективность не зависит только от грубой физической силы. Вес вурдалака приходился на эту ногу, и удар пришелся точно куда надо. Послышался неприятный хруст, и он взревел от боли.
На четвереньках, волоча раненую ногу за собой, я бросился прочь от него. Оглянувшись, я увидел за собой кровавый след на асфальте. В глазах мелькали звездочки, и я ощущал себя слабее голодного котенка. Весь мир кружился перед глазами, так что я даже не пытался встать. Я выполз из темного переулка, пересек тротуар и оказался на залитой солнцем улице.
Я слышал чьи-то крики. Где-то в паре кварталов от меня взвыла полицейская сирена. Несомненно, копы спешили к лавке Бока – кто-нибудь да вызвал их, увидев вылетающего из фанерной двери вурдалака. Дайте им пару минут разобраться, что к чему, и очень скоро меня окружат ребята с серебряными бляхами, испытывающие сильное желание побеседовать с исчезнувшими ассистентами убитого профессора.
Конечно. Только к тому времени я буду полторы минуты как мертв.
Раненый вурдалак с перекошенным от боли и ярости лицом, хромая, ковылял из переулка по направлению ко мне. В распахнутой пасти желтели хищные клыки.
Я услышал женский крик – полный ярости и совершенно бесстрашный. В воздухе что-то просвистело, и топор – настоящий, черт подери, боевой топор – по рукоять вонзился в бок вурдалака. Солнечный блик от клинка ударил мне в глаза, оставив на сетчатке тающее красное пятно в форме древней руны. Удар швырнул вурдалака на тротуар, разбрызгав во все стороны фонтан зеленовато-бурой крови.
В поле моего зрения возникла женщина в темном деловом костюме. Ростом больше шести футов, светловолосая, прекрасная какой-то холодной красотой. В голубых глазах ее полыхал боевой огонь, и лицо ее осветилось кровожадной улыбкой, когда она потянула из висевших на поясе ножен трехфутовый меч. Остановившись между мной и вурдалаком, она нацелила острие меча на Сяня.
– Изыди, падаль, – прохрипела она.
Вурдалак вырвал топор из своего тела и, чуть пригнувшись в оборонительной стойке, сжал его теперь двумя руками. Потом осторожно, опасливо попятился.
Взревел мотор, и ничем не примечательный серый седан свернул на тротуар в нашу сторону.
– Изыди! – крикнула женщина еще раз, подняла меч и скользнула к вурдалаку.
Ли Сянь явно не жаждал этой встречи. Его нечеловеческое лицо перекосилось от страха, он уронил топор на асфальт и бросился обратно в переулок.
– Трус, – с нескрываемым разочарованием выдохнула женщина. Она подобрала топор и повернулась ко мне. – Садитесь в машину.
– Я вас знаю, – сказал я. – Мисс Гард. Вы работаете на Марконе.
– Я работаю на «Монок секьюрити», – поправила меня женщина.
Пальцы ее сомкнулись на моем запястье стальной хваткой, и она без видимого усилия вздернула меня на ноги. Раненая нога отозвалась на это нестерпимой болью, и я почувствовал, как стальное острие продолжает резать мои мышцы. Я стиснул зубы, стараясь не закричать от боли. Гард бросила на меня быстрый одобрительный взгляд и потащила меня к серому седану. Мне пришлось опираться на посох, но с ее помощью я доковылял-таки до машины и рухнул на заднее сиденье. Чьи-то сильные руки помогли мне устроиться.
Все это время взгляд пронзительных, ледяных глаз Гард шарил по переулку и улице вокруг нас. Как только я оказался внутри, она захлопнула дверцу, сунула меч в ножны и отстегнула их от пояса, чтобы они не мешали ей сесть в переднее пассажирское кресло. Серый седан съехал с тротуара, и место происшествия осталось позади.
Водитель чуть повернул голову, чтобы покоситься на меня. Впрочем, с такой бычьей шеей он и не повернул бы ее сильнее. Рыжие волосы его были острижены коротким ежиком, а еще его отличали плечи шириной с палубную надстройку и деловой костюм, явно купленный в магазине нестандартных размеров.
– Хендрикс, – кивнул я ему.
Он заглянул в зеркало заднего вида и насупился.
– Я тоже рад новой встрече, – заверил я его.
Потом откинулся на спинку сиденья, стараясь не обращать внимания на ногу и не глядя на сидевшего рядом со мной мужчину.
Собственно, я вполне мог обойтись без этого. Я и так знал, что там сидит мужчина ростом чуть выше среднего, в полном расцвете лет, с начинающими седеть волосами, с обветренной, загорелой кожей бывалого яхтсмена и глазами цвета потертых долларовых купюр. Наверняка на нем костюм, который стоит дороже иной машины, и костюм этот сидит на нем безукоризненно. Я знал, что он производит впечатление симпатичного, обаятельного дядечки, скорее менеджера преуспевающей спортивной команды, чем гангстера. Впрочем, я уже сказал: Джон Марконе являлся самой могущественной фигурой чикагского преступного мира.
– Вам это не кажется немного ребячеством? – поинтересовался он у меня не без иронии. – Сидеть и не смотреть на меня вот так?
– Извините, – буркнул я. – День у меня выдался хлопотный.