Я улыбнулся ему:
– Премного благодарен.
Томас поднял взгляд, задумчиво изучая Баттерса:
– Правда?
Баттерс кивнул и поморщился:
– Если я уйду, зная, что могу помочь… Не знаю, смог ли бы я жить с этим дальше. Я имею в виду, если бы вы попросили меня застрелить кого-нибудь или что-то в этом роде, я бы сразу ноги унес. Но изыскания – другое дело. Изыскания – это по моей части.
Я встал и легонько хлопнул Баттерса по плечу:
– Томас введет вас в курс дела.
– А вы куда? – спросил он.
– Мне нужно выяснить, как призвать Эрлкинга, – ответил я.
– Так вот почему все так гоняются за этой книгой?
– Очевидно.
– Но она ведь была у вас в руках. Черт, вы ведь ее прочитали.
Я потер глаза.
– Угу. Знаю. Но тогда я еще не знал точно, чего в ней искать.
Баттерс кивнул:
– Досадно.
– Есть немного.
– Жаль, что память у вас не фотографическая, – заметил Баттерс. – У нас в колледже учился один парень. Этому гаду достаточно было раз глянуть, и он через неделю запросто из головы как по бумажке шпарил.
Тут меня осенило – я даже дернулся от возбуждения.
– Что вы сказали?
– Э… Что у вас нет фотографической памяти?
– Да, – просиял я. – Баттерс, вы гений.
– Ну… да, – кивнул он и тут же спохватился. – Правда?
– Натуральный гений, – сказал я. – Никаких сомнений.
– О… Хорошо.
Я встал и принялся собираться:
– Где тот рюкзак, который я просил вас принести?
– В гостиной, – ответил Баттерс. – А что?
– Он может вам пригодиться.
Я захромал в гостиную и вернулся с рюкзаком, на ходу ощупывая выпуклость в том месте, где лежал Боб. Потом взял плащ, сунул в карман ключи от машины и направился к двери.
– Куда ты сейчас? – поинтересовался Томас.
– В дозор, – отозвался я.
– Тебе не стоит ехать одному.
– Возможно, не стоит, – согласился я. – Но поеду.
– Хоть Мыша возьми, – настаивал Томас.
Пес услышал свое имя и поднял голову.
– Чтобы держать поводок в зубах? – возразил я. – У меня только одна рабочая рука, не забывай.
Томас нахмурился, но пожал плечами.
– Ладно, – буркнул он.
– На телефоны полагаться нельзя, – напомнил я и бросил ему рюкзак. Он поймал его на лету. – Боб знает, как связаться со мной, если вы обнаружите что-нибудь. Ты понял, Боб?
– Яволь, герр коммандант, – отозвался приглушенный голос из рюкзака.
Баттерс пискнул и едва не упал со стула:
– Ч-что это было?
– Объясни ему, – попросил я Томаса. – Свяжусь, как смогу.
Брат кивнул мне:
– Удачи. Будь осторожен.
– Ты тоже. Держи ухо востро. И еще раз спасибо, Баттерс.
– Да не за что, – кивнул патологоанатом. – До скорого!
Баттерс потыкал в рюкзак вилкой.
– Эй! – возмутился Боб изнутри. – Прекрати. Щекотно ведь!
Я отворил дверь во двор. Ночной отдых пошел мне на пользу, а осознание того, как можно остановить наследников Кеммлера, придавало моим действиям электризующий смысл. Я зашагал к машине, почти не ощущая боли в ноге.
Я повернул руку и посмотрел на телефонный номер Шилы, написанный черным маркером.
У меня нет фотографической памяти.
Но я знал, у кого она есть.
Глава 27
Я отправился к себе в офис. Ситуация на дорогах могла бы оказаться и хуже. Похоже, народу из пригородов сегодня приехало на работу меньше обычного. Светофоры не работали, но на большинстве мало-мальски нагруженных перекрестков стояли копы-регулировщики, да и водители старались вести машины разумно, не спеша, как и подобает во время кризиса. Собственно, так это и назвали по радио: кризис. Пешеходов на улице виднелось больше обычного, и вели они себя попроще, лишившись безликих, деловых повадок.
Что ж, с учетом обстоятельств люди реагировали на ситуацию более чем достойно. Похоже, люди вообще могут вести себя при кризисе, либо впадая в панику и устраивая массовые беспорядки, либо помогая друг другу, как и положено разумным существам. Когда свет вырубался в Лос-Анджелесе, народ жег машины и громил магазины. В Нью-Йорке люди сплотились.
Хорошо еще, что люди реагировали не так слепо, как можно было бы ожидать. Даже не напрягаясь, я ощущал пульсирующую, завивающуюся медленными потоками по улицам черную магию. Одной ее вполне могло хватить, чтобы посеять в городе панику.
Но конечно, еще не стемнело. Темнота могла многое изменить.
Какими бы продвинутыми мы себя ни считали, в каждом из нас живет древний, первобытный страх темноты. Страх того, что мы не увидим приближение опасности. Конечно, нам неприятно думать о том, что мы все еще боимся мрака, но если это не так, с чего тогда мы так отчаянно стараемся осветить наши города? Мы окружаем себя таким количеством света, что и звезд-то над головой толком не видим.
Занятная это штука – страх. Достаточно изменить освещение – и все мелкие, незначительные страхи могут вырасти до чудовищных размеров. А когда в воздухе клубится, как сейчас, черная магия, этот инстинктивный страх темноты подпитывает сам себя, удваиваясь и учетверяясь, и в отсутствие внятных объяснений, почему погас свет, люди начнут забывать все основанные на логике поводы не ударяться в панику.
Даже если исходить из того, что мне удастся помешать свежеиспеченному темному богу взойти на престол, вечер вполне способен выдаться поганым. Даже очень поганым.
Я поднялся в офис и попробовал дозвониться Шиле. Телефоны отказались помогать мне в этом – что, впрочем, не слишком меня удивило. Они и в лучшие времена редко работают идеально. Зато у меня в офисе имеется телефонная книга, с помощью которой я нашел ее адрес в Кабрини-Грин. Район этот когда-то пользовался дурной славой; сейчас он не так плох, но и лучшей частью города его тоже не назовешь. На мгновение я остро пожалел о револьвере, который потерял в переулке за лавкой Бока. Не то чтобы револьвер намного превосходил эффективностью прочие штуки, с помощью которых я могу защитить себя, но на среднего чикагского уличного вора он производит куда больше впечатления, чем резная палка.
Скорее забавы ради я попробовал набрать еще один номер – ближайшего дежурного Стража. И – благословенна будь телефонная сеть – в трубке послышались длинные гудки.
– Слушаю? – ответил мне низкий, чуть хрипловатый женский голос.
Я порылся в кармане плаща в поисках записной книжки с паролями.
– Секундочку, – пробормотал я. – Не ожидал, что дозвонюсь так быстро. – Хорошо еще нужная мне запись находилась на последней странице, а не где-нибудь в середине. – Э-э-э… Шартрёз сирокко.
– Кролик, – отозвался женский голос.
Я сверился с записной книжкой. Отзыв совпадал.
– Говорит чародей Дрезден, – доложил я. – У меня здесь ситуация категории «Волк». Повторяю: категория «Волк».
Женщина на другом конце провода издала странный шипящий звук.
– Здравствуйте, чародей. Говорит Страж Люччо.
Черт меня подери, сам босс, собственной персоной. Анастасия Люччо стояла в очереди на место в Верховном Совете и уже не первый год возглавляла корпус Стражей. Стреляный воробей, закаленная в боях, и в войне с Красной Коллегией она фактически являлась главнокомандующим Совета.
– Добрый день, Страж Люччо, – отозвался я как мог почтительнее. Во-первых, она наверняка заслуживала почтения, а во-вторых, мне требовалось договориться с ней как можно лучше.
– Какова обстановка? – спросила она.
– Здесь, в Чикаго, по меньшей мере трое бывших учеников некроманта Кеммлера, – доложил я. – Они нашли четвертую книгу. Они собираются использовать ее сегодня вечером.
На противоположном конце провода воцарилась ошеломленная тишина.
– Алло? – осторожно произнес я.
– Вы уверены? – спросила Люччо. В голосе ее улавливался едва заметный итальянский акцент. – Откуда вам известно, кто они такие?
– Ну, со всеми окружающими их зомби и прочими призраками нетрудно и догадаться, – объяснил я. – Я вошел в столкновение с ними. Они назвались Гривейном, Коулом и Капиоркорпусом, и при каждом из них по барабанщику.
– Dio, – произнесла Люччо. – Вам известно их местонахождение?
– Нет пока, но я это выясняю, – сказал я. – Вы можете помочь?
– Ответ утвердительный, – сказала Люччо. – Мы немедленно направим в Чикаго Стражей. Они прибудут к вам домой в течение шести часов.
– Возможно, мой дом не лучшее место, – возразил я. – Прошлой ночью на меня напали там, и мои обереги разрушены. Не исключено, что за моим домом ведется наблюдение.
– Ясно. Тогда встречу назначаем в альтернативном месте.
Я заглянул в записную книжку. В качестве альтернативной точки встречи там значился «Макэнелли».
– Заметано, – сказал я.
– Che cosa? – не поняла она.
– Э… принято, Страж, – поправился я. – Шесть часов, альтернативная точка встречи. И не экономьте на живой силе. Эти ребята серьезнее некуда.
– Я представляю себе, кто такие ученики Кеммлера, – буркнула она, хотя в ее голосе звучало скорее не раздражение, а согласие со мной. – Я лично возглавлю группу. Шесть часов.
– Идет. Шесть часов.
Она повесила трубку.
Я тоже опустил трубку на рычаг и задумчиво прикусил губу. Адские погремушки, военачальник Белого Совета лично поведет войска в бой. Это означало, что по степени чрезвычайности ситуация примерно аналогична террористу с ядерной бомбой. И если старший Страж сам идет в бой, значит неприятель огребет по полной.
Итак, помощь я получу по максимуму. Помощь, которая может угрожать мне самыми неприятными подозрениями, которая может стоить мне головы, если Стражи узнают хотя бы часть моих секретов, но все же помощь. Я испытал непривычное чувство облегчения. Со времени, когда я узнал о существовании Стражей, я боялся их едва ли не больше всего остального, однако теперь я получал самое глубокое удовлетворение при мысли о том, что этот объект моего страха обратит враждебное внимание на Гривейна со товарищи. Вроде как Дарт Вейдер обратился бы против императора и сбросил его в ту шахту. Нет, правда, что может быть приятнее, когда тот, кого ты боишься до чертиков, оборачивается против твоего врага.