– А что, по-твоему, я должна делать?
Я посмотрел на нее в упор, не заботясь о том, встретимся мы взглядами или нет.
– По-моему, ты должна слушать того, кто знает, о чем говорит. Должна доверять мне, Мёрф, – как я тебе доверяю. Бери этот свой чертов телефон, передай Кинкейду, что я сказал, и спроси, где нам с ним пересечься. А потом займемся делом.
Мы и впрямь встретились взглядами, но Мёрфи вздрогнула и отвела глаза прежде, чем успела заглянуть мне в душу.
– Ладно, сделаю. Только не думай, что я из тебя потом душу не вытрясу – когда все это кончится. А теперь отойди от меня, пока телефон мне не взорвал.
Я послушно вернулся в палатку. Мамочка Мёрфи смерила меня внимательным взглядом:
– Работа?
Я кивнул.
– Однако же и спор у вас вышел, – заметила она.
Я пожал плечами.
– Мне показалось, победителем вышли вы.
Я вздохнул с кривой усмешкой:
– Это мне потом еще отольется.
– Значит, вы оба уходите?
– Угу.
Пару мгновений мамочка Мёрфи переводила взгляд с меня на Мёрфи и обратно:
– Позвольте предложить вам еще гамбургер, пока вы не ушли.
Я изумленно вылупил на нее глаза.
Она положила на картонные тарелочки по гамбургеру нам с Мёрфи и протянула мне. Потом посмотрела на мои руки, на лицо и спросила:
– Вы позаботитесь о моей дочери?
– Да, мэм. Обязательно.
Ее голубые глаза вспыхнули.
– Дайте я вам еще пирога положу.
Глава 29
Мёрфи забрала из своей машины большую спортивную сумку и поспешила за мной к Эбинизерову пикапу. Не доходя до него футов двадцать, она остановилась как вкопанная:
– Ты надо мной смеешься.
– Еще чего, – буркнул я. – Ты хотела приехать туда, где нас могут ждать неприятности, на своей машине? То-то твои доброжелатели обрадуются! Лезь в кабину!
– На чем он ездит? На угле?
Эбинизер высунул лысеющую голову из окошка:
– Понятия не имею. Обычно я отпускаю его самого искать себе пропитание.
– Мёрф, – сказал я, – это Эбинизер Маккой. Эбинизер, это Кэррин Мёрфи.
– Ты, я слыхал, пару раз мальчика здорово прижимала, – неодобрительно буркнул Эбинизер.
– Кто вы, черт возьми, такой? – насупилась Мёрфи.
– Мой учитель, – вполголоса пояснил я. – Друг.
Она покосилась на меня и поджала губы. От ее взгляда не укрылись ни дробовик на задней стенке кабины, ни посох Эбинизера.
– Вы приехали нам помочь?
– Ну, если ты не считаешь меня старой развалиной, – ехидно ухмыльнулся он.
– У вас есть права? И вы давно ездили по Чикаго?
Старый чародей хмуро покосился на нее.
– Так я и знала, – хмыкнула она. – Подвиньтесь.
– Что? – поперхнулся он.
– Я поведу. Да подвиньтесь же!
Я вздохнул.
– Лучше подвиньтесь, сэр, – посоветовал я Эбинизеру. – Мы опаздываем.
Сумка Мёрфи шмякнулась на землю, а сама она уставилась на меня, разинув рот.
– Ну? – не понял я.
– «Сэр»? – переспросила она, не веря своим ушам.
Теперь уже я насупился, но кивнул.
Она подобрала сумку, поморгала, приходя в себя, и продолжала уже профессионально вежливым тоном:
– С вашего позволения, мистер Маккой, я лучше знакома с улицами, а от нашей скорости зависят человеческие жизни.
Взгляд Эбинизера оставался мрачнее тучи, но губы скривились в легкой улыбке.
– Ба! И то верно: я и знаков-то дорожных не разгляжу. – Он распахнул водительскую дверцу. – Залазь. И ты садись, Хосс: некогда нам тебя ждать.
Мёрфи удержалась все-таки от того, чтобы нахлобучить на крышу Эбинизерова рыдвана полицейскую мигалку, но и без нее пригнала его к стоянке рядом с логовом Мавры очень быстро. Она знала улицы старого города не хуже его исконных жителей, а ко всяким тонкостям, вроде красного света, одностороннего движения и запрещенных поворотов, относилась с внушающим восхищение наплевательством. Надо признать, Эбинизеров пикап слушался ее весьма неплохо, хотя пару раз я все-таки приложился башкой о крышу.
По дороге я рассказал Мёрфи все, что узнал про вампирское логово.
– Черт, – тряхнула она головой. – Я этого не ожидала. Что они устроят все в самой гуще людей.
– Я тоже, – согласился я. – Но из этого следует только то, что нам нужно действовать как можно быстрее.
– Автоматы, – буркнула Мёрфи. – И заложники. Господи, Гарри, да там же люди погибнуть могут.
– Почему могут? Они уже погибают, – возразил я. – Как минимум уже три трупа. И ренфилды живы только условно; для них смерть – дело двух-трех дней.
– А если ты ошибаешься? – не выдержала Мёрфи. – Ты что, серьезно думаешь, что я буду стрелять в людей, которые не умерли еще окончательно? Я обязана защищать людей, а не приносить их в жертву!
Пикап подпрыгнул на очередном ухабе, и я клацнул зубами, едва не прикусив язык.
– Это же Черная Коллегия, Мёрф. Они убивают людей и делают это на постоянной основе. И не только это: они распространяют свою вампирскую заразу быстрее любой другой Коллегии. Если мы оставим это змеиное гнездо нетронутым, скоро их будет уже несколько дюжин. А через пару недель – буквально сотни. С этим надо что-то делать – и немедленно.
Мёрфи упрямо покачала головой:
– Но это не значит, что надо мочить всех без разбору. Гарри, дай мне три часа, чтобы организовать подобающий повод, и все копы и спецназ в радиусе двух сотен миль будут готовы раздавить это гнездо.
– И что ты им скажешь? Что подвал полон вампиров? Это не сработает, сама знаешь. А если копы рванут в атаку вслепую, они погибнут.
– А что будем делать мы? – спросила Мёрфи. – Что? Вышибем дверь, перестреляем всех, кто стоит на ногах, а потом сделаем вид, будто мы воздушные ваны хельсинги? Лобовая атака на готового как раз к такой атаке противника – один из самых надежных в мире способов свернуть себе шею.
– Что-нибудь придумаем, – заверил я ее. – План уточним на месте.
Мёрфи подозрительно покосилась на меня. Сидевший между нами Эбинизер явно решил не вмешиваться.
– Надеюсь, не как тогда, в «Уолмарте»?
– Скажу, когда буду точно знать. Сначала приедем и оценим ситуацию. Может, Кинкейд уже придумал что-нибудь.
– Угу, – буркнула Мёрфи без особого воодушевления. – Может. Ага, где-то здесь он должен нас ждать.
Район был не из самых симпатичных. Город десятилетиями разрабатывал планы реконструкции, но львиная доля денег доставалась более известным и престижным кварталам, вроде Кабрини-Грин. Давно уже многие кварталы, некогда городские окраины, медленно, но верно разлагаются, соревнуясь за сомнительный титул самого неблагополучного. Трущобы умерли – да здравствуют трущобы.
Нет, я видал районы и похуже. Но редко. Высокие здания и узкие улицы почти не пропускали солнечного света. Большая часть окон с первого по третий-четвертый этаж была заколочена. Некогда бойкие заведения на первых этажах почти все позакрывались. Водосточные решетки, забитые мусором и отбросами, битые уличные фонари, изобилие граффити на стенах… В воздухе стоял запах плесени, помойки и бензиновых выхлопов. Редкие обитатели перемещались по улице, как крысы, – быстро, целенаправленно, всем своим видом давая понять, что грабить их, во-первых, бессмысленно, а во-вторых, просто опасно.
Приют я увидел почти сразу же, едва начал оглядываться по сторонам. Перед входом чернел обгорелый автомобильный остов, правда машину наверняка раздели на запчасти прежде, чем подожгли. У меня сложилось впечатление, что Мёрфи – первый полицейский, попавший сюда за последние несколько недель, если не месяцев.
И все же чего-то не хватало.
Бомжей. Оборванцев. Бездомных. Пьянчуг. Теток-помоечниц. Даже в дневное время здесь полагалось находиться людям, собирающим пустые пивные банки или тряпье либо просто потягивающим пойло из завернутых в бумажные пакеты бутылок.
Но их не было. Вокруг дома словно пролегла невидимая полоса отчуждения.
– Тебе не кажется, что здесь слишком тихо? – спросила Мёрфи.
– Угу, – отозвался я.
– Они всех убили, – предположила она севшим от досады голосом.
– Возможно, – согласился Эбинизер. – А возможно, и нет.
Я кивнул:
– Это действие темных энергий. Люди ощущают их, даже не осознавая этого. Ты ведь и сама чувствуешь это сейчас.
– О чем ты?
Я пожал плечами:
– Присутствие темной магии. Оно поневоле напрягает твои нервы, злит. Если ты заставишь себя успокоиться и прислушаешься, ты ощутишь этакий оттенок… запаха, что ли.
– Вони, – буркнул Эбинизер.
– Но людей-то, людей почему нет? – не унималась Мёрфи.
– Ты здесь трех минут не пробыла еще, а эти энергии уже раздражают тебя. А теперь представь, каково здесь жить! Когда с каждым днем все страшнее. Злобнее. Людям хочется убраться отсюда, хотя они и не понимают почему. Еще сколько-то времени – и все это место превратится в пустыню.
– Ты хочешь сказать, вампиры уже прожили здесь какое-то время?
– Для достижения такого эффекта – как минимум несколько дней, – кивнул я.
– Скорее пару недель, – поправил меня Эбинизер. – Может, даже три.
– Господи, – поежилась Мёрфи. – Ужас какой.
– Угу. И если они здесь так долго, значит Мавра что-то задумала.
Она нахмурилась:
– Ты хочешь сказать, эта вампирша явилась сюда и сама выбрала, когда дать тебе знать о своем присутствии? Но ведь это, возможно, западня.
– Вполне возможно. Параноидально, но возможно.
Она сжала губы:
– За завтраком ты об этом не говорил.
– Мы бьемся с живыми мертвецами, Мёрф. Тут в любой момент можно ожидать крученого мяча.
– Ты меня за маленькую держишь?
Я покачал головой:
– Нет. Честно. Где Кинкейд?
– На втором ярусе вон той парковки, – ответила Мёрфи.
– Останови на первом, – скомандовал я.
– Зачем?
– Он не знает про Эбинизера, и я не хочу спугнуть его. Выйдем и поднимемся пешком.
Эбинизер покосился на меня и кивнул:
– Верная мысль, Хосс. Меткий стрелок с быстрой реакцией может оказаться нервным. Даю вам минуту, потом подъезжаю.