Он рванулся ко мне с нечеловеческой стремительностью, но мои чародейские чувства успели подать тревожный сигнал, и я отдернул руку, не дав ему схватить меня за запястье.
Он успел поймать меня за рукав самыми кончиками пальцев. Я дернул руку, однако сил даже в пальцах у вампира оказалось больше, чем у меня в плечах, так что мне пришлось напрячься как следует, чтобы высвободиться. Я вскрикнул; довольно жалкий вышел звук – перепуганный, резкий.
Вампир не отставал, змеиным движением выскользнув из окна будки. Я вдруг с ужасом сообразил, что, если он схватится со мной врукопашную в машине, меня придется потом выскребать по частям из металлолома.
Сил избежать этого у меня явно не хватало.
Глава 3
Похоже, по части реакции Томас все-таки уступал мне, потому что нападавший успел залезть в машину по плечи, когда он наконец выдохнул: «Дьявольщина!»
Я с размаху заехал вампиру Черной Коллегии в лицо левым локтем. Причинить ему боль я не мог, но это подарило мне драгоценную секунду. Я добавил еще, своротив ему скулу набок, а другой рукой тем временем отчаянно зашарил в стоявшем на полу между сиденьями, прямо за ручником, ящичке. Там у меня хранилось единственное оружие, способное помешать мертвецу-вампиру растерзать меня в клочья. Черный вампир впился в меня своими костлявыми, когтистыми лапищами. Не будь мой плащ укреплен охранительными заклятиями, он запросто вырвал бы сердце у меня из груди, однако толстая, да еще и заговоренная кожа продержалась секунду-другую, позволив мне изготовиться к контратаке.
Вампиры Черной Коллегии известны ровно столько времени, сколько помнит себя человечество. В их распоряжении немереное количество вампирских энергий – тех самых, о которых писал Стокер. Но и уязвимые места у них тоже имеются: они боятся чеснока, Символа веры, солнечного света, проточной воды, огня, осиновых кольев… В своей книге Брэм Стокер рассказал всем, как их убивать, так что в начале двадцатого столетия их почти полностью истребили. Выжили только самые умные, самые быстрые, самые безжалостные представители рода, обладатели многовекового опыта во всем, что касается жизни и смерти. Особенно смерти.
Впрочем, сомневаюсь, чтобы даже этот многовековой опыт подготовил кого-либо из них к тому, что его огреют воздушным шариком, наполненным водой.
Точнее, святой водой.
У себя в машине я держу под рукой три таких шарика. Я схватил один из них и с размаху врезал Черному вампиру по морде. Шар лопнул, окатив святой водой всю голову вампира. Везде, где капли попадали на кожу гнусной твари, плоть исчезала в ослепительной вспышке серебристо-белого света.
Вампир издал сиплый, скрежещущий вопль и задергался в конвульсиях. Взмахнув рукой, он зацепился за руль, и металлическая баранка со скрипом погнулась.
– Томас! – прохрипел я. – Да помогите же!
Впрочем, Томас уже действовал. Он сорвал с себя ремень безопасности, подобрал колени и, резко развернувшись влево, с криком изо всех сил ударил мертвеца-вампира пятками в лицо. Физической силой Томас наверняка уступал Черному вампиру, но даже так оставался на порядок сильнее меня. Удар вышвырнул того из машины, и он, пробив спиной фанерную стенку будки, полетел на землю.
Писклявое рычание сменилось яростным тявканьем. Вампир Черной Коллегии слабо дергался на земле, пытаясь подняться. Теперь я лучше разглядел ущерб, нанесенный ему святой водой. Почти четверть головы – от левого уха до угла губ – просто исчезла, ожоги продолжали гореть неярким золотым огнем. Из чудовищной раны сочилась комковатая черная слизь.
Я достал из ящика еще один шарик и занес руку для нового броска.
Вампир испустил свистящий, полный страха и злобы вопль, повернулся и бросился прочь, без труда пробив вторую стенку будки.
– Уйдет ведь! – бросил Томас, возясь с заедающей дверной ручкой.
– Не смейте! – рявкнул я, перекрывая тявканье. – Это приманка.
Томас застыл:
– С чего вы так думаете?
– Я узнал этого парня, – пояснил я. – Он был на маскараде у Бьянки. Только тогда он был еще живой.
Каким-то непостижимым образом Томас ухитрился побледнеть еще сильнее.
– Один из тех бедолаг, которых обратила та сучка из Черной Коллегии? Наряженная Гамлетом?
– Ее зовут Мавра. Да, он самый.
– Вот дерьмо, – пробормотал он. – Вы правы. Похоже на западню. Может, она следит за нами сейчас из засады… ждет, пока мы окажемся в темном переулке.
Я крутанул руль в одну сторону, потом в другую. Руль немного заедало, но, в общем, управлять это не слишком мешало. Да здравствует «Голубой жучок», Великий и Могучий! Я нашел на стоянке свободное место и втиснул на него свою машинку. Щенячий лай снова сменился рычанием.
– Мавра может обойтись и без темного переулка. У нее талант на завесы. Она могла бы сидеть, скажем, на багажнике – а мы бы ее и не заметили.
Томас облизнул пересохшие губы, беспокойно шаря взглядом по стоянке:
– Думаете, она приехала за вами?
– Запросто. Я не дал ей уничтожить тот меч, Амораккиус, и она была союзницей Бьянки… до тех пор, пока я ту не убил. К тому же мы находимся в состоянии войны. Странно еще, что она не объявилась раньше.
– Господи… Она чертовски пугает меня.
– Меня тоже.
Я нагнулся и пошарил рукой под водительским креслом.
Рука наткнулась на маленький пушистый хвост, я легонько потянул за него и как мог осторожнее извлек щенка на свет божий. Разумеется, это оказался все тот же сумасшедший колчеухий щен. Он все рычал, не обращая на меня внимания, и с ожесточением мотал мордахой из стороны в сторону.
– Хорошо еще у нас нашелся сторож. Черный вампир запросто мог убрать нас обоих.
– Что у него в зубах? – перебил меня Томас.
Щен выпустил то, что он трепал с такой яростью, и предмет плюхнулся на пол «жучка».
– Ха, – хмыкнул я. – Это же вампирское ухо. Должно быть, святая вода отожгла на фиг.
Томас покосился на ухо и слегка позеленел:
– Оно шевелится.
Щен тявкнул и потянулся к извивавшемуся на полу клочку прогнившего уха. Я с максимальной осторожностью подобрал его кончиками пальцев и выкинул в окно. Похоже, такой оборот событий вполне устраивал пса – он сел и разинул пасть в щенячьей ухмылке.
– Отличная у вас реакция, Гарри, – заметил Томас. – Когда эта гадость на вас бросилась… Нет, правда хорошая реакция. Быстрее моей. Как вам, черт подери, такое удается?
– Ни хрена мне не удается. Я заметил какую-то помеху только после того, как вот этот начал рычать, всего за пару секунд до того, как тот на меня бросился.
– Ух ты, – сказал Томас. – Вот и говори после этого про везение.
– Угу. Мне без везения никак.
Щен вдруг крутанулся на месте, развернувшись мордой в ту сторону, где скрылся вампир, и снова зарычал.
Томас настороженно застыл:
– Эй, Гарри, знаете что?
– Что?
– Мне кажется, нам лучше зайти в дом.
Я поднял щенка с пола и прощупал темноту своими чувствами, но ничего не обнаружил.
– Незаметность – лучшая гарантия от уничтожения, – сказал я. – Пошли.
Глава 4
Мы с Томасом вошли в здание. Охранник, которому полагалось бы сидеть в будке на стоянке, пил кофе со своим коллегой, дежурившим на входе. На лифте мы поднялись на верхний этаж. В холл открывались только две двери, и Томас постучал в ближайшую; пока мы ждали, из-за двери громыхала музыка. От чистого, без единого пятнышка, ковра пахло чем-то вроде львинозевов. Томасу пришлось постучать еще раз, прежде чем нам открыли.
Дверь отворила, выплеснув на нас волну громкой музыки, красивая женщина лет сорока – сорока пяти. Пять футов шесть дюймов роста, темно-каштановые волосы подколоты двумя палочками для еды. В одной руке она держала стопку использованных бумажных тарелок, в другой – пару пустых пластиковых стаканчиков; ярко-зеленое вязаное платье выгодно подчеркивало ее формы, которым позавидовала бы девица с плаката времен Второй мировой.
Лицо ее сразу же осветилось улыбкой.
– Томас, как я рада! Жюстина сказала, что ты заглянешь.
Томас уже улыбался самой неотразимой из всех своих белозубых улыбок. Он шагнул вперед и расцеловал женщину в обе щеки.
– Мэдж, – произнес он. – Хороша! Ты-то что здесь делаешь?
– Это моя квартира, – ответила она несколько холоднее.
Томас расхохотался:
– Да ну! Ты шутишь!
– Старый дурак раскрутил меня на инвестиции в его предприятие. Должна же я быть уверена, что он не пустит эти деньги на ветер. Вот я и приглядываю за ним.
– Ясно, – улыбнулся Томас.
– А ты? Неужели он уговорил-таки тебя сниматься?
Томас прижал руку к груди:
– Застенчивого школьника вроде меня? Да меня от одной только мысли об этом в краску бросает.
Мэдж рассмеялась – не без ехидства, как мне показалось. Рука ее как бы невзначай коснулась Томасова бицепса. То ли ей доставляло удовольствие разговаривать с Томасом, то ли в прихожей было холоднее, чем мне казалось.
– А кого ты привел?
– Мэдж Шелли, это Гарри Дрезден. Я привел его для делового разговора с Артуро. Гарри – мой старый друг.
– Ну, я не утверждал бы этого столь категорично. – Я улыбнулся и протянул ей руку.
Она попыталась перехватить удобнее свои тарелки и стаканы, потом виновато рассмеялась:
– Как бы мне все это на вас не вывалить. Вы актер? – Она смерила меня оценивающим взглядом.
– «Быть иль не быть», – с готовностью процитировал я. – Ай’л би бэк.
Она улыбнулась и кивнула в сторону щена, удобно устроившегося у меня под левой рукой:
– А это что у вас за друг?
– Безымянный пес. Как Клинт Иствуд, только пушистее.
Она снова рассмеялась и повернулась к Томасу:
– Ясно, почему он тебе нравится.
– Ну, он не лишен забавности, – согласился Томас.
– И он давно уже собирался завалиться спать, – подхватил я. – Не хотелось бы показаться бестактным, но мне нужно переговорить с Артуро прежде, чем я усну стоя.
– Понятно, – кивнула Мэдж. – В гостиной… в гостиной сейчас, пожалуй, шумновато. Проведу-ка я вас обоих в кабинет и позову туда Артуро.