– Вот, – повернулась она обратно ко мне. – Все еще «Кармен»?
– Скорее «Пираты из Пензанса», – отозвался я.
Она театральным жестом прижала руку с растопыренными пальцами к груди:
– Гилберт и Салливан. Я вам этого никогда не прощу.
– Как мне найти в себе силы продолжать? – спросил я и, покосившись на Мёрфи, закатил глаза. – Эй, раз уж зашел разговор о продол…
Инари ногой распахнула дверь дома и придержала ее. Секунду спустя показался Бобби; он нес на руках какую-то старуху в белой ночной рубахе. Немалый рост и физическая сила Бобби вряд ли пригодились ему – столь эфемерной казалась женщина, которую он нес. Ее седые волосы колыхались от слабейшего движения воздуха, ноги и руки безвольно болтались, в глаза бросалась болезненная худоба.
Парень подошел к нам, и я пригляделся получше. Это была не старуха. Гладкая, без морщин, хоть и смертельно бледная кожа, незагрубевшие руки и ноги… Вот волосы действительно совершенно поседели. Порыв вечернего ветра отвел их от лица, и я понял, что они поседели буквально за считаные часы.
Потому что я узнал эту девушку.
Жюстина.
– Адские погремушки, – пробормотал я. – А я думал, она умерла.
Лара подошла ко мне и тоже посмотрела на девушку. Лицо ее застыло.
– И должна была, – заметила она.
Я чуть не задохнулся от гнева:
– Как вы можете говорить так?
– С учетом обстоятельств. Я ничего не имею против этой девушки, но, если выбирать между ней и Томасом, я предпочла бы, чтобы умерла она. Просто так обстоят дела.
Я испепелил ее взглядом:
– Что?
Лара недоуменно повела плечом:
– Томас оторвался от нее в последнее возможное мгновение. Точнее говоря, даже чуть позже возможного. Я не знаю, как ему это удалось.
– И это вас тяготит? – сердито спросил я.
– Это был непростительный риск, – возразила она. – Просто глупо. Это его чудом не убило.
Я постарался, чтобы взгляд мой остался всего лишь неодобрительным, но не убийственно-гневным.
– Тут все дело в интенсивности, – пояснила Лара. – Это… это слияние. Запас жизненных сил у Томаса практически иссяк. И насильственное отрывание его от сосуда…
– От Жюстины, – поправил я ее.
Теперь уже Лара выказала некоторое неодобрение:
– Насильственное отрывание от Жюстины не могло не нанести ему тяжелой психической травмы, а ведь он и так был ослаблен донельзя. Собственно, в обычной ситуации прервать контакт не представляет особого труда. Чаще всего так и происходит. Однако он кормился этой девушкой на протяжении нескольких лет. Он мог высасывать из нее энергию простыми ласками. Но при таком Голоде… – Глаза у Лары чуть посветлели, и напрягшиеся соски рельефно обрисовались под блузкой. – Мысли в этом процессе не участвуют совершенно. Он практически ничего не контролирует. Им правит только Голод.
– Ужас какой, – шепотом произнесла Мёрфи. – Заставлять ее идти на такое…
Взгляд бледных Лариных глаз остановился на Мёрфи.
– О нет, мой милый офицер. Никто ее к этому не принуждал. Она сама с радостью предлагала себя. Когда жертвой кормятся столько раз, она перестает бояться смерти. Когда тобой кормятся, это очень приятно. И жертве не терпится отдать больше, как бы опасно это ни было.
Судя по голосу, Мёрфи сделалось дурно.
– Но, может, это она прервала контакт?
Лара скривила губы в снисходительной улыбке:
– Нет. Ко времени, когда мой брат окреп настолько, чтобы хоть что-то осознавать, она мало чем отличалась от самки во время гона.
Мёрфи сощурилась и посмотрела на Лару в упор:
– А вам самой ведь доставляет наслаждение говорить об этом. Гадость какая!
– Вы ни разу не разжигали в себе аппетит разговорами о еде, а, офицер Мёрфи? – парировала Лара.
Мёрфи насупилась, но промолчала.
– Так или иначе, – продолжала Лара, – то, что сделал Томас, – жестоко. Жюстина заботилась о нем настолько, насколько это возможно для нашей жертвы. Когда он оторвался от нее, почти ничего не осталось от ее тела, от ее рассудка. Говоря прямо, она выжила, офицер Мёрфи. Но я не уверена, можно ли ее назвать по-настоящему живой.
– Я понял, – сказал я. – Они с Томасом составляли почти единое целое. Связаны психическими узами. И вы считаете, Жюстина может помочь нам узнать, где он находится?
Лара кивнула:
– Такое случается, когда мы связаны с кем-то слишком долго. Хотя меня удивляет, что вы знаете об этом.
– Не знаю. Догадался, – признался я. – Когда Бьянка отобрала у Томаса Жюстину, он знал, где та находится у Бьянки в доме. Только он не объяснял мне как.
– Если у нее осталось хоть немного рассудка, она смогла бы привести нас к моему брату. Я не думаю, чтобы он находился далеко отсюда. Отец редко выезжает за пределы контролируемой им территории поместья.
Бобби с девушкой на руках подошел к нам. Инари нырнула в дом и вернулась с инвалидным креслом. Она подкатила его к Жюстине, и Бобби усадил в него безвольное тело.
Я опустился перед креслом на колени. Жюстина полулежала в нем тряпичной куклой. Темные ввалившиеся глаза смотрели в пространство. На губах играла легкая улыбка. Кожа казалась почти прозрачной. Дыхание было медленным, неглубоким, и я слышал, как при каждом выдохе она издавала слабый, довольный звук.
– Черт, – выдохнул я. – Она явно не в себе.
– Тик-так, – напомнила мне Мёрфи.
Я кивнул и помахал рукой у Жюстины перед глазами. Никакой реакции.
– Жюстина? – негромко окликнул я ее. – Жюстина, это я, Гарри Дрезден. Вы меня слышите?
Слабая складочка появилась у нее на лбу, хотя выражение лица почти не изменилось. Что ж, и то лучше, чем ничего.
– Жюстина, – продолжал я, – послушайте меня. Томас попал в беду. Вы меня слышите? Томас в опасности, и нам нужно, чтобы вы нашли его.
Легкая дрожь пробежала по ее телу. Она моргнула, взгляд ее сделался чуть осмысленнее, и она сделала попытку оглядеться по сторонам.
– Томас, – повторил я. – Ну же, Жюстина! Мне нужно, чтобы вы со мной поговорили.
Она вдохнула глубже. Едва заметное довольное выражение исчезло с ее лица, сменившись огорчением.
– Томас, – прошептала она.
– Да, – подтвердил я. – Где он? Вы можете сказать мне, где он?
Взгляд ее снова сделался совершенно отсутствующим, а потом глаза и вовсе закрылись. Лицо ее застыло в почти медитативной сосредоточенности.
– Чувствую.
– Где? – Я с трудом сдерживал захлестывающую меня досаду. – Что вы чувствуете?
Она подняла руку и коснулась ею другого запястья, потом колена:
– Цепи. Холод.
Лара наклонилась к ней.
– Он далеко? – спросила она.
Жюстина зябко поежилась:
– Нет.
– В каком направлении? – спросил я.
Она сделала рукой слабое, неопределенное движение, но снова нахмурилась.
– Мне кажется, ей просто не хватает сил показать, – сказал я Ларе.
Лара кивнула и повернулась к Инари:
– Поверни кресло по кругу, пожалуйста. Только медленно.
– Жюстина, – произнес я, – можешь сказать нам, когда он окажется перед тобой?
Девушка открыла глаза. На мгновение наши взгляды встретились, и как же быстро, трусливо опустил я свой! Будьте добры, никаких заглядываний в душу. Для одного дня у меня в памяти и так в избытке хватало всяких страстей. Однако, когда Инари повернула кресло, Жюстина вдруг подняла голову и выбросила руку вперед, в темноту. Движение вышло слабым, но по сравнению с остальными и оно впечатляло.
Секунду-другую Лара молча смотрела в темноту, потом повернулась к нам:
– Это Провал. Он в Провале.
– Что? – не поняла Мёрфи.
Лара нахмурилась:
– Старая пещера у северной границы имения. Это естественный колодец… никто не знает, как он глубок. Мы пользуемся им для того…
– Чтобы избавляться от разных вещей, – негромко договорил я. – Трупов, например.
– Да.
– Туда долго добираться?
– Служебный проезд ведет к домику садовника, – ответила она. – Нужно обогнуть главный дом и ехать на север. В дальнем конце газонов увидите белую изгородь, а в ней ворота…
– Не объясняйте. Поедете с нами, – сказал я.
Ответить Лара не успела, поскольку ночь вдруг наполнилась грохотом, и питчер – судя по силе удара, из высшей лиги – засветил мне мячом аккурат между лопатками. Я рухнул ничком, ободрав щеку об асфальт. Полсекунды спустя я услышал, как охнула и грохнулась на землю в паре футов от меня Мёрфи.
Еще через секунду я сумел повернуть голову – как раз вовремя, чтобы увидеть одного из Кенов-телохранителей, стоявшего на крыльце у входа. Он передернул цевье помпового дробовика и навел ствол на Лару. Суккуб стремительно и грациозно, как лань, метнулась влево, и телохранитель повел стволом ей вслед. Однако, прежде чем он снова взял на прицел Лару, ствол дробовика нашел Инари и замер. Девушка тоже застыла, широко раскрыв глаза.
– Берегись! – выкрикнул Бобби.
Он резко, с силой, которой валят с ног профессиональных футболистов, оттолкнул Инари в сторону. Тут грянул выстрел, и в воздухе распустилось зловещее красное облачко из кровавых брызг.
Кен-телохранитель снова передернул цевье, перезарядив дробовик. Ближайшей целью оказалась Жюстина. Девушка продолжала сидеть, уставившись туда, где, по ее словам, находился Томас. Думаю, она даже не слышала выстрелов, не говоря уже о том, чтобы предпринять попытки укрыться от них. Я понимал, что сейчас ее уже не спасти.
Я ошибался.
Мёрфи привстала в положение для стрельбы с колена. Стрелок повернулся к ней и выстрелил. Он поторопился: заряд картечи прошел мимо Мёрфи и ударил в белую спортивную тачку, изрешетив левую переднюю шину.
Мёрфи не спешила открывать ответную стрельбу. Она медленно, не спеша прицеливалась, пока Кен-телохранитель перезаряжал ружье и снова наводил его на цель. Только когда выброшенная эжектором гильза ударилась о землю, пистолет Мёрфи коротко рявкнул.
Голова Кена-телохранителя дернулась набок, словно кто-то задал ему совсем неожиданный вопрос.
Мёрфи выстрелила еще трижды. Вторая пуля проделала в скуле стрелка дырку в палец диаметром. Третья ударила в стену, расшвыряв кирпичные осколки, а четвертая угодила ему