– Мне кажется, мы могли бы помочь этому процессу, – заметил Баттерс. – Физиотерапия. Я как раз собирался поговорить с вами об этом в следующий ваш визит. А тут и вы сами заглянули.
– Баттерс, – пробормотал я, – дружище. Э… Это…
– Действительно замечательно, – договорил он за меня.
Глаза его сияли.
– Я хотел сказать, с ума сойти. А еще спасибо вам.
Он ухмыльнулся и пожал плечами:
– Я всего лишь говорю, что видел.
Я опустил взгляд на руку и попробовал пошевелить пальцами. Они вроде как дернулись немного.
– Почему? – спросил я.
– Что «почему»?
– Почему у меня получаются удачные копии?
Он присвистнул и, продолжая ухмыляться, взъерошил свою шевелюру пятерней:
– Представления, черт подери, не имею. Но ловко, а?
Я еще раз покосился на рентгеновские снимки и убрал руку в карман плаща.
– Я надеялся, вы поможете мне надыбать кое-какую информацию.
– Конечно-конечно, – закивал Баттерс. Он вернулся к своей амуниции для польки и принялся разбирать ее. – А что, происходит что-то?
– Надеюсь, что нет, – вздохнул я. – Скажем так: предчувствие у меня нехорошее. Мне нужно знать, не было ли в наших краях последние пару дней каких-нибудь странных смертей.
Баттерс нахмурился:
– Насколько странных?
– Необычно жестоких, – объяснил я. – Или со следами, характерными для ритуальных убийств. Черт, я согласен даже на следы пыток перед смертью.
– Ничего такого вроде не слышал, – пробормотал Баттерс. Он снял свои шутовские темные очки и надел нормальные, в черной оправе. – Хотя сегодня еще в бумагах не разбирался. Сейчас посмотрим, кто у нас из свежезамороженных.
– Спасибо, – кивнул я.
Баттерс смахнул со своего стула несколько флаеров, сел, вытащил из-под медицинского журнала клавиатуру и выразительно уставился на меня.
– Ах да, – спохватился я и отошел в дальний угол помещения.
Ну да, мое присутствие так или иначе пагубно сказывается на компьютерах. Мёрфи до сих пор не простила меня за полетевший жесткий диск, хоть это и случилось всего один раз.
Баттерс врубил компьютер и уставился в монитор.
– Нет, – произнес он наконец, пощелкав с полминуты мышью. – А… погодите… Вот парень, которого пырнули ножом, только это произошло на северо-западе штата.
– Не годится, – сказал я. – Только из местных. В радиусе двух-трех графств от Чикаго.
– Гм, – хмыкнул Баттерс. – Какие вы все, детективы, зануды. – Он всмотрелся в экран. – Жертва стрельбы из проезжавшей машины?
– Определенно нет, – ответил я. – Для ритуального убийства интимности, скажем так, маловато.
– Боюсь, Гарри, вам не повезло. Если кого-то и привозили интересного, с ними разобралась дневная смена.
– Гм.
– Не хмыкайте. Я тут возился с алкашом-бедолагой, который попал под грузовик, и его надо было проверить на наличие в крови наркотиков или алкоголя, так что… – Он осекся. – Ого!
– Ого?
– Занятно.
Я навострил уши:
– Что занятно?
– Мой босс мистер Бриош передал мне одного из своих, так сказать, подопечных. Его перевезли в мою лабораторию, а меня об этом не известили. Ни записки, ни даже на электронную почту не сообщил, вот мерзавец!
Я нахмурился:
– Такое часто случается?
– Попытки выставить меня увиливающим от работы, чтобы дать ему повод вышибить меня? – пожал плечами Баттерс. – Ну, этот прием новый, но вполне в духе его отношения ко мне.
– Может, он сегодня просто занят? – предположил я.
– Ага. Может, меня дома поджидает Лив Тайлер, чтобы помассировать мне пятки, – отозвался Баттерс.
– Хе-хе. Так кто у нас жмурик?
– Мистер Эдуардо Энтони Мендоса, – прочитал Баттерс. – Лобовое столкновение с «бьюиком» на шоссе. С учетом того, что он перемещался пешком, – Баттерс наморщил нос, – похоже, его здорово поквасило. Не странно, что Бриош, Великий и Могучий, не захотел с ним возиться.
Я задумался. Вообще-то, я искал чего-то другого, и все же мелькало в ситуации с этим трупом что-то такое, из-за чего тревожные сирены в моем мозгу подали голос.
– Вы не будете против, если я пойду на поводу у своей интуиции?
– Ой, да что вы. Не все же полькой заниматься. Сейчас инвентарь соберу, и пойдем посмотрим на покойного Эдди Мендосу.
– Отлично, – кивнул я, прислонился к стене и, скрестив руки на груди, приготовился ждать.
Дверь в прозекторскую распахнулась, и в комнату вошел деловой походочкой Фил-охранник.
Вот только горло у него было перерезано от уха до уха, а все тело – сплошь залито кровью. Лицо его белизной не уступало могильному мрамору. В живых он с такой раной остаться никак не мог.
Впрочем, это не помешало ему пересечь комнату, взяться за Баттерсов стол и отшвырнуть его вместе с компьютером, ящиком для папок и всем прочим в дальний угол. Грохот вышел что надо. Баттерс с ужасом уставился на Фила, потом издал высокий, кроличий какой-то писк и попятился.
– Стоять! – послышался из коридора чей-то гулкий бас.
Мертвый Фил застыл как вкопанный. В комнату вошел рослый парень в шинели цвета хаки и – ей-богу, не вру – широкополой шляпе. Смотрел он только на Баттерса, так что меня в углу не видел. Секунду-другую я не шевелился: внезапность происходящего застигла меня врасплох. Тем временем еще трое в плащах и с серыми лицами вошли и остановились рядом с ним.
– Только не трогайте коронера, джентльмены, – произнес мужчина в шляпе. – Он нам еще пригодится… пока.
Глава 5
Человек в шляпе сделал шаг к Баттерсу, похлопывая по бедру зажатой в руке книжкой.
– Отойди, – бросил он, и мертвый Фил послушно шагнул в сторону.
Баттерс забился в угол; глаза его за стеклами очков сделались размером с пончики.
– Ух ты, – пробормотал он. – Классный выход. И шляпка ничего.
Парень в шляпе сделал еще один шаг вперед и начал поднимать свободную руку. Тут я решил-таки вмешаться. Нет, в руке он не держал ничего, но у парня, который разгуливает в длинной шинели в окружении выводка зомби, и поднятая рука может оказаться опаснее пистолета.
– Довольно! – произнес я как можно громче, чтобы уши заложило, и отступил на шаг от стены, выставив вперед левую руку.
Серебряный, набранный из покорежившихся от жара защитных полос браслет-оберег поблескивал у меня на запястье, и я начал накачивать в него заряд энергии, готовый в любое мгновение выстроить защитное поле. Вообще-то, браслет так и не оправился пока от перегрузки, обрушившейся на него в последний раз, когда я им пользовался, и мне только-только удалось наладить его хоть частично. Как следствие, энергию он передавал неровно, и с него начали сыпаться на пол бело-голубые искры.
– Опустите руку и отойдите от коронера, – велел я.
Не прекращая размеренно похлопывать по бедру своей тонкой книжицей, парень повернулся ко мне. На мгновение мне показалось, будто он – еще один зомби, таким бледным было его лицо, однако щеки его чуть порозовели. Интересное лицо: длинное и при всей своей бледности обветренное, словно он провел полжизни в угрюмой, лишенной солнечного света пустыне. Темные глаза, пышные седые бакенбарды, бритый подбородок – и шрам, из-за которого верхняя губа кривилась в постоянной ухмылке.
– Кто, – произнес незнакомец с сильным британским акцентом, – вы такой?
– Великий Тыковка, – отозвался я. – Восстал с грядки немного раньше обычного, потому что Баттерс такой клевый. А вы?
Долгую минуту незнакомец молча изучал меня. Взгляд его перемещался с моего сияющего браслета на мое горло, чуть ниже которого висела пентаграмма моей матери.
– Вы можете называть меня Гривейн. Отойдите-ка, приятель.
– Или что? – поинтересовался я.
Гривейн одарил меня легкой ледяной улыбкой, еще раз хлопнул своей книжицей по бедру и кивнул в сторону своих неподвижных спутников:
– В моей машине найдется место еще для одного.
– Спасибо, я уже трудоустроен, – сказал я. – Но нам совершенно не обязательно доводить это до каких-то неприятностей. Вам достаточно стоять, где вы стоите, пока мы с Баттерсом выйдем.
– И со мной, – чуть раздраженным голосом добавил он.
– Простите?
– С Баттерсом и со мной, идиот. Вы что, серьезно верите, что ваш жалкий щит, тем более со сбитой настройкой, убедит меня дать вам уйти?
– Нет, – признал я, доставая из кармана плаща свой револьвер сорок четвертого калибра. Я наставил его на Гривейна и взвел курок. – Поэтому я захватил с собой вот это.
Он приподнял бровь:
– Уж не собираетесь ли вы убить меня?
– Да, и сделаю это прямо здесь, – ответил я. – Баттерс, вставайте. Держитесь ближе ко мне.
Коротышка-патологоанатом, дрожа, поднялся на ноги и бочком обогнул уставившегося пустым взглядом в пространство покойного Фила.
– Отлично, – кивнул я. – Так-то лучше, Гривейн. Продолжайте в том же духе, и мне не придется заставлять судмедэкспертов выковыривать ваши зубы из стены.
Баттерс поспешил ко мне. Гривейн все похлопывал книжкой по ноге. Глядел он только на меня, словно Баттерс его больше не интересовал. На лице его заиграла ленивая, немного жутковатая улыбка.
– А вы ведь не Страж.
– Удостоверения при себе нет.
Ноздри его вдруг широко раздулись.
– Не из этих, цепных псов Совета. Собственно, вы гораздо больше похожи на меня самого.
– Сильно сомневаюсь, – покачал головой я.
Зубы у Гривейна оказались узкие, желтые, а улыбка – крокодилья.
– Бросьте шуточки. Я нюхом чую в вас истинную магию.
Последним, кто говорил мне об «истинной магии», был Боб-некромант. Я с трудом подавил непроизвольную дрожь.
– Гм. Пожалуй, не буду покупать больше дешевых дезодорантов.
– Возможно, мы могли бы договориться, – произнес Гривейн. – Совершенно не обязательно завершать все кровопролитием – особенно сейчас, когда до конца гонки остается так немного. Живой офицер мне гораздо полезнее, чем мертвый болван.
– Соблазнительно, – отозвался я голосом, который обычно приберегаю для общественных туалетов, когда кто-нибудь ломится ко мне в кабинку.