Томас!
Чувака, который сидит в гостиной, пытался укокошить кое-кто из моих нехороших коллег. Его зовут Баттерс. Я привел его сюда укрыть от радаров на время, пока я буду вести с ними переговоры. Будь добр, пригляди за ним до моего возвращения.
Я сложил записку вчетверо и положил на каминную полку.
– Он неглуп, и на него более-менее можно положиться. Не знаю, правда, точно, когда он вернется. Но как придет, скажите ему, что это я привел вас сюда, и передайте эту записку. С вами все будет в порядке.
Баттерс выдохнул через нос:
– Хорошо. А вы куда?
– В книжный магазин, – ответил я.
– Зачем?
– Гривейн держал в руках книжку под названием «Die Lied der Erlking». Вот я и хочу знать почему.
Секунду-другую Баттерс молча смотрел на меня.
– В разгар всего этого – угроз, пистолетов, зомби и прочего – вы ухитрились разглядеть название книги?
– Да, – кивнул я. – Со зрением у меня все в порядке.
– Что мне делать? – спросил он.
– Поспите. – Я махнул рукой в сторону книжных полок. – Почитайте. Ни в чем себе не отказывайте на кухне. Да, еще одно: ни в коем случае не открывайте дверь.
– Почему?
– Потому что наложенные на нее заклятия могут вас убить.
– Ох, – сказал он. – Заклятия…
– Никаких шуток, Баттерс. Они предназначены для того, чтобы не пропускать никого внутрь, но, если вы откроете дверь, вас может так зацепить отдачей – мало не покажется. У Томаса имеется талисман, помогающий ему проходить беспрепятственно. И у меня тоже. Всем остальным это опасно, так что держитесь от дверей подальше.
Он поперхнулся:
– Ясно. Хорошо. А что, если псу приспичит выйти?
Я вздохнул:
– Вряд ли он загадит мою квартиру сильнее, чем Томас. – Я повернулся к псу. – Пошли, Мыш. Разберемся с твоими делами.
Похоже, Мыш каким-то шестым чувством понимает, когда надо не чужие метки нюхать, а делом заниматься, поэтому мы вышли и очень скоро вернулись. Он остался с Баттерсом, а я завел «жучок» и направился в букинистический магазинчик Бока.
Артемис Бок, владелец старейшего в городе магазинчика оккультной литературы, держал свое заведение недалеко от Линкольн-парка задолго до того, как я перебрался в Чикаго. Окружающие кварталы представляли собой причудливую смесь худшего из того, что может предложить большой город, с академической эрудицией университетских окрестностей. В общем, не из тех мест, по которым мне – пусть даже и чародею – хотелось бы разгуливать после наступления темноты, но и выбора у меня не было.
Я остановил «жучок» за квартал от магазина, напротив дешевого многоквартирного дома, окна которого – те, что ближе ко входу, – светились, и выглядело это зловеще. Я не слишком опасался, что «жучок» могут угнать, пока я буду в магазине. Моя машина недостаточно привлекательна для угонщиков. Впрочем, и прятать пистолет, что я вожу с собой в бардачке, я тоже не собирался и сунул его в кобуру под плащом. Посох я тоже захватил с собой; крепко сжав его правой рукой, я захлопнул дверцу «жучка» и с самым решительным выражением лица направился к магазину. У меня нет разрешения на ношение пистолета в кобуре, поэтому я рисковал загреметь за это в тюрьму. С другой стороны, эта часть города пользуется большой популярностью у самых отвратительных членов потустороннего сообщества, да и обычная преступность здесь выше, чем в других районах, а мне совершенно не улыбалось угодить в подготовленную для меня могилу. Спасибо большое, но жизнь мне пока дороже.
На протяжении сотни ярдов, что отделяли «жучок» от магазина, я перешагнул через пару пьяных и постарался не обращать внимания на бледную, слишком худую женщину в легинсах леопардовой расцветки и кожаном пальто на голое тело, если не считать лифчика. Синие глаза ее казались черными – так увеличены были ее зрачки, и, судя по ее обдолбанному состоянию, идти она тоже не могла. Она увидела меня, и какое-то мгновение казалось, будто она собирается предложить мне свои прелести. Однако она бросила еще один взгляд на мое лицо, шагнула в сторону и сделала попытку казаться невидимой. Я прошел мимо, не оглядываясь.
Ночь выдалась морозная. Даже очень морозная. Еще пара недель, и температура опустится достаточно низко для того, чтобы двое пьяниц и обдолбанная девица замерзли до смерти. Поутру тела найдут, вызовут полицию, и в протоколе запишут, что смерть наступила случайно, по стечению обстоятельств. Иногда такие смерти не случайны. Погода – удобный способ избавиться, скажем, от нежелательного клиента. Добавь чего-нибудь лишнего в дозу, сними один-два предмета туалета и брось в таком виде на улице. Большую часть таких жертв находят в пределах того района, по которому я шагал.
Ярдах в тридцати от входа в магазин я пересек невидимую черту, за которой давящая, агрессивная атмосфера городских дебрей разом понизилась на несколько градусов. Еще через несколько шагов в темноте замаячили очертания университетского общежития, стоявшего в дальнем конце квартала. Я чуть расслабился, хотя на самом деле это невысказанное обещание безопасности и законопослушности не более чем иллюзия. Чем ближе ты подходишь к университету, тем ниже преступность, но это только потому, что и полиция появляется здесь чаще.
Правда, имелось еще одно обстоятельство. Полиция полицией, но вовлекать ее в свои проблемы я не мог. Маврино предостережение насчет постороннего участия означало, что, даже если мне понадобится помощь, обращаться за ней мне нельзя. Я мог рассчитывать только на собственные силы. И в случае если со мной что-то случится, справляться мне придется в одиночку.
Хищники реагируют на поведение. Я шагал так, будто собирался начистить кому-то ряшку, и позволил себе смягчить выражение лица только перед самой дверью в книжную лавку.
Артемис Бок, владелец лавки, сидел напротив входа, за прилавком. Внешность он имел достаточно колоритную: широкоплечий, небритый, с мощной мускулатурой, сгладить которую не смогли даже годы уютной жизни. Костяшки пальцев размером и фактурой больше всего смахивали на бейсбольные мячи, отличаясь от них в первую очередь шрамами с тех времен, когда он еще не избрал ремесло книготорговца. Конечно, с чародеем по части силы он сравниться не мог. Однако, пошатавшись по Чикаго, он набрался теории достаточно для того, чтобы его лавка охранялась дюжиной хитроумных оберегов, заставлявших любого искателя неприятностей на свою задницу идти на поиски таковых куда-нибудь в другое место.
Колокольчик над дверью звякнул, когда я вошел, и ему вторил басовитый звон откуда-то из-за прилавка. Одна рука Бока осталась на прилавке, а другая нырнула под него, и он не вгляделся в меня сквозь очки.
– Мистер Дрезден, – кивнул он, снова сцепив лапищи на прилавке поверх журнала – как мне показалось, автомобильного.
– Привет, Бок, – кивнул я в ответ.
Взгляд его скользнул по моему посоху, и у меня сложилось впечатление, что он и пистолет у меня под плащом если не увидел, то ощутил.
– Мне надо порыться в клетке, – сказал я.
Кустистые брови его сдвинулись к переносице.
– Со времени последнего посещения Стражей месяца еще не прошло. У меня все чисто. Вы это хорошо знаете.
Я поднял руку в перчатке:
– Это не инспекция. Личное дело.
Он издал горлом рокочущий звук, что-то среднее между согласием и извинением. Потом не глядя снял с крючка на стене за спиной ключ и кинул мне. Мне пришлось переложить посох на сгиб левой руки, чтобы правой поймать ключ. Не уверен, что со стороны это выглядело достаточно изящно, зато я не уронил ни посоха, ни ключа, а это с учетом моего физического состояния не так уж и плохо.
– Пойдете со мной? – спросил я у Бока.
Обыкновенно Бок не любит, чтобы клиенты копались у него на полках без присмотра.
– Можно подумать, я скажу вам что-нибудь новое, – хмыкнул он и перелистнул страницу своего журнала.
Я кивнул и двинулся вглубь магазина.
– Мистер Дрезден, – произнес Бок.
– А?
– В городе поговаривают, что всякая нечисть зашевелилась. Уилл заглядывал сегодня. Говорит, мелкие твари напуганы.
Я остановился. Билли Борден возглавлял шайку оборотней-самоучек, называвших себя Альфами и проживавших в прилегающем к университету районе. Года четыре назад Альфы научились оборачиваться волками и объявили свой район зоной, свободной от монстров. Они подтвердили это, разорвав нескольких нехороших парней в клочья, причем проделали это так впечатляюще, что местные вампиры, упыри и прочая опасная нечисть решили, что охотиться в другом месте спокойнее.
Оккультное сообщество Чикаго – я имею в виду людей, разумеется, – группируется по нескольким городским районам. Тусовка у университетского городка меньше других, зато, возможно, самая информированная из всех. Когда что-нибудь особенно опасное выходит на тропу войны, слух об этом проходит по всему оккультному сообществу, и все бросаются искать укрытия или просто держатся тише воды. Это, можно сказать, естественный инстинкт самосохранения тех, у кого в той или иной форме проявляется талант к магии, но сил маловато, чтобы представлять собой серьезную угрозу врагу. Я в меру сил поощряю такие настроения. Дела обстояли достаточно хреново и без того, чтобы любителю-самоучке Билли вздумалось разбираться с нехорошими парнями.
А ведь именно это Билли Борден наверняка и задумал. Билли со товарищи нельзя допускать до разборок с типами уровня Гривейна. Поймите меня правильно: для средней нечисти и тому подобного Билли представлял реальную угрозу, но его ребята не привыкли иметь дело с той весовой категорией, в которой выступал Гривейн. Билли стоило держаться осторожнее, но я не мог связаться с ним, чтобы передать это. Черт, да если бы я и сказал ему, он наверняка гордо выпятил бы челюсть и заявил бы, что как-нибудь справится и сам. В общем, мне пришлось на ходу придумывать другой подход.
– Если увидите его снова, – сказал я Боку, – дайте ему знать, что я буду очень ему благодарен, если он не будет высовываться, но постарается держать ухо востро и свяжется со мной прежде, чем предпримет что-либо.