– Что-то происходит, – буркнул Бок, покосившись на календарь.
До меня вдруг дошло, что в лавке еще трое или четверо покупателей и все смотрят на меня. Час, конечно, был поздний, но оккультное сообщество живет по своему распорядку, к тому же до Хеллоуина оставалось всего два дня. Черт возьми, да ведь стрелки подбирались к часу ночи. Хеллоуин наступал завтра. Для кого-то это веселые забавы со страшилками, но для других это священный Самхейн, да и всякие другие штуки связаны с этим днем у различных вероисповеданий. В общем, самое время для шопинга.
– Возможно, – кивнул я Боку. – Вы бы не выходили за порог после наступления темноты ближайшие день или два. Так, предосторожность на всякий случай.
Судя по лицу Бока, он считал, что я чего-то недоговариваю. Я взглядом посоветовал ему заниматься своим делом и направился вглубь помещения.
Внутри лавка Бока больше, чем кажется снаружи. На улицу она выходит узкой, не шире, чем у продуктовой лавки напротив, витриной. Ближняя ко входу часть предназначена для клиентов, интересующихся всем, от кристаллов до благовоний, свеч, масел – в общем, типичным хламом для поклонников разных новых веяний. Еще здесь полно статуэток и разных идолов для установки в личную молельню, есть коврики для медитации, всякая мебель и другие причиндалы для последователей всех мыслимых и немыслимых религий, начиная с Будды и Ганеша.
За отделом для оккультистов стоят несколько книжных полок – одно из самых полных в нашем городе собраний книг по сверхъестественным и мистическим вопросам. Среди изданий преобладают викканские, чуть меньше индуистских, но есть и каббалистические, вудуистские и даже учения древних норвежских или античных жрецов. Сам я держусь от этого подальше. Магия – не из тех вещей, для которых необходим Бог, или другой бог, или целая компания богов, впрочем многие считают совершенно иначе. Даже многие члены нашего Совета обладают религиозными убеждениями, и для них эти убеждения неразрывно связаны с их магией.
Конечно, если они верят в это искренне, это все равно что истина. В конце концов магия напрямую зависит от степени убежденности чародея. Некоторые утверждают, что она связана с верой чародея, но на деле это практически то же самое. Чтобы ваша магия действовала, вы должны верить в нее – не в то, что она возможна, а в то, что она обязательно подействует.
Именно это делает людей вроде Гривейна такими опасными. По природе своей магия связана с жизнью, с созиданием. Некромантия Гривейна нацелена на разрушение, следовательно извращает законы жизни. Помимо того что это опасно и омерзительно, в использовании магии для создания гниющего подобия живого человека есть что-то совершенно непристойное. У меня даже живот свело судорогой при мысли о том, что должен думать и чувствовать человек, слагающий такое заклятие. И ведь Гривейн в это верил.
Наверное, поэтому он все больше казался мне психом. Смертельно опасным, сильным, убийственно спокойным, разумным – но сумасшедшим. Я тряхнул головой. Черт, и как меня угораздило во все это вляпаться?
Я миновал книжные полки и подошел к двери в дальней стене. Не то чтобы потайной двери, но и не выделявшейся из плоскости: без наличника, и отделана она такой же фанерной панелью. Когда-то клиенты проходили в нее, чтобы отведать запрещенного пойла. Теперь она просто запиралась на замок. Ключом, который дал мне Бок, я отпер ее и оказался в заднем помещении.
Размерами оно уступает самой лавке. Обыкновенная комната с выгороженной в углу конторой и протянувшейся от стены к стене массивной стальной решеткой. За решеткой, вдоль задней стены разместились две длинные книжные полки. Все остальное пространство заполняется коробками, ящиками и столами, на которых Бок хранит запасной товар; здесь же он сортирует его для отправки по почте. Помещение освещается двумя зарешеченными плафонами на кронштейнах.
Дверь конторы была приоткрыта, и оттуда лился свет. За дверью негромко играло радио – какой-то классический рок.
Я подошел к двери в решетке, отпер замок и откатил ее в сторону. За решеткой Бок хранит свои самые ценные тексты. Например, на верхней полке у него стоит первое издание «Алисы в Зазеркалье» с автографом Льюиса Кэрролла, заботливо запечатанное в пластик, и несколько десятков еще более ценных редкостей.
Остальные полки заняты серьезными трудами по теории магии. По большей части – почти сплошь философские, как те, что выставлены в первом зале. Отличие состоит в том, что большая их часть написана чародеями, в разное время входившими в Совет. Значительно меньше здесь таких, которые посвящены изучению самих основ магии и питающей ее энергии. Среди последних имеется и томик «Элементарной магии», написанный Эбинизером Маккоем. Это первая книга, по которой большинство чародеев учат своих подмастерьев. В ней изложены основы того, как обращаться с окружающими нас энергиями – и как важна ответственность использующего их чародея.
Впрочем, если вспомнить, Эбинизер, обучая меня, ни разу не давал мне в руки этой книги. Он вообще почти никогда не читал мне лекций или наставлений. Он просто говорил мне, чего ожидает, а потом проделывал все на моих глазах. Чертовски, на мой взгляд, эффективный метод.
Я снял томик с полки и несколько секунд молча смотрел на него. Внутри у меня все болезненно сжалось. Ну да, он учил меня основам – и лгал. По крайней мере, не говорил всей правды. Все время, пока он был моим наставником, Совет требовал от него убить меня на месте, если я не буду вести себя идеально. А я не вел себя идеально. Старик не убил меня, но и не доверился окончательно. Он не сказал мне, что выполняет для Совета грязную работу. Что он фактически мокрушник, что он нарушает законы магии, предавая тем самым принципы, о которых написал в своей книге, о которых говорил мне и по которым, как мне казалось, жил сам.
Он ведь хотел защитить тебя, Гарри, напомнил я сам себе.
Правильнее от этого не стало.
Он никогда не старался быть твоим героем, образцом для подражания. Ты сам сделал его таким.
И это тоже ни черта не меняло.
Он не хотел тебе вреда. Он руководствовался самыми добрыми намерениями.
Хорошо известно, куда ведет вымощенная такими намерениями дорога.
Ты должен перешагнуть эту обиду. Простить его.
Я шмякнул книгу обратно на полку. Резче, чем следовало бы.
– Привет, – послышался за моей спиной женский голос.
Я едва не подпрыгнул от неожиданности. Посох брякнулся на пол, а когда я обернулся лицом к двери, браслет-оберег брызгался голубыми искрами, а правая рука сжимала пистолет.
На вид ей казалось не больше двадцати пяти. Роста среднего, в длинной шерстяной юбке, водолазке и свитере-кардигане серого цвета. Каштановые волосы она подобрала в пучок, закрепив его парой карандашей. Лицо под очками показалось мне скорее миловидным, чем красивым… в общем, привлекательным. Подбородок и пальцы правой руки она перепачкала чернилами; на свитере красовался бейджик с логотипом лавки и надписью «ПРИВЕТ, МЕНЯ ЗОВУТ ШИЛА».
– О! – выдохнула она и застыла, побелев как полотно. – О… гм… Берите все, что вам нужно. Я ничего не буду предпринимать.
Я выдохнул сквозь зубы и медленно опустил пистолет. Черт, да я едва не открыл стрельбу! Очко играет, Гарри? Я убрал из браслета заряд энергии, и он померк.
– Прошу прощения, мисс, – произнес я как можно вежливее. – Вы меня немного напугали.
Секунду-другую она смотрела на меня в нескрываемом замешательстве.
– О, – повторила она еще раз. – Так вы нас не грабите?
– Нет, – признался я.
– Это хорошо.
Она прижала руку к груди, пытаясь успокоить дыхание.
Грудь у нее, надо сказать, производила впечатление даже под тяжелым кардиганом. Чертово либидо. Даже когда я по уши в неприятностях, оно тут как тут, чтобы отвлечь от таких тривиальностей, как самосохранение.
– О… значит, вы покупатель, да? Я могу чем-нибудь вам помочь?
– Я тут книгу одну искал, – кивнул я.
– Ну что ж, – сказала она с деловой улыбкой, – для начала щелкните вон тем выключателем у двери, и мы найдем то, что вам нужно.
Я включил лампу, про которую совершенно забыл; Шила оправила юбку и подошла ко мне. Роста она была среднего, футов пять с половиной, а значит, почти на фут ниже меня. За пару шагов от меня она остановилась и пристально посмотрела мне в лицо.
– Так вот вы кто, – произнесла она. – Вы Гарри Дрезден.
– Вот и налоговики мне так говорят, – улыбнулся я.
– Ух ты! – произнесла она.
Глаза ее сияли. Славные у нее оказались глаза – темные такие, очень подходящие к ее коже. Когда она подошла поближе, я заметил, что под ее одеждой прячутся очень даже соблазнительные формы. Не настолько, чтобы выходить на подиум в бикини, но оказаться рядом с ней морозной ночью было бы весьма приятно.
Вот черт. Надо чаще встречаться с девушками или что-то в этом роде. Я провел руками по глазам и заставил себя сосредоточиться на деле.
– Я давно хотела познакомиться с вами, – сказала она. – С тех пор, как приехала в Чикаго.
– Вы недавно в городе? Я вас раньше здесь не видел.
– Шесть месяцев, – улыбнулась она. – Пять из них я работаю в этом магазине.
– Бок заставляет вас перерабатывать, – заметил я.
Она кивнула и смахнула прядь волос со щеки, оставив на ней чернильный след.
– Конец месяца. Отчетность, инвентаризация. – Она вдруг спохватилась: – Ой, я ведь не представилась.
– Шила? – предположил я.
Секунду она потрясенно смотрела на меня, потом зарделась:
– Ах да. Бейджик.
Я протянул руку:
– А я – Гарри.
Она пожала мне руку. Рукопожатие у нее вышло крепким, теплым, покалывающим – признак некоторых магических задатков.
Я никогда не задумывался о том, каково приходится кому-либо другому, ощущающему мою ауру. Шила резко вдохнула, и рука ее дернулась. Перепачканные пальцы скользнули по моему запястью, оставив на нем чернильный след.
– Ой. Извините. Я не хотела.
Я вытер руку о камуфлированные штаны.