Нужное мне место нашлось на тротуаре перед угловой аптекой.
Оно оказалось таким крошечным, что я едва не проскочил мимо. Ощущение слегка напоминало то, которое испытываешь, проходя через струю воздуха из кондиционера. Подобно другим темным энергиям, с которыми мне доводилось сталкиваться, эта остаточная магия обдавала холодом, причем таким жутким, что я сразу же покрылся гусиной кожей. Остановившись, я зажмурился и сосредоточился на сохранившемся излучении.
Странное это было ощущение. Большая часть энергии рассеялась с рассветом, но даже оставшейся малой части хватало, чтобы от холода перехватывало дыхание и закружилась голова. Мне уже доводилось испытывать нечто похожее, однако не идентичное. Чем-то это отличалось от зловещей ауры, окружавшей Гривейна, или от того, что я ощущал на других чернокнижниках в прошлом. Сама энергия отличалась мало или не отличалась вовсе, но ей недоставало того гнусного, липкого ощущения порока, что я испытывал прежде.
И больше ничего. Я нахмурился и огляделся по сторонам. На асфальте виднелось пятно, словно кто-то не смыл до конца потек крови, а может, расплескал кофе. Вокруг меня сновали пешеходы; некоторые бросали на меня удивленные или раздраженные взгляды. По проезжей части неслись машины.
Я поспрашивал в аптеке, но ее только что открыли, и никто не видел и не слышал ничего необычного. Я обошел окрестные магазины, но в этой части города они закрываются уже в шесть или семь вечера, и в них мне тоже ничем не помогли.
Кстати, если кто не знает, работа следователя на девяносто процентов проходит именно так. Ты много ищешь и не находишь ничего. От этого имеется средство: искать еще больше. Я вернулся к джипу и поехал на следующую точку, у Музея естественной истории.
Музей расположен на Лейк-Шор-драйв и занимает целый квартал к северу от стадиона «Солджерс». Я успел еще порадоваться тому, что попал сюда в разгар рабочей недели. Будь сегодня воскресенье, да еще случись футбольный матч с участием «Медведей», мне бы пришлось искать место на стоянке где-нибудь во Внутренней Монголии. А так я сумел найти платную стоянку в том же квартале, что и музей, и это обошлось мне всего лишь в небольшую часть национального дохода.
Я подошел ко входу в музей со стороны стоянки и замедлил шаг. Перед главным входом стояли две полицейские машины и карета «скорой». Ага… Похоже, это место обещало стать интереснее предыдущего.
Музей только что открылся для посещения, и вход снова обошелся мне в существенную для моего бюджета сумму. Мой кошелек похудел еще сильнее обычного. Такими темпами мне никак не спасти человечество от черной магии, подумал я. Черт возьми, да что ж это за жизнь такая?
Я вошел в музей с парадного входа, впечатляющего уже своими размерами. Первое, на что упал мой взгляд, – это на жемчужину в музейном собрании. На Сью, самый большой, самый полный и наиболее хорошо сохранившийся скелет тираннозавра из всех, обнаруженных до сих пор. Это настоящие кости – не какая-нибудь там пластмассовая поделка для туристов. Музей гордится подлинностью своих экспонатов – и не без оснований. Невозможно стоять в тени Сью, видеть скелет этого огромного хищника, его размер, его мощь, его чудовищные зубы, не ощущая себя при этом огорчительно съедобным объектом.
Конец октября не отмечен пиком посетительского интереса, так что в зале я увидел только двух-трех человек, не относившихся к персоналу музея. Зато персонал в наличии имелся. Двое сотрудников музейной охраны в коричневой форме военного покроя и еще тип постарше с седеющей шевелюрой и в дорогом костюме. Тип в костюме стоял у какой-то служебной двери и беседовал с парой полицейских, ни одного из которых я не узнал.
Косясь на эту троицу краем глаза, я переходил от экспоната к экспонату, пока словно случайно не оказался на достаточном расстоянии от них, чтобы Прислушаться.
– …Черт-те что, – говорил пожилой тип, судя по всему шеф музейной охраны. – Даже в голову не могло прийти, чтобы такое могло произойти здесь.
– Люди всякие бывают, – отозвался старший из двух копов, чернокожий мужчина лет сорока. – И съехать с катушек тоже каждый может.
Коп помоложе страдал избыточным весом и имел коротко стриженные волосы цвета приготовленной на пару моркови.
– Скажите, сэр, вам известен кто-нибудь, кто мог бы вступить в конфликт с мистером Бартлсби?
– С доктором, – поправил его охранник. – С доктором Бартлсби.
– Конечно, конечно, – согласился младший коп, черкая что-то у себя в блокноте. – И все же вам ни о ком таком не известно?
Пожилой охранник покачал головой:
– Доктор Бартлсби был, конечно, тот еще старый хрен. Его все недолюбливали, но я не знаю никого, кто не переносил его до такой степени, чтобы убить.
– Он сотрудничал здесь с кем-нибудь?
– У него имелась пара помощников, – кивнул охранник. – Аспирантов, кажется. Молодая женщина и мужчина, тоже молодой.
– Муж и жена? – поинтересовался коп.
– Нет, насколько мне известно.
– Имена? – спросил старший коп.
– Девицу зовут Алисия Нельсон. Парень – китаец или что-то в этом роде. Ли Шон или как-то так.
– В музее имеются какие-нибудь документы на них? – продолжал спрашивать коп.
– Не думаю. Они приходили с доктором Бартлсби.
– Вы давно знакомы с доктором?
– Месяца два, – ответил охранник. – Он не в штате музея – как приглашенный профессор, он занимался детальным изучением одной из выездных экспозиций. Сейчас, кстати, ее упаковали для очередной выставки. Он должен был уехать через несколько дней.
– Что за экспозиция? – поинтересовался младший коп.
– Одна из выставок, связанных с коренным населением континента, – сказал охранник. – Кахокианские артефакты.
– Ка… чего? – поперхнулся старший коп.
– Кахокианские, – терпеливо повторил охранник. – Это такое индейское племя, обитавшее в долине Миссисипи семь или восемь, кажется, столетий назад.
– А эти ваши артефакты, они ценные? – спросил младший коп, продолжая записывать.
– Это как посмотреть, – сказал охранник. – Если они и имеют ценность, так только научную. Глиняные черепки, старая утварь, каменные орудия и тому подобное. Их трудно уничтожить.
– Люди всякие странные поступки совершают, – заметил младший коп, так и не отрываясь от своего блокнота.
– Вам виднее, – кивнул пожилой охранник. – Послушайте, приятели, музею желательно вернуться в нормальный режим работы как можно скорее. Уже несколько часов прошло. Можем мы наконец вынести труп?
– Прошу прощения, сэр, – покачал головой старший коп. – Нет, пока детективы не завершат осмотр места происшествия.
– Сколько это еще займет времени? – спросил охранник.
На поясе у старшего копа щелкнула рация, и он поднес ее к уху.
– Сэр, – обратился он к шефу музейной охраны после короткого разговора по рации, – тело сейчас вынесут. Но криминалистам потребуется еще пара часов для осмотра.
– Почему так долго? – удивился охранник.
Тот пожал плечами:
– До тех пор, боюсь, нам придется закрыть доступ к месту преступления.
– Но там, дальше по коридору, дюжина кабинетов музейного руководства, – пытался протестовать охранник.
– Уверен, что они закончат работу по возможности быстро, сэр, – заверил его коп таким тоном, который отбивал охоту спорить.
– Хоть скажите моему боссу, что я честно старался, – вздохнул охранник. – Сходите со мной объяснить ему лично?
– С радостью, – отозвался коп с вымученной улыбкой. – Валяйте ведите.
Оба копа и старший охранник ушли куда-то вглубь здания – должно быть, к директору или кому-нибудь в этом роде, кого перспектива закрытия зала, в котором произошло преступление, явно радовала очень мало.
Я задумчиво пожевал губу. У меня не возникало ни малейших сомнений в том, что убийство, о котором говорили копы, и мое пятно остаточной магии как-то связаны друг с другом. Однако, если пятно располагалось на месте убийства, доступ к нему тоже могли закрыть. Криминалисты способны работать на месте в поисках улик несколько часов, даже дней.
Из этого следовало, что, если я хотел попасть на это место, мне нужно было действовать немедленно. Судя по тому, что говорили копы, криминалисты еще не прибыли. Выносить тело предстояло парням из новой городской службы, созданной специально для перевозки покойников в пределах города, – в пользу этого предположения говорила машина «скорой помощи» у входа. Копы ушли с начальником охраны, а это означало, что на месте преступления остаются максимум детектив и один коп. Возможно, мне удалось бы подобраться достаточно близко, чтобы высмотреть что-нибудь полезное.
Мне хватило пары секунд, чтобы принять решение. Стоило шефу охраны скрыться из виду, как я нырнул в ничем не примечательную служебную дверь, сбежал по лестничному пролету и оказался в казенного вида коридоре, явно предназначенном не для посетителей музея, а исключительно для его сотрудников. Я миновал небольшую нишу с холодильником и столиком, на котором стояла кофеварка. Я налил себе чашку кофе, взял рогалик, газету и блокнот на пружине, которые кто-то оставил на столе. Нагрузившись всем этим добром, я постарался изобразить из себя научного сотрудника, со скучающим видом идущего в свой кабинет. Пока я даже представления не имел, куда направляюсь, однако старался выглядеть целеустремленно, а сам тем временем напрягал все свои чувства в попытке уловить остатки темной энергии.
Так я шел, сворачивая на каждом пересечении коридоров налево. Пару раз я попадал в тупик, и мне приходилось возвращаться, но при этом я старался не терять ориентации. Сплетение коридоров и туннелей под музеем запросто поглотило бы небольшую армию и не подавилось бы, а я не мог позволить себе роскоши заблудиться.
Мне потребовалось минут пятнадцать, чтобы найти его. Один из коридоров перегораживала натянутая поперек бело-красная полицейская лента, и я поднырнул под нее. Не успел я сделать и пары шагов, как ощутил уже знакомый леденящий холод. Я нашел свое пятно некромантской энергии, и в самом его центре находилось место убийства. Услы