Пока я изучал дорогу, Сьюзен сняла туфли. Она сделалась от этого заметно ниже, зато смогла бесшумно ступать по ковру. Пройдя по коридору, мы отыскали лестницу и начали спускаться. Одолев три пролета, мы снова оказались на уровне земли — так, во всяком случае, мне показалось. Я открыл дверь с площадки и осмотрелся по сторонам. Напротив с лязгом отворилась дверь служебного лифта, и из него вышли двое типов в несвежих белых кухонных передниках. Не глядя по сторонам, они двинулись куда-то по коридору, оживленно беседуя. С улицы слышалось завывание сирен.
— Должен признать, — буркнул я, — если уж Мартин отвлекает внимание, он делает это от души.
— У него очень сильно чувство профессиональной этики, — согласилась Сьюзен.
— Постой-ка на стреме, — попросил я, отходя от двери.
Сьюзен стояла, оглядываясь по сторонам, а я тем временем опустился на колени на лестничной площадке, вынимая из кармана все, что требовалось для заклинания.
Первым делом я достал черный маркер и очертил им на полу аккуратный круг. Маркер скрипел по керамической плитке, и стоило мне довести линию до конца, как я усилием воли замкнул круг. Невидимый, но вполне ощутимый — по крайней мере, моими чувствами — барьер выстроился вокруг меня, отгородив от помех.
— У тебя маркер перманентный? — поинтересовалась Сьюзен.
— Помолчи минутку, — буркнул я, доставая из кармана полученный от отца Винсента образец и заводного пластикового утенка.
Не надо хихикать и тыкать в меня пальцем. Слушайте дальше.
Я коснулся клочком ткани утиного клюва, потом завел утенка, негромко пробормотал заклинание — по большей части набор бессмысленных слов — и сосредоточился на том, что мне нужно. Я опустил утенка на пол, но вместо того, чтобы начать переваливаться с лапки на лапку, он неподвижно ждал. Образец ткани мне пришлось закрепить на клюве утенка аптечной резинкой — он был такой короткий, что завязать его не было никакой возможности. Я отбросил в сторону все посторонние мысли, оставив только пару необходимых для заклятия, и прошептал:
— Ищи, ищи, ищи!
Энергия хлынула из меня, так что пару секунд я не мог даже вздохнуть. Маленький желтый утенок вздрогнул и ожил, бесцельно поворачиваясь по кругу. Я кивнул и, протянув руку, разорвал круг. Барьер исчез так же быстро, как возник, утенок крякнул и, переваливаясь, засеменил к двери.
Я покосился на Сьюзен. Ее черные глаза следили за утенком с выражением, которое я бы назвал исключительным скепсисом.
Я насупился:
— Комментарии необязательны.
— Я ничего не говорила.
— Вот и не говори.
Она справилась с улыбкой:
— Не буду.
Я отворил дверь. Утенок деловито выбрался в коридор, крякнул и свернул налево. Я догнал его и поднял с пола.
— Она где-то близко, — сказал я. — Идем, быстро! Утенка будем опускать только на развилках.
— А что такое лестницы, твой утенок знает?
— Приблизительно. Да пошли же: я не знаю, надолго ли хватит заклятия.
Я шел первым. Ну, может, я и не атлет мирового уровня, но более или менее тренирован, у меня длинные ноги, поэтому и шагом передвигаюсь быстрее, чем иные бегом. Сначала по одному длинному коридору, потом по другому утенок привел нас к двери с табличкой: ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН.
Я отворил дверь и заглянул внутрь.
— Бельевая, — шепотом сообщил я. — Большая…
Позади, из коридора, по которому мы только что прошли, послышались шаги. Сьюзен тревожно посмотрела на меня. Я ринулся в помещение; Сьюзен ворвалась следом. Я закрыл дверь, оставив маленькую щель — чтобы замок не щелкнул, выдавая нас.
Шаги приближались. Их было двое. Две фигуры быстрым шагом прошли мимо двери.
— Хендрикс и Гард, — прошептал я Сьюзен.
— Откуда ты знаешь? — прошипела она в ответ.
— Духи у блондинки характерные.
Я мысленно досчитал до десяти, приоткрыл дверь и выглянул. В коридоре было пусто. Я закрыл дверь и включил свет. Помещение оказалось довольно просторным. Вдоль одной стены выстроились большие стиральные машины промышленного типа; с противоположной — батарея сушилок. Остальное пространство занимали несколько рядов длинных стеллажей, на полках громоздились стопки сложенных скатертей и полотенец. Я поставил утенка на пол, и он поковылял вдоль ряда стеллажей.
— Они и на катере ее так прятали, — тихо сообщил я. — В выстиранном белье.
— И ты называешь их профессионалами? Если они такие предсказуемые? — возмутилась Сьюзен.
Я нахмурился и поставил утенка на пол.
— Ты лучше за дверью следи.
Утенок дошел до дальней стены и уперся клювом в какое-то свисающее с сушилки белье. Отодвинув тряпки в сторону, я обнаружил за ними большую вентиляционную решетку. Опустившись на колени, я пальцами и взглядом исследовал край решетки и почти сразу же обнаружил пару отверстий на месте выкрученных шурупов. Я легонько потянул решетку, и она осталась у меня в руках, открыв проем приблизительно три на три фута. Сунув туда голову, я увидел воздуховод, тянувшийся между двумя перегородками. Утенок ступил в него и решительно повернул направо.
— Вентиляция, — сказал я, снял пиджак и машинально сорвал с шеи галстук. Потом стащил туфли и закатал рукава рубашки, чтобы браслет-оберег оставался открытым. — Сейчас вернусь.
— Гарри… — беспокойно начала Сьюзен.
— Я смотрел «Чужого». Я не Том Скерритт. — Я подмигнул Сьюзен, подобрал утенка и полез в проем, стараясь производить как можно меньше шума.
Судя по всему, шума я производил действительно мало. Воздуховод тянулся не сворачивая, каждые пятнадцать-двадцать футов открываясь в разные служебные помещения. Я миновал уже третью решетку, когда до меня донеслись голоса.
— Это не соответствует условиям сделки, — произнес голос Марконе.
Он звучал немножко металлически, с помехами, словно его транслировали по радио.
Голос Анны Вальмон — благодаря британскому произношению я бы не спутал его ни с каким другим — прозвучал у меня почти над ухом: прямо из-за следующей решетки.
— И изменение времени тоже. Я не люблю, когда покупатель меняет согласованный план.
Щелкнула рация. Снова послышался голос Марконе — спокойный, как обычно:
— Уверяю вас, у меня нет ни малейшего желания портить отношения с вашей организацией. Это было бы вредно для бизнеса.
— Вы получите товар, как только я получу подтверждение о переводе денег на мой счет — и ни секундой раньше.
— Мои люди в Цюрихе…
— Вы меня за идиотку держите? Эта работа уже обошлась нам куда дороже, чем рассчитывал любой из нас. Вырубайте свою чертову рацию и свяжитесь со мной снова, когда вам будет что конкретного сказать, иначе я уничтожу эту чертову штуковину и уйду.
— Подождите, — сказал Марконе, и уверенности в его голосе немного убавилось. — Вы не можете…
— Не могу? — огрызнулась Вальмон. — Не долбите мне мозги, янки. И добавьте к моему счету еще миллион за работу. Я отменяю сделку, если денег не окажется на счете через десять минут. Отбой.
Я подобрался к решетке и обнаружил, что она слегка перекосилась. Должно быть, Вальмон попала в здание гостиницы и перемещалась по нему исключительно по вентиляции. Я осторожно выглянул сквозь решетку. Вальмон расположилась в крохотной комнатке, напоминающей кладовую. Помещение освещалось лишь неярким мерцанием, исходящим от какой-то штуковины в руках у Вальмон; судя по всему, это был карманный компьютер. Она бормотала что-то себе под нос, не сводя взгляда с экрана. Сейчас на ней был облегающий черный костюм с черной же бейсболкой. А моего плаща, черт возьми, на ней не было, впрочем я и не ожидал, что мне его вернут, перевязанным голубой ленточкой.
Я сверился с утенком, поставив его на пол клювом ко мне. Он тут же описал полукруг и нацелился клювом на Анну Вальмон.
Похитительница, словно беспокойная кошка, расхаживала взад-вперед. Минуты через две или три мои глаза привыкли к полумраку, и я увидел, что Вальмон ходит вокруг тубуса с лямкой. Тубус находился всего в пяти или шести футах от меня.
Я следил за Вальмон до тех пор, пока она вдруг не застыла, пристально глядя на экран компьютера.
— Юпитер, блин! — выдохнула она. — Заплатил!
Теперь или никогда. Я осторожно взялся за решетку и толкнул. Она бесшумно отделилась от стены, и я отставил ее в сторону. Вальмон была целиком поглощена своим компьютером. Если перспектива огрести деньги продолжит отвлекать ее еще несколько мгновений, я, пожалуй, смогу улизнуть с плащаницей — вот он какой я, прямо Джеймс Бонд. В смокинге-то это будет не так сложно. Мне хватило бы трех-четырех секунд, чтобы проскользнуть в кладовую, схватить плащаницу и нырнуть обратно в воздуховод.
Я чуть не помер от разрыва сердца, когда рация снова захрипела и голос Марконе произнес:
— Есть. Как договорились плюс еще миллион. Это вас устраивает?
— Вполне. Вы найдете товар в кладовой на цокольном этаже.
Голос Марконе почти звенел от напряжения.
— Будьте добры, нельзя ли точнее?
Стараясь думать как можно тише, я выскользнул из воздуховода, протянул руку и коснулся пальцами лямки тубуса.
— Как вам угодно, — согласилась Вальмон. — Объект находится в запертой кладовой, в тубусе для курьерской доставки. В тубус вмонтировано воспламеняющее устройство. С помощью имеющегося у меня передатчика я имею возможность привести его в действие или же обезвредить. Когда мне уже ничего не будет угрожать, я, покидая город, обезврежу устройство и извещу вас об этом по телефону. До тех пор я бы не советовала вам пытаться открыть его.
Я отдернул руку.
— Вы снова изменили условия сделки, — произнес Марконе.
Голос его был холоден, как внутренняя стенка холодильника.
— Условия диктует продавец.
— Мало кто может утверждать, что имеет передо мной преимущество.
Вальмон негромко, горько усмехнулась:
— Ну-ну. Это всего лишь разумные меры предосторожности. Ведите себя пай-мальчиком, и с вашей драгоценной тряпкой ничего не случится. Попытаетесь предать меня — ничего не получите.