Тень Никодимуса попятилась от старика еще дальше.
Наверное, ледяная вода в сочетании с внезапно вспыхнувшей надеждой опьянила меня. Я вдруг сообразил, что пою как безумный: «Тигр, о тигр, светло горящий…»
— Заткнись, — коротко бросил мне Никодимус.
— Вы уверены? — спросил я его. — Но, конечно, если вы предпочитаете что-нибудь про Майти-Мауса… Хотя, на мой взгляд, «Тигр» подходит куда лучше. — Никодимус нажал на нож чуть сильнее, но меня уже понесло, и я никак не мог остановиться. — Нет, правда быстро? Хотя из меня фехтовальщик никудышный, но лично мне старик показался охренительно быстрым. А вам? Спорим, он махнет своим мечом, а вы и не заметите, пока у вас лицо от башки не отвалится.
Я услышал, как Никодимус скрипнул зубами.
— Гарри, — негромко произнес Широ, — прошу вас.
Я заткнулся и продолжал стоять с приставленным к горлу ножом, дрожа от холода, боли и надежды.
— Чародей — мой, — произнес Никодимус. — Он сделал выбор. Тебе это известно. Он сам решил участвовать в этом.
— Да, — кивнул Широ.
— Ты не можешь забрать его у меня.
Широ многозначительно покосился на разбросанных по полу громил, потом на пленницу, которую продолжал удерживать на полу:
— Может, да. А может, и нет.
— Только попробуй — и чародей умрет. Ты не можешь требовать для него избавления.
Секунду-другую Широ молчал.
— В таком случае мы можем совершить обмен.
Никодимус расхохотался:
— Мою дочь на чародея? Нет. У меня есть на него виды, и смерть его послужит мне — что сейчас, что позже. Причини ей хоть малейший вред — и я убью его здесь и сейчас.
Широ спокойно смотрел на динарианца:
— Я имел в виду не твою дочь.
Все внутри у меня как-то разом сжалось. Я почти услышал, как Никодимус улыбается.
— Умный ход, старик. Ты ведь знаешь, я не упущу такой возможности.
— Я тебя знаю, — кивнул Широ.
— Тогда ты знаешь и то, что твоего предложения мало, — сказал Никодимус. — И вполовину недостаточно.
На лице Широ не мелькнуло и тени удивления.
— А что предложил бы ты?
Никодимус понизил голос:
— Поклянись мне, что не предпримешь попытки бежать. Что не будешь призывать на помощь. Что сам не освободишься тайком.
— Чтобы ты удерживал меня годами? Нет. Но я даю тебе этот день. Двадцать четыре часа. Этого хватит.
Я осторожно — чтобы не порезаться — покачал головой:
— Не делайте этого. Я знал, на что иду. Майклу нужна ваша…
Никодимус врезал мне кулаком по почкам, и я задохнулся.
— Заткнись, — сказал он, повернулся обратно к Широ и медленно наклонил голову. — Двадцать четыре часа. Согласен.
Широ повторил его движение:
— А теперь освободи его.
— Очень хорошо, — произнес Никодимус. — Как только ты освободишь мою дочь и отложишь меч, я отпущу чародея. Обещаю.
Старый Рыцарь только улыбнулся:
— Я знаю цену твоим обещаниям. А ты — моим.
Я ощутил в своем пленителе жадное напряжение. Он подался вперед:
— Поклянись.
— Хорошо, — произнес Широ.
С этими словами он легко провел рукой по клинку у самого основания. Потом поднял руку, демонстрируя прямой порез на ладони, из которого уже начала сочиться кровь.
— Освободи его. Я займу его место, как ты того требуешь.
Тень Никодимуса заерзала по полу у моих ног, протягивая жадные псевдоподии к Широ. Динарианец хрипло рассмеялся и убрал нож от моей шеи. Потом двумя быстрыми движениями перерезал веревки, удерживавшие мои запястья.
Я мешком повалился на пол, больно ударившись о мокрую поверхность. Черт, боль была такая, что я даже не заметил, как он перерезал веревки на моих ногах! Я не издал ни звука. Отчасти оттого, что гордость не позволяла показать Никодимусу, как мне хреново. А отчасти оттого, что не мог даже вздохнуть — не то чтобы пискнуть.
— Гарри, — сказал Широ, — вставайте.
Я сделал попытку. Онемевшие руки и ноги отказывались слушаться.
Голос Широ изменился: в нем послышались властные, командные нотки:
— Встаньте.
Я с трудом поднялся. Царапины на ноге чертовски жгли; мышцы дергались сами собой.
— Глупость, — заметил Никодимус.
— Отвага, — возразил Широ. — Гарри, идите сюда. Встаньте у меня за спиной.
Мне удалось проковылять к нему. Старик не спускал взгляда с Никодимуса. Голова моя закружилась сильнее, и я чуть не упал. От коленей и ниже ноги совершенно одеревенели, спину начало сводить судорогами. Я стиснул зубы.
— Не знаю, далеко ли смогу уйти вот так, — признался я.
— Вы должны, — сказал Широ.
Он опустился на колени рядом с Дейдре, уперся коленом в ее позвоночник и обвил одной рукой ее горло. Она попыталась пошевелиться, но он чуть надавил, и она, негромко взвизгнув, застыла. Широ взмахнул Фиделаккиусом, стряхивая кровь на стену. Потом плавным движением убрал меч в ножны, вытащил из-за пояса и протянул их мне рукоятью вперед:
— Возьмите.
— Э-э-э… — пробормотал я. — Я не слишком-то хорошо управляюсь с такими штуками.
— Возьмите.
— Майкл и Саня будут не очень довольны мной, если я сделаю это.
Широ помолчал немного.
— Они поймут, — произнес он наконец. — Так берите же.
Я сглотнул и повиновался. Деревянная рукоять меча казалась слишком теплой для этой каморки, и я ощутил легкое жужжание пульсировавшей в нем энергии. Я стиснул рукоять из всех остававшихся в моих руках сил.
— Они за вами погонятся, — негромко сказал Широ. — Ступайте. Второй поворот направо. По лестнице наверх.
Никодимус глядел мне вслед, когда я, шатаясь, вывалился из комнаты в темный коридор. Мгновение я смотрел на Широ. Он опустился на колени, продолжая удерживать Дейдре за шею и глядя на Никодимуса. Я разглядел морщинистую кожу у него на шее, старческие пятна на бритой голове. Тень Никодимуса разрослась до размеров киноэкрана, захватив всю заднюю стену и большую часть пола, дергаясь и медленно подползая все ближе к Широ.
Я повернулся и двинулся по туннелю так быстро, как только позволяли ноги. Сзади до меня донесся голос Никодимуса:
— Держи свое слово, японец. Отпусти мою дочь.
Я оглянулся. Широ отпустил девушку и поднялся с колен. Она отпрянула, и в то же мгновение тень Никодимуса волной накатила на старого Рыцаря и захлестнула с головой. Только что он был здесь — а в следующее мгновение все помещение заполнилось чернотой. Клубящейся, клокочущей массой Никодимусовой тени.
— Убейте чародея! — прорычал Никодимус. — Верните меч.
Откуда-то из темноты донесся дикий животный крик Дейдре. Я услышал звук рвущейся плоти, треск ломающихся костей, стальной лязг волос динарианки — и сразу же с полдюжины стальных лезвий взметнулись из темноты и устремились ко мне.
Я отшатнулся, и они не достали до меня какого-то десятка дюймов. Я повернулся и побежал шатаясь. Я не хотел бросать Широ здесь, но и оставаться смысла не имело: я бы просто погиб вместе с ним, вот и все. Стыд жег меня огнем.
Все новые ленты-лезвия выныривали из темноты, — судя по всему, Дейдре преображалась в свое демоническое состояние. С минуты на минуту она могла броситься за мной, и если я не заставлю тело слушаться, меня не спасет уже ничего.
Поэтому я собрался с силами и снова бросился наутек. Я бежал и ненавидел себя за это.
Глава 23
Крик за моей спиной стих быстрее, чем я ожидал, но я старался по возможности не сбавлять скорости и держаться прямой линии. Вокруг царила почти полная темнота. Я заметил пару дверных проемов слева, но не останавливался до тех пор, пока не добрался до второго поворота направо. Свернув туда, я обнаружил лестницу из стальных скоб, поднимавшуюся по стене какой-то шахты; откуда-то сверху, с высоты эдак семи сотен миль, струился свет.
Я успел подняться скобы на две, когда что-то врезалось в меня на уровне коленей, схватило за ноги и дернуло вниз. Я свалился обратно, и трость со стуком покатилась по каменному полу. Перед глазами мелькнуло мужское лицо, а потом нападавший испустил нечленораздельный рык и врезал мне кулаком в левый глаз.
Удар швырнул меня на пол. Приятной новостью оказалось то, что он не снес мне, к чертовой матери, голову или хотя бы лицо, из чего следовало: тип, нанесший удар, скорее всего, смертный. Плохой же новостью стало то, что он заметно превосходил меня массой, да и мускулатуру имел, похоже, покрепче. Он навалился на меня, пытаясь стиснуть горло.
Я втянул голову в плечи, пытаясь помешать ему оторвать ее. Он замахнулся было кулаком, однако хороший удар трудно нанести, катаясь по полу в темноте. Он промахнулся, а я начал драться не по правилам — попробовал выцарапать ему глаза. Похоже, один ноготь попал-таки в цель, потому что он заорал и отпрянул.
Мне удалось сбросить его с себя и как следует ударить ногой. Он упал, перекатился и начал вставать.
Я лягнул его в голову взятым напрокат парадным ботинком. Ботинок слетел с ноги — уверен, с Джеймсом Бондом такого бы не случилось. Ублюдок пошатнулся, но не упал, так что я лягнул его другой ногой. Крепкий попался, гад. После этого удара он снова сделал попытку подняться. Я нагнулся и принялся молотить его по загривку кулаком — раз-два-три… Кажется, колотя его, я кричал. Зрение заволокло красной дымкой.
Это наконец подействовало: ублюдок ткнулся физиономией в каменный пол и затих.
— Сукин сын, — выдохнул я, шаря взглядом по полу в поисках трости старого Рыцаря. — А вот не позволю дрючить себя в задницу…
— День добрый, и с выигрышем, — сказала Сьюзен.
Она одолела последние ступени и спрыгнула на пол. На ней снова были черные кожаные штаны и темная куртка. Она подошла к громиле и проверила, не притворяется ли он.
— А где Широ?
Я покачал головой:
— Он не придет.
Сьюзен сделала глубокий вдох и кивнула:
— Подниматься сможешь?
— Пожалуй, — сказал я, бросив взгляд на лестницу. Потом поднял с пола трость. — Возьмешь это?
Сьюзен протянула руку за мечом. Сверкнула серебристая искра, и она зашипела, отдернув пальцы, как от электрического разряда: