— Не знаю точно где, — с трудом добавил он.
— Что он делает?
— Проклятие. Он собирается высвободить проклятие. С помощью плащаницы. И крови старика. Он должен находиться в движении, когда завершит ритуал.
— Зачем?
— Проклятие — зараза. Мор. Он должен разнести его как можно шире. Погубить как можно больше людей. Он набирается от этого сил. А-а-апокалипсис.
Я убрал ногу с его руки и ударом биты раздробил в мелкие осколки телефон отеля. Потом нашел его мобильник и разбил его тоже. Сунув руку в карман, я выудил монетку в двадцать пять центов и кинул на пол рядом с ним:
— Там, по ту сторону стоянки, есть телефон-автомат. Тебе стоит вызвать «скорую». — Я повернулся и, не оглядываясь, двинулся к двери. — Встречу еще раз — убью как собаку.
Майкл и Саня ждали за дверью. На Санином лице обозначилось некоторое удовлетворение. Майкл недовольно хмурился.
— Это надо было сделать, — сказал я Майклу как мог спокойнее. — Он жив. Это больше, чем он заслуживает.
— Возможно, — сказал Майкл. — Но то, что вы сделали, Гарри… Это нехорошо.
Часть меня ощущала дурноту. Другая часть испытывала удовольствие. Не знаю, какая из двух частей преобладала.
— Вы слышали, что он сказал про Широ. Про Сьюзен.
Взгляд Майкла потемнел, и он кивнул:
— От этого то, что вы сделали, не стало лучше.
— Нет, не стало. — Я встретился с ним взглядом. — Но я надеюсь, Господь меня простит.
Мгновение Майкл молчал, потом лицо его смягчилось. Он сжал мое плечо:
— Господь всегда милосерден.
— Если подумать, вы поступили с ним достаточно мягко, — философски заметил Саня. — Может, ему и больно, но он жив. И теперь у него будет вдоволь времени обдумать свой дальнейший выбор.
— Угу. Именно, — согласился я. — Я безвозмездный даритель. Проделал все для его же собственного блага.
Саня с серьезным видом кивнул:
— С благими намерениями.
Майкл тоже кивнул:
— Кто мы, чтобы судить вас? — Глаза его блеснули, и он обратился к Сане: — Ты видел лицо этого змея, когда Гарри повернулся к нему с битой?
Саня улыбнулся и принялся что-то насвистывать. Мы двинулись в сторону стоянки.
— Забросьте меня домой, — попросил я, садясь в кабину пикапа. — Мне нужно забрать там пару вещей. И позвонить.
— Дуэль? — спросил Майкл. — Гарри, вы уверены, что не хотите, чтобы я…
— Предоставьте это мне, — сказал я. — У вас и так появился кое-какой материал для работы. Со своими делами я разберусь. Потом встретимся в аэропорту, и я помогу вам найти Широ.
— Если останетесь живы, — заметил Саня.
— Да. Спасибо, капитан Очевидность.
Русский ухмыльнулся:
— Сколько вы дали Кассию? Четвертак?
— Угу.
— На телефон?
— Угу.
— Телефонные разговоры, — заметил Майкл, — нынче гораздо дороже.
Я откинулся на спинку сиденья и позволил себе слегка улыбнуться:
— Угу. Знаю.
Саня с Майклом расхохотались. Майкл даже стукнул кулаком по рулю.
Я не смеялся с ними, но наслаждался их смехом, пока мог. Февральское солнце уже клонилось к горизонту.
Глава 29
Вернувшись домой, я первым делом позвонил Мёрфи на мобильный. Не вдаваясь в детали, я описал ей ситуацию.
— Боже правый, — выдохнула Мёрфи. Ну что, неплохо я умею убеждать людей? — Значит, они способны весь город заразить этим своим проклятием?
— Похоже на то, — подтвердил я.
— Чем я могу помочь?
— Нам надо помешать им подняться с этим в воздух. Но, конечно, рейсовыми полетами они пользоваться не будут. Выясни, есть ли заказы на чартерные вылеты между семью и половиной девятого. И вертолеты тоже.
— Погоди, — сказала в трубку Мёрфи.
Я услышал легкое пощелкивание компьютерных клавиш. Мёрфи спросила у кого-то о чем-то — полицейская рация, не иначе. Когда она взяла трубку снова, голос ее звенел от напряжения:
— Тут неприятности, Гарри.
— Что там?
— Пара детективов выехала, чтобы арестовать тебя. Похоже, отдел убийств хочет тебя допросить. Ордер не выписывали.
— Черт. — Я сделал глубокий вдох. — Рудольф?
— Крыса длинноносая, — буркнула Мёрфи. — Гарри, они уже на подъезде. У тебя в распоряжении несколько минут.
— Ты можешь запудрить им мозги? И послать людей в аэропорт?
— Не знаю, — призналась Мёрфи. — Мне вообще не положено приближаться к этому делу больше чем на милю. И не могу же я объявить, что террористы собираются атаковать город биологическим оружием.
— Используй Рудольфа, — посоветовал я. — Шепни ему неофициально, что я говорил, будто плащаницу вывозят из города на чартерном рейсе. Пусть поплатится за это, если они ничего не найдут.
Мёрфи хрипло усмехнулась:
— Знаешь, Гарри, временами ты даже способен говорить умные вещи. Каждый раз это застает меня врасплох.
— Спасибо на добром слове.
— Что я еще могу?
Я ответил на ее вопрос.
— Ты шутишь? — осведомилась Мёрфи.
— Нет. Нам нужны люди, а твой отдел вмешаться не может.
— А я-то как раз начала надеяться на твой здравый смысл.
— Так сделаешь или нет?
— Угу. Обещать не могу, но постараюсь. Ладно, шевелись. Они ведь сейчас приедут.
— Уже ушел. Спасибо, Мёрф.
Положив трубку, я открыл шкаф и достал пару старых картонных ящиков с разным тряпьем. Порывшись в них, нашел-таки свой старый плащ из брезента. Он здорово выцвел и в паре мест порвался, зато был чистый. Ему, конечно, недоставало той приятной успокаивающей тяжести на плечах, но он скрывал пистолет гораздо лучше, чем куртка. И вид в нем я имел крутой. Ну, по крайней мере, круче, чем без него.
Я рассовал по карманам причиндалы, запер за собой дверь и сел в Мартинову машину. Мартина в ней не оказалось. Сьюзен сама сидела за рулем.
— Давай быстрее, — сказал я.
Она кивнула и нажала на газ.
Отъехав от дома на некоторое расстояние, я оглянулся. Нас никто не преследовал.
— Я так понимаю, Мартин отказался помогать?
Сьюзен покачала головой:
— Он сказал, у него есть другие дела, поважнее. Еще он сказал, что это относится и ко мне.
— А ты что?
— Сказала, что он узколобый, твердокожий, выживший из времени эгоистичный ублюдок.
— Стоит ли удивляться, что ты ему нравишься.
Сьюзен чуть улыбнулась.
— Братство — это вся его жизнь, — сказала она. — Он предан делу.
— А ты? — спросил я.
Некоторое время Сьюзен вела машину молча.
— Как все прошло у тебя?
— Поймали самозванца. Он выложил нам, где соберутся нехорошие парни сегодня вечером.
— Что ты с ним сделал?
Я рассказал.
Некоторое время она косилась на мое лицо.
— Ты в порядке? — спросила она наконец.
— Нормально.
— Вид у тебя не совсем нормальный.
— Ничего. Все прошло.
— Но ты в порядке?
Я пожал плечами:
— Не знаю. Хорошо, что ты этого не видела.
— Да? — спросила Сьюзен. — Это почему?
— Ты дама. Мочить нехороших парней — мужское занятие.
— Грязный шовинист.
— Угу. Это я от Мёрфи набрался. Дурное влияние, понимаете ли.
Мы миновали первый указатель по дороге на стадион.
— Ты правда думаешь, что можешь победить? — спросила Сьюзен.
— Угу. Черт, в списке неприятностей на сегодняшний день Ортега занимает третье место, если не четвертое.
— Но если даже ты победишь, что это изменит?
— Еще как изменит! Так меня убьют не сейчас, а позже вечером.
Сьюзен рассмеялась. Смех вышел не слишком веселый.
— Ты не заслужил такой жизни.
Я сощурился.
— Заслуги, — произнес я замогильным голосом, — не имеют ни малейшего отношения…
— Заткнись, — возмутилась Сьюзен. — Если ты мне еще Клинта Иствуда цитировать будешь, я машину на столб намотаю.
— Довольна, шпана? — ухмыльнулся я и поднял левую руку ладонью вверх.
Мгновение спустя ее ладонь мягко легла в мою.
— Должна же девушка и честь знать.
Остаток пути до стадиона мы проехали молча, держась за руки.
Мне еще ни разу не приходилось видеть «Ригли» с пустыми трибунами. Для стадиона это как-то неестественно. Сюда приходишь вместе с оравой людей, и на твоих глазах что-то происходит. На этот раз возвышавшийся посреди акров пустых стоянок стадион еще более, чем когда-либо, напоминал огромный скелет. В пустых трибунах гулял, посвистывая, постанывая и подвывая, ветер. Сгущались сумерки, и по асфальту стоянок тянулись паучьими лапами тени от незажженных фонарей. Тьма сгустилась в арках и входах стадиона, отчего они напоминали пустые глазницы.
— Ну, хоть вид у него не такой призрачный, — хмыкнул я.
— Что дальше? — поинтересовалась Сьюзен.
Еще одна машина свернула к стадиону следом за нашей. Я узнал ее, потому что уже видел ее на стоянке рядом с «Макэнелли» вчера вечером. Отъехав от нас футов на пятьдесят, она затормозила и остановилась. Ортега вышел из машины и, не закрывая дверцы, нагнулся, говоря что-то водителю — смуглому мужчине в темных очках. На заднем сиденье находились еще двое, но разглядеть их я не смог. Готов поспорить, все трое из Красной Коллегии.
— Нам нельзя подавать виду, будто мы боимся, — буркнул я и вышел из машины.
Я не смотрел на Ортегу, но захватил с собой посох, оперся на него и принялся разглядывать стадион. Ветер хлопал полами моего плаща, время от времени показывая кобуру у меня на поясе. Тренировочные штаны я сменил на темные джинсы, сверху надел черную шелковую рубаху. Кажется, древние монголы — а может, кто-то еще — носили шелковые рубахи, потому что стрелы входили в тело вместе с тканью, и это позволяло выдернуть зазубренный наконечник из раны, не вынув при этом собственных потрохов. Я не рассчитывал на стрелы с зазубренными наконечниками… впрочем, ожидать можно было что-нибудь и похлеще.
Сьюзен тоже вышла из машины и остановилась рядом со мной. Ветер трепал ее волосы так же, как мой плащ.
— Что ж, очень мило, — шепнула она, почти не открывая рта. — У тебя очень грозный вид. Ортегов водила только что штанов не намочил от страха.