— Мы не знаем, где он, — признался я.
— Поезд, — прошептал Широ. — Резервный план. Поезд в Сент-Луис.
— Откуда ты знаешь? — спросил Майкл.
— Говорил дочери. Они думали, я мертв. — Широ устремил на меня взгляд единственного глаза. — Останови их.
Горло свело судорогой. Я кивнул. Даже смог выдавить из себя:
— Спасибо.
— Ты поймешь, — сказал Широ. — Скоро.
А потом он вдохнул — как человек, скинувший с плеч тяжелую ношу. Глаз его закрылся.
Широ умер. В смерти его не было ничего прекрасного. Ничего величественного. Его жестоко истязали и убили — и он позволил, чтобы все это случилось с ним, а не со мной.
Но когда он умер, на губах его играла легкая, спокойная улыбка. Наверное, так улыбается тот, кто шел своим путем, не отклоняясь. Тот, кто служит чему-то важному, гораздо более важному, чем он сам. Кто отдал свою жизнь добровольно и обдуманно, если не с радостью.
— Мы не можем оставаться здесь, — нарушил тишину Саня.
Я встал и повесил трость с мечом на плечо. Меня пробрал озноб, и я поежился. Потом положил руку на лоб: он был горячий, и по нему катился пот. Чума.
— Угу, — сказал я и вышел из комнаты, возвращаясь к залитой кровью лестнице. — Часы бьют.
Майкл и Саня старались не отставать.
— Куда мы идем?
— На летное поле, — ответил я. — Он умен, он догадается. Он должен уже ждать нас там.
— Кто? — не понял Майкл.
Я не ответил. Тем же путем через склад-гараж я вывел их на залитое асфальтом поле. Стоило нам отойти от здания на сотню ярдов, как я снял с шеи свой амулет-пентаграмму и, подняв над головой, направил в него заряд воли. Пентаграмма засияла довольно ярким голубым светом.
— Что вы делаете? — удивился Саня.
— Подаю сигнал, — ответил я.
— Кому?
— Транспорту.
Не прошло и минуты, как до нас донесся свистящий рокот вертолетных лопастей. Небольшая бело-голубая машина зависла над головой и мягко, особенно если учесть спешку, опустилась на рулежную дорожку перед нами.
— Идем, — бросил я и поспешил к вертолету.
Боковая дверца скользнула назад, и я забрался в кабину; Майкл и Саня — за мной.
Джентльмен Джонни Марконе в темном комбинезоне кивнул мне и Рыцарям.
— Добрый вечер, джентльмены, — произнес он. — Скажите только, куда вас доставить.
— На юго-запад! — ответил я, перекрикивая свист лопастей. — Они должны находиться в товарном составе, идущем в Сент-Луис.
Майкл потрясенно смотрел на Марконе:
— Начнем с того, что это тот самый человек, по приказу которого похищена плащаница. Уж не хотите ли вы сказать, что он собирается работать с нами?
— Еще как собирается, — сказал я. — Если Никодимус улизнет с плащаницей и запустит-таки свое суперпроклятие, получится, что Марконе потратил все деньги на ветер.
— Не говоря уже о том, — добавил Марконе, — что чума плохо скажется на бизнесе. Я полагаю, мы вполне можем договориться о совместных действиях против Никодимуса. А дальнейшую судьбу плащаницы можем обсудить и позже, в более спокойной обстановке.
Он повернулся, хлопнул пилота по плечу и прокричал ему на ухо, куда лететь. Пилот оглянулся на нас, и я увидел на фоне светящейся приборной панели силуэт Гард. Правое переднее кресло занимал Хендрикс — он слушал Марконе, время от времени кивая.
— Что ж, хорошо. — Марконе повернулся к нам, снял с крюка на стене крупнокалиберный охотничий карабин и сел обратно. — Советую вам пристегнуться, джентльмены. Что ж, вперед, в погоню за священной плащаницей!
— Черт, не хватает только одного, — заметил я Майклу, возясь с пряжкой ремня. — Музыки Вагнера!
Я видел в лобовом стекле отражение Гард, которая подняла глаза, услышав мои слова. Она щелкнула каким-то тумблером, и в кабине грянул «Полет валькирий».
— Йи-хо! — крикнул я, вцепившись руками в подлокотники. — Лететь — так с понтом!
Глава 32
Через несколько минут полета вертолет начало швырять из стороны в сторону. Если бы не ремень, я почти наверняка врезался бы лбом в потолок или стену.
Марконе надел переговорное устройство и произнес что-то в микрофон. Выслушав ответ, он повернулся к нам:
— Боюсь, полет предстоит довольно беспокойный. Вообще-то, он должен стабилизироваться бортовым компьютером, но тот вышел из строя. — Он в упор посмотрел на меня. — Могу только догадываться почему.
Я огляделся по сторонам, нашел еще одно переговорное устройство и надел его на голову.
— Насадись на мой хрен, — буркнул я.
— Прошу прощения? — Голос Гард в наушниках звучал не самым любезным образом.
— Это я не тебе, блондиночка. Я обращался к Марконе.
Марконе с легкой улыбкой скрестил руки на груди:
— Все в порядке, мисс Гард. Обстановка требует от нас неожиданных решений. Мистер Дрезден славится специфическим подходом к дипломатическому этикету. Его бы стоило изолировать за бестактность.
— Сказал бы я, куда вам идти с вашим этикетом, — заявил я. — Марконе, мне нужно поговорить с вами.
Марконе нахмурился, но кивнул.
— Сколько нам еще лететь до железной дороги на юго-запад? — обратился он к пилоту.
— Подлетаем, — отозвалась Гард. — Минуты через три догоним поезд.
— Скажите, когда будем над ним. Мистер Хендрикс, будьте добры, переключите переговорное устройство на второй канал.
Хендрикс промолчал; я даже задался вопросом, а нуждался ли он в переговорном устройстве.
— Вот, — произнес голос Марконе в наушниках. — Так мы можем говорить без помех.
— Почему вы мне не сказали? — спросил я.
— Что я не посылал мистера Франклина расправиться с вами?
— Угу.
— И вы бы мне поверили?
— Нет.
— Вы ведь решили бы, что я играю с вами в какую-то сложную игру?
— Да.
— Раз так, зачем мне было тратить время, вызывая у вас при этом еще большее подозрение? И потом, вы ведь достаточно проницательны; вы бы сами во всем разобрались — дай вам только время. И еще — я вас знаю достаточно хорошо, чтобы не желать вас в качестве врага.
Я испепелил его взглядом. Он выгнул бровь, встретив мой взгляд без малейших признаков страха или враждебности.
— Зачем вам плащаница?
— Это вас не касается.
Я нахмурился:
— Вообще-то, касается. В буквальном смысле этого слова. Так зачем она вам?
— А вам?
— Мне — потому что динарианцы собираются убить с ее помощью уйму людей.
Марконе пожал плечами:
— Вы считаете, что мне недостаточно этого повода?
— Еще бы.
— Это просто бизнес, мистер Дрезден. Невозможно вести дела с грудой трупов.
— Тогда почему я вам не верю?
Марконе блеснул зубами:
— Потому что — дай вам время — вы достаточно проницательны.
В наушниках бибикнуло, и послышался голос Гард:
— Пятнадцать секунд, сэр.
— Спасибо, — отозвался Марконе. — Скажите, Дрезден, зачем эти люди везут плащаницу и эту свою чуму в Сент-Луис?
— Там другой крупный международный аэропорт, — ответил я. — Центральная база «Транс уорлд эйрлайнс». И черт, пока они там, они всегда могут отправиться покататься по Миссисипи.
— Но почему бы им просто не остаться в Чикаго?
Я кивнул в сторону Майкла и Сани:
— Из-за них. Плюс, полагаю, они догадываются, что Мёрфи и ОСР тоже доставят им немало хлопот. Даже обычные копы подняты по тревоге на их поиски.
Он оценивающе посмотрел на Майкла и Саню:
— Насколько я понимаю, у вас имеется способ засечь Плащаницу, если это нужный поезд?
— Угу, — кивнул я. — Давайте договоримся. Вы сбрасываете нас, и мы добываем плащаницу.
— Я иду с вами, — сказал Марконе.
— Нет, не идете.
— Я всегда могу приказать мисс Гард вернуться в О’Хара.
— Где мы все умрем от чумы, поскольку не остановили динарианцев.
— Возможно. Так или иначе, я иду с вами.
Я насупился, потом тряхнул головой и, дрожа, откинулся на спинку кресла:
— Вы ушлепок. Шли бы вы на больной лосиный хрен, Марконе.
Марконе улыбнулся одними губами:
— Как поэтично.
Он выглянул в иллюминатор.
— Мои люди сообщили, что сегодня вечером в Сент-Луис из Чикаго отправилось только три поезда. Два товарных и один пассажирский.
— На пассажирском их точно нет, — сказал я. — Им пришлось бы тайком проносить туда оружие, а это рискованно.
— Значит, шансы на то, что они на этом поезде или на другом, равны, — заметил Марконе.
Вертолет снизился настолько, что вихрь возмущенного воздуха от винта начал пригибать верхушки деревьев. Вот за что я люблю Средний Запад: стоит отъехать на двадцать миль от ратуши, и вокруг тебя нет ничего, кроме редких ферм. Я выглянул в окно и увидел внизу длинный товарный состав.
Майкл вдруг напряженно выпрямился и кивнул мне.
— Что ж, это он, — сказал я Марконе. — Что дальше?
— Я купил этот вертолет на распродаже списанного имущества береговой охраны. Он оснащен спасательной лебедкой. По ней и спустимся на поезд.
— Вы ведь шутите, да?
— Ничего мало-мальски ценного не достается даром — верно, Дрезден?
Марконе снял переговорное устройство и крикнул что-то Сане с Майклом.
Реакция Сани мало отличалась от моей, но Майкл только кивнул и отстегнулся от кресла. Марконе выдвинул из-под кресла ящик и достал несколько нейлоновых поясов с постромками. Он застегнул один на себе, а нам раздал остальные. Потом сдвинул назад дверцу, и кабина сразу наполнилась ветром и грохотом. Марконе снова сунул руку в ящик и достал моток троса, конец которого уходил куда-то за дверцу. Я проследил взглядом направление и увидел над дверцей кронштейн с лебедкой.
— Кто первый? — спросил Марконе.
— Я, — шагнул вперед Майкл.
Марконе кивнул и пристегнул карабин на конце троса к его поясу. В следующую секунду Майкл уже раскачивался на тросе под вертолетом. Марконе щелкнул рычажком на пульте рядом с лебедкой, и трос пошел вниз. Марконе выглянул в дверцу и кивнул:
— На месте.
Лебедка смотала трос обратно, и к дверце шагнул Саня. На этот раз спуск занял минуты две, — похоже, вертолет мотало слишком сильно.