Я покачал головой:
— Уже пытался один раз. С таким же успехом я мог просто плюнуть в него.
— Похоже, у нас не слишком большой выбор.
— Кстати, даже если мы выберемся из дома, Грум или эта чертова деревяшка запросто нас догонит. Значит, нам нужны колеса.
— Придется прорываться.
— Знаю, — буркнул я и направился обратно в магазин.
— Ты чего? — удивилась Мёрфи.
— Есть одна идея.
Она, хромая, поплелась за мной:
— Надеюсь, лучше, чем тот твой бред?
Я только хмыкнул. Соглашаться с ней не имело смысла.
Нам обоим и так было ясно, что если эта идея окажется не лучше предыдущей, то, как сказал бы поросенок Порки из мультика, «Это все, ребята!».
Глава 21
Три минуты спустя мы с Мёрфи вышли через служебный выход, где нас уже поджидал Грум.
Он вырос из тени у мусорных баков и с бычьим ревом бросился на нас. Подволакивающая ногу, завернутая в плед Мёрфи пронзительно закричала и бросилась бежать, но оступилась и упала — прямо перед огром.
Держа левую руку за спиной, я поднял правую. С кончиков ее пальцев срывались языки огня.
— Грум! — рявкнул я.
Горящие злобой глаза огра обратились на меня, и он снова зарычал.
— Прочь убирайся ты с моей дороги! — продолжал я тоном плохого драматического актера. — Покуда от тебя я не устал и самой жизни не лишил!
Теперь огр смотрел уже только на меня, повернувшись спиной к сжавшейся комочком, всхлипывавшей Мёрфи.
— Меня не устрашишь угрозами своими, смертный, — огрызнулся он.
Я упрямо задрал подбородок и помахал из стороны в сторону своей извергающей огонь рукой:
— Тебя последний раз предупреждаю, жалкий пес!
Грумовы глаза вспыхнули еще ярче. Он хрипло рассмеялся и не спеша двинулся ко мне.
— Обманщик жалкий, — бросил он. — Твои заклятия мне смешны. Пытайся, если хочешь.
За спиной Грума Мёрфи сбросила с плеч плед и дернула за заводной шнур новенькой бензопилы «Коулмен». Мотор завелся с первой попытки, и она без всяких церемоний описала пилой дугу в воздухе, опустив ее на волосатую ножищу Грума. Стальная цепь вгрызлась в плоть огра с такой легкостью, словно это был пенопласт, — только брызги полетели.
Огр взвыл и отпрянул. Алая кожа вокруг раны мгновенно почернела, как обугленная, и потеки этой черноты поползли по бедру во все стороны. Он замахнулся на Мёрфи кулаком, но та уже отступила за пределы его досягаемости. Вес огра пришелся на раненую ногу, и он с грохотом повалился на землю.
Я дернулся было помочь Мёрфи, но все происходило быстро, а я двигался медленно, как в кошмарном сне. Обезумевший от прикосновения железа огр перекатился на живот и быстро — я в жизни не подумал бы, что такое возможно, — пополз к Мёрфи, оставляя на асфальте глубокие следы от когтей. Мёрфи, хромая, поспешила от него, но Грум с размаху стукнул кулачищем по асфальту с такой силой, что она, находясь в полудюжине футов от него, потеряла равновесие и упала.
Грум ухватил ее за ногу и потянул к себе. Мёрфи сдавленно охнула и повернулась к нему лицом. Ей удалось скинуть туфлю, оставшуюся в лапе у огра, и отползти от него; лицо ее побелело от боли.
Я наконец забежал Груму за спину и, продолжая удерживать правой рукой язык огня, вынул левую из-за спины. Здоровенный желто-зеленый водяной пистолет из отдела игрушек чуть плясал у меня в пальцах. Я слегка опустил ствол и нажал на курок. Струйка бензина ударила Груму в спину. Огр обернулся в мою сторону, и я брызнул бензином ему в глаза и нос. Он снова взвыл, растопырил когти и отчаянно заморгал, пытаясь разглядеть меня.
— Чародей! — прохрипел он почти невнятно, — наверное, клыки мешали. — Твое заклятие мне не страшно.
Я медленно разжал правую кисть, демонстрируя ему горящую банку жидкости для растопки, которую держал в кулаке:
— Что ж, на этот случай я припас старый добрый натуральный огонь. Славно, правда?
И бросил банку в хорошенько намоченного бензином огра.
Полыхая, как свечка на праздничном торте, Грум бился и орал. Я обежал его кругом и помог Мёрфи встать. Огр катался по земле, пока не врезался в стену супермаркета. Так продолжалось секунд двадцать, а потом он испустил странный булькающий крик, съежился тенью за мусорным баком — и исчез вместе с огнем.
Мёрфи с трудом поднялась на ноги. Наступать на больную ногу она не могла.
— Что случилось?
— Мы его взгрели, — сказал я. — В общем, он собрал манатки и отчалил домой.
— Навсегда?
Я мотнул головой:
— На ближайшее время. Как твоя нога?
— Больно. Похоже, сломала чего-то. Ничего, могу прыгать на другой.
— Давай обопрись на меня, — предложил я.
Мы прошли так несколько шагов, и она угрожающе покачнулась. Я успел подхватить ее прежде, чем она упала:
— Мёрф?
— Извини, извини, — поморщилась она. — Идея неудачная.
Я помог ей сесть:
— Послушай, оставайся-ка пока здесь, у стены. А я подгоню сюда «жучок».
Похоже, Мёрф чувствовала себя слишком паршиво, чтобы спорить. Вместо этого она достала пистолет, поставила его на предохранитель и протянула мне вперед рукояткой. Я замотал головой:
— Оставь себе. Он может тебе пригодиться.
— Дрезден, — заявила Мёрфи, — от него мне сегодня было столько же пользы, сколько от смягчителя белья на прокатном стане. А вон там у кого-то есть ружье. И если им кто-то пользуется, то наверняка смертный, а у тебя магии осталось — кот наплакал. Бери и не выпендривайся.
Она была права, но я не сдавался:
— Не могу же я бросить тебя здесь безоружной, Мёрф.
Мёрфи закатала штанину джинсов и достала из миниатюрной кобуры на лодыжке крошечный автоматический пистолет:
— У меня есть чем отбиться.
Я взял у нее кольт и чисто рефлекторно проверил затвор и предохранитель:
— Хорошенькая у тебя игрушка, Мёрф.
Она обиженно вздернула подбородок:
— У меня, видишь ли, маленькие ноги. Калибр крупнее на них не спрячешь.
— А у Мёрфи девчачий пистолетик! — поддразнил я ее. — А у Мёрфи девчачий…
Мёрфи испепелила меня взглядом и придвинула к себе бензопилу:
— А ну подойди поближе и повтори.
Я фыркнул в ответ:
— Дай мне пару минут. Да, и я крикну тебе, что это я. А то ведь эти поганцы могут попробовать фокус с переодеванием…
Мёрфи кивнула, немного побледнев, и положила руку на пистолет.
Я сделал глубокий вдох и зашагал сквозь туман вокруг здания, к стоянке перед входом. Я держался ближе к стене и старался производить как можно меньше шума, при этом накапливая энергию для браслета на левой руке, который оставался наготове. Пистолет я держал в правой руке. Черт, в случае чего мне пришлось бы стрелять с одной руки, а я не самый меткий стрелок, даже когда держу пистолет двумя руками, — оставалось надеяться, что особой меткости от меня не потребуется.
Я уже добрался до главного фасада здания, когда что-то лязгнуло за изгородью садовой секции. Я поперхнулся и направил кольт в ту сторону, отметив про себя, что не знаю, сколько в обойме осталось патронов.
Подойдя ближе, я разглядел сетчатую ограду, за которой еще совсем недавно сидел взаперти с дендрозлыднем. Теперь в ней зияла брешь футов этак в десять шириной, и, насколько я мог видеть, этой древовидной гадины внутри больше не было. Просто здорово. Я подошел к изгороди еще ближе, чтобы посмотреть на повреждения. Я ожидал увидеть искореженный, еще не остывший металл. Но вместо этого обнаружил аккуратно, словно кусачками, перекушенную проволоку, на которой серебрился пушистый иней.
Я огляделся по сторонам и нашел множество кусочков проволоки длиной дюйма по два-три. Над ними клубился пар. Я вдруг ощутил, какой холодный здесь воздух, и поежился. Ограду заморозили до такой температуры, при которой металл становится хрупким, а потом просто-напросто сломали.
— Зимние, — пробормотал я. — Что ж, можно было и догадаться.
Я еще раз огляделся и, держа ухо востро, двинулся дальше, к неясно мерцавшим в тумане огням стоянки. Вообще-то, я оставлял «жучок» в ряду почти напротив главного входа, однако туман мешал ориентироваться, поэтому я просто добрался до первых машин и двинулся по рядам, выглядывая свой «жучок».
Моей машины в первом ряду не оказалось, зато я увидел тонкую струйку желтоватой жидкости. Я проследил ее до следующего ряда. Как и ожидалось, она тянулась от моего радующего глаз своей пестрой окраской «жучка». Снова протечка. Для машины чародея это в порядке вещей… вот только ждать лечения «жучку» придется черт знает сколько времени.
Я сел в машину и отложил пистолет, чтобы сунуть ключи в замок зажигания. Моя старая боевая кляча почихала и повздыхала несколько раз, но мотор все же завелся. Я врубил передачу, развернулся через пустые ряды и повел машину вокруг здания, чтобы забрать Мёрфи.
Я как раз проезжал мимо садового дворика, когда окна машины разом замерзли. Все произошло в считаные секунды: в уголках стекол расцвели кристаллики льда; они росли словно цветы в замедленной съемке — до тех пор, пока не заполнили всю поверхность окон, отрезав меня от внешнего мира. Температура упала никак не меньше чем на пятьдесят градусов, и двигатель снова чихнул. Он наверняка заглох бы совсем, не прибавь я газу. «Жучок» дернулся вперед, и мне пришлось опустить окно и высунуть голову вбок, чтобы хоть как-то видеть происходящее.
Дендрозлыдень вынырнул из тумана и с размаху опустил кулак — огромный, сучковатый, похожий на чугунную бабу, которой сносят здания, — на мой многострадальный «жучок». Удар смял крышку багажника, как фольгу, и с такой силой продавил рессоры, что шины протестующе завизжали, цепляя за кузов. Я больно стукнулся грудью о рулевую колонку и на некоторое время утратил способность дышать.
Будь у моего «жучка» мотор спереди, как у всех нормальных машин, тут бы нам и конец пришел. Удар швырнул бы самую тяжелую часть машины вниз, легкий зад задрался бы, и я — естественно, не пристегнутый ремнем — закувыркался бы по салону, словно кусок попкорна.