Однако у старых «фольксвагенов»-то мотор сзади! В результате тяжелая часть моей машинки подскочила вверх и тут же плюхнулась обратно.
Я вдавил педаль газа в пол, и мотор «жучка» послушно взревел. Каким бы большим и сильным ни был этот дендрозлыдень, весом он уступал бы обычной туше такого роста. Едва задние колеса коснулись асфальта, «жучок» прыгнул вперед и врезался сплющенным багажником в дендрозлыдня.
Тварь испустила вопль — возможно, от неожиданности и наверняка от боли. От бампера и искореженной крышки багажника полетели искры, потом повалил дым от обожженной соприкосновением с железом шкуры фэйри, и дендрозлыдень рухнул на крышу «жучка».
Не убирая ноги с газа, я как мог удерживал руль одной рукой. Смотреть вперед я по-прежнему мог, только высунув голову в окно. Дендрозлыдень снова вскрикнул, и магическая энергия сгустилась вокруг него облаком, от которого мои волосы встали дыбом, но старый добрый «жучок» не поддался гнусному колдовству и протащил злобную тварь вдоль всего фасада «Уолмарта».
— Считай это расплатой за все телефонные столбы, — шепнул я «жучку» и ударил по тормозам.
Дендрозлыдень слетел с моей машины, прокатился по асфальту и с полным боли воплем врезался в металлический мусорный бак, подняв клубы пыли и зловонного дыма. Из двух фар «жучка» уцелела только одна, да и та неуверенно мигала.
Я врубил заднюю передачу, отогнал «жучок» на несколько футов и снова сдвинул рычаг на нейтральное положение. Потом дал газ и бросил машину на чудище. На этот раз я был готов к удару и успел сгруппироваться. Столкновение вышло приятно громким. Дендрозлыдень сдавленно заскрипел, но что произошло, я понял, только сдав машину назад и крутанув руль так, чтобы посмотреть на поле боя в боковое окно.
Я разорвал гадину пополам, зажав ее между помятым, покрытым инеем «жучком» и металлическим мусорным контейнером. Хвала звездам, это был не какой-нибудь вшивый пластик. Ноги лежали у контейнера — точнее, не ноги, а бесформенная груда корявых ветвей и земли. Руки же в бессильной злобе тянулись ко мне и колотили кулаками по асфальту в нескольких ярдах от меня.
Я сплюнул в окно, развернул машину и поехал забрать Мёрфи.
Я выпрыгнул из машины, но мне пришлось дернуть правую дверцу изо всех сил, — наверное, ее заклинило от удара. Мёрфи встала, опираясь на стену, и широко раскрытыми глазами уставилась на «жучок»:
— Что, черт возьми, случилось?
— Это растительное чудище.
— Растительное чудище? Скорее снеговик какой-то.
Я поддержал ее за локоть:
— Я с ним разобрался. Пошли.
Мёрфи негромко охнула от боли, но поковыляла к машине. Я собирался помочь ей, но тут она вдруг крикнула: «Гарри!» — и оттолкнула меня в сторону.
Дендрозлыдень, вернее, верхняя его половина каким-то образом ухитрилась выползти из тумана, и теперь его длинная, толстая рука-лиана тянулась ко мне. Я отпрянул и сделал попытку заслонить собой Мёрфи.
Бесполезно. Гадина сграбастала меня. Я ощутил, как пальцы — каждый толщиной со ствол молодого деревца — хватают меня за горло и, как щенка, отрывают от Мёрфи. Другая лапища перехватила мне ногу. Меня подняли в воздух и принялись разрывать на части. Не спеша.
— Проныра длинноносый. — Нечеловеческий голос исходил откуда-то из района светящихся зеленых глаз дендрозлыдня. — Тебе не стоило лезть в наши дела. Ты даже не представляешь, что поставлено на карту. Так и умри невежей.
Остроумно ответить не получилось — в глазах потемнело, а мысли начали путаться. Я попытался собраться с силами, чтобы активировать браслет, но, стоило мне сделать это, послышался шелест листьев, скрип дерева — и лопнувший браслет соскользнул с моего запястья. Я попытался сложить какое-нибудь другое заклятие — и тут же пожалел об этом: это лишило меня концентрации сил для защиты от заколдованного тумана. Мысли в голове путались все сильнее, и я не думал уже ни о чем, кроме пронзавшей меня раскаленным железом боли.
Словно издалека до меня донеслись звуки снова заработавшей бензопилы и яростный крик Мёрфи. Ну да, ее-то защита не зависела от концентрации. Конечно, ее вряд ли хватило бы надолго, но еще несколько минут Мёрфи могла не опасаться тумана. Дендрозлыдень издал пронзительный вопль, и я услышал, как пила вгрызлась в его плоть. Мне в лицо брызнули опилки.
Я вдруг снова обрел способность дышать. Чертовы ветки оплелись вокруг моей головы и плеч, нога оставалась в хватке дендрозлыдня, но я снова дышал.
Туман жался ко мне, и все казалось каким-то далеким, лишенным интереса. Я почти не осознавал происходящего. Мёрфи допрыгала на одной ноге ближе, взмахнула бензопилой и отсекла дендрозлыдню вторую руку. Я шмякнулся на землю, на груду неподвижных ветвей.
Дендрозлыдень отмахивался от Мёрфи обрубками рук, но прежней силы у него не было. Ему, правда, удалось-таки сбить ее на землю. Мёрфи зарычала, подобрала бензопилу — по счастью, та не заглохла — и замахнулась ею, метя гадине в голову. Дендрозлыдень отчаянно взвыл и попытался прикрыться своими обрубками (ха-ха, что, выкусил, гад?). Мёрфи без труда прорубилась сквозь них и ткнула свистящей цепью аккурат между зелеными глазами.
Чудище снова закричало от боли, отчаянно отбиваясь, но все, что ему удалось, — это чуть оттолкнуть Мёрфи. А потом оно испустило последний стон, и глаза погасли. Мёрфи устало опустилась на кучу грязи, листьев и корявых сучьев.
Я лежал, тупо уставившись на нее, когда чуть в стороне хлопнул винтовочный выстрел. Мёрфи бросилась на землю и перекатилась ко мне. Грянул второй выстрел, и кучка зеленой листвы чуть правее Мёрфи взметнулась в воздух.
Новый звук прорезал ночную тишину: приближавшиеся полицейские сирены.
Мёрфи ползком потащила меня к машине. Я услышал, как кто-то в тумане хрипло выругался, потом послышались удаляющиеся шаги. В следующую же секунду туман начал редеть. А может, это мне только казалось.
— Гарри… — Мёрфи встряхнула меня за плечи. Я моргнул, глядя на нее, и она с облегчением вздохнула. — Гарри, ты меня слышишь?
Я кивнул. Во рту пересохло; все тело болело. Я пытался прочистить мозги.
— Посади нас в машину, — сказала она медленно и внятно, как маленькому. — Посади нас в машину и вези отсюда.
Машина… Ну да… Я с усилием запихнул Мёрфи в «жучок», плюхнулся на водительское сиденье и уставился на замерзшее ветровое стекло. Впрочем, на теплом ночном воздухе лед быстро таял, и я уже мог смотреть вперед сквозь оттаявшие пятна.
— Гарри, — звенящим от напряжения голосом произнесла Мёрфи, — ну поезжай же!
Ах да… Ехать… Я наугад врубил передачу, и мы выехали со стоянки и из тумана.
Глава 22
— Да вы шутите, — недоверчиво фыркнул Билли. — Бензопила? Где это вы достали бензин?
Мёрфи оторвалась от своей поврежденной ноги. Джорджия разрезала ей штанину джинсов и промывала длинные, от запястья и почти до бедра, царапины.
— Там у них резервный генератор на бензине, чтобы холодильники не размораживались при аварии. А рядом десятигаллонный пластиковый бак.
Квартирка у Билли не из просторных, а с набившейся в нее дюжиной людей даже работавший на полную мощность кондиционер не справлялся с духотой; про тесноту я даже не говорю. «Альфа» — Биллины дружки-оборотни — собралась в полном составе. Еще на стоянке нас перехватил высокий, тощий юнец, а до дверей проводили два волка, скользившие в темноте почти невидимыми серыми тенями.
При первой встрече полтора года назад «Альфа» представляла собой сборище шпаны с неопрятными прическами, прыщами и кожаными прикидами, как у крутых парней в кино. С тех пор они заметно изменились. От бледного вида не осталось и следа, от одышки — тоже, а детский жирок сменился крепкой мускулатурой. Конечно, командой звезд голливудских мыльных опер они не стали, но вид у них сделался спокойнее, увереннее, счастливее, а на коже виднелись шрамы, причем некоторые — явно от серьезных ран. Большинство этих ребят нарядились в тренировочные костюмы или легкие свитеры — в общем, в то, что при необходимости можно быстро и без труда скинуть.
На столе в три ряда громоздились коробки с пиццей, а рядом на полу угнездился холодильник с прохладительными напитками. Я набрал себе полную тарелку еще не остывшей пиццы, выудил банку колы и нашел относительно свободный кусок стены, чтобы к нему прислониться.
— Послушай, Гарри. — Билли с сомнением покачал головой. — Кое-что здесь никак не сходится. Я хочу сказать, если они и впрямь напустили там этого чертова тумана, почему мы до сих пор об этом не слышали?
Я фыркнул, набрав полный рот пиццы.
— Эта штука ужасно редкая, даже в наших кругах. Никто, пораженный таким туманом, не помнит об этом совсем ничего. Но вы посмотрите завтра утром в газетах. Десять против одного: после того как мы отчалили, туда приехали аварийные службы, погасили пожары, вывели из здания толпу обалдевшей публики, а потом дали всему официальную оценку: утечка газа.
— Все равно бред какой-то. Там ведь не будет никаких доказательств: ни прохудившейся газовой магистрали, ни огня…
Я продолжал усердно работать челюстями.
— Смотри на вещи реально, Билли, — посоветовал я. — Ты думаешь, публика отнесется к городским властям серьезно, если те скажут им: «Мы не знаем, что произошло с этими людьми, мы не знаем, что явилось причиной всех этих разрушений, мы не знаем, почему никто не видел и не слышал ничего, и мы не знаем, что означают эти сообщения о перестрелке в районе торгового центра»? Черта с два. Кого-нибудь придется обвинить в некомпетентности, отправить в отставку… Кому это нужно? В общем, утечка газа.
— Но это же глупо!
— Такова жизнь. Меньше всего двадцать первому веку хочется признаваться в том, что ему, возможно, известно еще не все. — Я открыл банку колы и сделал большой глоток. — Как нога, Мёрф?
— А как ты думаешь? — отозвалась Мёрфи, деликатно удержавшись от слишком резких эпитетов в мой адрес. — Болит.
Джорджия оторвалась от ноги Мёрфи и покачала головой. Она была чуть не на фут выше Билли и заплетала волосы в тугую косу, из-за чего ее черты казались еще резче.