— Что это?
— Снадобье для глаз, — ответил он. Голос его сделался суше. — Это не так действует на нервы, как Зрение, но тоже помогает видеть сквозь чары и завесы сидхе.
Я заломил бровь. Засохшая грязь посыпалась мне в глаз, и я поморгал.
— Здорово. А камень?
— Кусочек Каменного Стола, — пояснил он. — Он поможет тебе найти это место.
Я снова моргнул, на этот раз от удивления:
— Вы мне помогаете?
— Это означало бы вмешательство в ход Испытания, — поправил он меня. — Поэтому с формальной точки зрения я просто слежу за тем, чтобы Испытание прошло по полной программе.
Я продолжал коситься на него с подозрением.
— Если бы вы ограничились камнем — возможно, — сказал я. — Но этот бальзам — совсем другое дело. Вы все-таки вмешиваетесь. Совет кондрашка хватит.
Привратник вздохнул:
— Чародей Дрезден, я никому не говорил этого прежде и, надеюсь, не скажу больше никому.
Он наклонился ближе ко мне, и я увидел под капюшоном неясные очертания его худощавого лица. Единственный видимый мне глаз искрился иронией. Он протянул мне руку.
— Не повредит, если Совет кое-чего не будет знать, — шепнул он.
Я невольно ухмыльнулся и пожал его руку.
— Торопись, — кивнул он. — Совет не вмешивается во внутренние дела сидхе, но мы сделаем все, что в наших силах. — Он поднял свой посох и очертил им круг в воздухе. Воздух чуть колыхнулся, отворяя лаз между Небывальщиной и миром смертных, и в проеме показался Чикаго — улица рядом с моим домом. — И да пребудут с тобой удача и Аллах.
Я благодарно кивнул ему. Потом повернулся и шагнул в проем, из мрачного леса Феерии прямо на стоянку у входа в мой подвал. В лицо мне ударил жаркий летний воздух, влажный и едва не потрескивающий от напряжения. В Чикаго шел проливной дождь, и земля содрогнулась от грома. День шел на убыль: уже темнело.
Я не стал обращать на все это особого внимания, а поспешил домой. Покрывавшая меня грязь — материя Небывальщины — уже превратилась в слизь и начала испаряться, чему во многом помогал смывавший ее дождь.
Мне предстояло сделать несколько звонков и переодеться во что-нибудь чище и суше моей нынешней одежды. Кстати, по части умения одеваться я не великий мастак, да и башка работала неважно, но призадуматься все-таки пришлось.
Как там одеваются на войну?
Глава 29
Я выбежал к автомату перезвонить, вернулся, выставил к двери старый акушерский саквояж, наскоро принял душ и оделся в черное. Пара старых армейских ботинок, черные джинсы — почти чистые! — черная футболка, черная бейсбольная кепка с алой эмблемой «Кока-Кола» на лбу, а поверх всего мой кожаный плащ. В свое время его подарила мне Сьюзен вместе с накидкой, спускающейся до локтей — или до пуза, кому как больше нравится. Погода оставалась грозовой — как в прямом, так и в переносном смысле, — так что плотная одежда была весьма кстати.
Я захватил с собой все свое снаряжение: то, что брал утром, плюс подарки Привратника и оружие самообороны, крупнокалиберный длинноствольный «Магнум Грязного Гарри». Я прикинул, не повесить ли пистолет на пояс, и решил этого не делать. Мне еще предстояло ехать через весь Чикаго к той точке, откуда откроется проход к Каменному Столу, и мне вовсе не улыбался арест за незаконное ношение оружия. Я сунул пистолет и все прочее в сумку, понадеявшись только, что мне не придется доставать его в спешке.
Билли со товарищи подъехали минут через десять; их микроавтобус остановился у лестницы в мой подвал и посигналил. Я еще раз проверил содержимое акушерского саквояжа, застегнул его и вышел; спортивная сумка хлопала меня по боку. Кто-то откатил назад дверь автобуса, и я подошел, чтобы кинуть в салон сумку.
Впрочем, я остановился в нерешительности, увидев, что салон битком набит молодежью. Их туда влезло человек десять-двенадцать.
— Какие-нибудь проблемы? — поинтересовался Билли, перегнувшись с переднего сиденья.
— Я же ясно сказал: только добровольцы, — возмутился я. — Я не знаю, сколько неприятностей нам светит.
— Во-во, — кивнул Билли. — Я им так и говорил.
Юнцы в автобусе нестройно выразили согласие.
Я вздохнул:
— Ладно, народ. Правила те же, что и в прошлый раз. Я иду первым, и если я что-то скомандую, вы исполняете. Никаких споров. Идет?
Все снова закивали, на этот раз серьезнее. Я кивнул в ответ, и тут взгляд мой упал в полутемный хвост салона, на копну зеленых волос.
— Мерил? Это вы?
Подкидыш ответила мне серьезным кивком:
— Я хочу помочь. И Хват тоже.
Я пригляделся и заметил рядом с Мерил белую шевелюру и пару темных, нервно бегающих глаз. Коротышка поднял руку и помахал мне.
— Если вы едете, к вам эти правила тоже относятся, — заявил я. — В противном случае остаетесь здесь.
— Идет, — только и сказала Мерил.
— Угу, — кивнул Хват. — Идет.
Я окинул их взглядом и поморщился. Они все казались такими, черт возьми, юными. А может, это я ощущал себя слишком старым. Я напомнил себе, что и Билли, и остальные Альфы уже прошли крещение огнем, что они уже почти два года оттачивали мастерство — и не где-то там, а в Чикаго. Но все равно я понимал, что это дело может оказаться им не по зубам.
Я нуждался в их помощи, а они вызвались добровольцами. Фокус заключался только в том, чтобы не отправить их на верную смерть.
— Хорошо, — буркнул я. — Поехали.
Билли толкнул правую переднюю дверь, и Джорджия перебралась назад, в набитый салон. Я сел рядом с Билли.
— Ты нашел? — спросил я.
Билли протянул мне пластиковый пакет из «Уолмарта»:
— Ага. Потому мы и задержались. Там повсюду понатягивали этих полосатых лент и все кишмя кишело копами.
— Спасибо, — кивнул я.
Разорвав упаковку дешевых макетных ножей-резаков с ручками из оранжевого пластика, я положил их в акушерский саквояж и снова застегнул его. Потом достал из кармана серый камешек, намотал свободный конец серебряной нити на палец и поднял руку так, чтобы камень покачивался на уровне моих глаз.
— Трогай, — скомандовал я.
— Хорошо, трогаю. — Билли скептически покосился на меня. — Куда едем?
Серый камешек покрутился на нитке и решительно качнулся на восток, потянув за собой нить, — получалось, что нить свисала теперь не под прямым углом к горизонту. Я проследил направление.
— Вон туда, — сказал я. — К озеру.
— Ясно, — сказал Билли и вывел машину на улицу. — А куда мы вообще собрались?
Я хмыкнул и ткнул пальцем вверх.
— Вверх, — все так же скептически вздохнул Билли. — Мы собрались вверх.
Я следил за камнем. Он дрогнул, и я сосредоточил на нем всю свою волю, как делал бы с собственным амулетом. Камень успокоился и снова потянул в сторону озера.
— Не просто вверх, но в ту сторону, — уточнил я.
— Куда в ту сторону?
Сверкнула молния, и я махнул рукой в ее направлении:
— Вон туда.
Билли оглянулся в салон и задумчиво поджал губы.
— Если так, надеюсь, ты знаешь пару-тройку неизвестных мне улиц.
Некоторое время он вел машину молча, поворачивая по моей команде. Остановившись у светофора и глядя на едва справлявшиеся с дождем дворники, Билли не выдержал.
— Ну, — спросил он. — Каков счет?
— Действующие с Самыми Благими Намерениями, но Опасно Сбрендившие Плохие Парни пока опережают на дистанции, — сказал я. — Династии фэйри мутузят друг друга, и дело пахнет керосином. В общем, за Злодея у нас Летняя Леди, а в цепных псах у нее Зимний Рыцарь. У нее в руках одна волшебная фенька. С ее помощью она собирается превратить статую в девушку и убить ее на большом обеденном столе Флинтстоунов ровно в полночь.
Сзади послышался недовольный ропот — Мерил протолкалась вперед:
— Девушку? Лилию?
Я оторвал взгляд от камня, обернулся к ней и кивнул:
— Нам нужно отыскать Аврору и помешать ей. Спасти девушку.
— А то что? — поинтересовался Билли.
— Пакость.
— Большая пакость?
Я покачал головой:
— Боюсь, это сказано слишком мягко.
— Ну что все-таки?
— Как тебе понравится новый ледниковый период?
Билли присвистнул:
— Ого! Ты не против, если я задам несколько вопросов?
Я снова уставился на каменный осколок:
— Валяй.
— Хорошо, — сказал Билли. — Насколько я понимаю, Аврора пытается растерзать обе династии фэйри, верно?
— Угу.
— Зачем? Я хочу сказать, почему бы не пальнуть просто в Зиму? Ведь тогда ее сторона окажется в выигрыше.
— Она не может, — ответил я. — Ее власть ограниченна. Она понимает, что одними своими силами ей не повернуть все так, как ей хотелось бы. Королевы и Матери без труда остановят ее. Поэтому она проворачивает все единственным доступным ей способом.
— Раздолбать к чертовой матери равновесие сил, — задумчиво произнес Билли. — Но она ведь делает это, отдав здоровенный шмат энергии Зимним?
— Все те же ограничения, — пояснил я. — Она не может пользоваться энергией Зимы с той же легкостью, с какой распоряжается своей, Летней. Потому ей и пришлось убить собственного Рыцаря. Она понимает, что его-то энергию она может поместить в любой сосуд по своему выбору.
— Лилия! — прорычала Мерил.
Я покосился на нее через плечо и кивнул:
— В кого-то, кто доверял бы ей. И кто не смог бы защититься от ее заклятий.
— Но зачем ей превращать девушку в камень? — удивился Билли.
— Ради маскировки. Королевы без труда вычислили бы обладающего двойной энергией Рыцаря. Но стоило Лилии обратиться в камень, и мантия оказалась в плену вместе с ней. Аврора прекрасно понимала, что все заподозрят Мэб в какой-то хитрости и что Титания будет вынуждена готовиться к войне. Мэб придется сделать ответный ход, и обе они сотворят поле битвы вокруг Каменного Стола.
— А для чего он вообще, этот стол?
— Передает энергию одной из династий, — сказал я. — До сегодняшней полуночи он принадлежит Лету. После этого любая сообщенная ему энергия передастся Зиме.
— И что, туда мы и направляемся? — догадался Билли.