— Вы же заплатили, — заверил я ее. — Оставайтесь здесь. Не вставайте. Вы и так сделали что могли.
Она покачала головой.
— Не все, — выдохнула она, однако опустилась на землю, зажав рукой рану и тяжело дыша.
Аврора бросила Коррику какую-то команду. Кентавр кивнул и, зажав в руке копье, поскакал по склону нам навстречу.
— Вот черт, — буркнул я. — Билли, этот парень — тяжеловес. Не приближайтесь к нему. Лучше попробуйте отвлечь его.
Билли согласно прорычал что-то, и оборотни устремились наперехват кентавру. Сблизившись с ним, они рассыпались веером и по очереди, уворачиваясь от его копыт и копья, принялись терзать его за бока и бедра.
— Оставайтесь с Мерил, — сказал я Хвату и, обогнув волков с кентавром, поспешил вверх по склону к Каменному Столу.
Я подошел достаточно близко, чтобы видеть, как Аврора замерла перед изваянием Лилии. В руках она держала расклятие Матери Зимы. Она прижала его к статуе и потянула за свободные концы нити, начиная распускать вязку. Я ощутил нечто, какую-то темную тяжесть, бесцеремонно коснувшуюся моих магических чувств. Нить за нитью, ряд за рядом расклятие распускалось в тонких пальцах Авроры.
Я протянул руку к ним; адреналин и боль сообщали мне достаточно энергии для заклятия.
— Ventas servitas! — крикнул я.
Внезапный порыв ветра подхватил клочок вязаной ткани, вырвал его из рук Авроры и швырнул в мою сторону. Я поймал его и показал Авроре язык.
— Мип-мип! — завопил я, подражая мультяшному страусу Роудраннеру, и очертя голову бросился вниз по склону.
— Будь ты проклят, чародей! — прокричала Аврора, и звук ее голоса вцепился в меня зазубренными когтями.
Она подняла руки, выкрикнула что-то еще, и земля под ногами содрогнулась, лишив меня равновесия. Я упал и покатился вниз, к самому подножию холма. Мне понадобилась целая секунда, чтобы суметь хотя бы вздохнуть, а потом я перекатился на спину и сел.
Новый порыв ветра ударил мне в лицо, опрокинул обратно на землю и вырвал расклятие у меня из рук. Я поднял взгляд и увидел, как Аврора небрежно поймала его и не спеша пошла обратно наверх. Я пытался встать и броситься следом, но не смог даже сесть: ветер продолжал прижимать меня к земле.
— Все, больше никаких помех, — бросила Аврора и махнула рукой.
Земля застонала. Из нее, извиваясь, вырос вдруг усеянный шипами росток толщиной в мою руку, за ним показался другой, и вокруг вершины выросла живая изгородь, такая густая, что я не видел сквозь нее ни Авроры, ни Стола с Лилией.
Я боролся с заклятием Авроры, но физических сил моих не хватало, и я даже не пытался разорвать его своей жалкой магией. Я перестал трепыхаться и закрыл глаза, пытаясь нащупать в нем слабое место.
— Гарри? — услышал я крик Хвата. — Гарри! На помощь!
Один из волков взревел от боли, потом другой. Мысли мои путались — очень некстати. Эти люди были здесь из-за меня, и будь я проклят, если собирался позволить еще какой-нибудь гадости случиться с ними. Я пытался сконцентрироваться, найти конец, потянув за который можно будет распустить заклятие Авроры, но страх, злость и тревога мешали мне сделать это. Такие вещи хороши в качестве топлива для заклятия, но для тонкой работы они являлись только помехой.
Тяжелые копыта простучали по склону и замерли совсем рядом со мной. Я повернул голову и увидел воина в зеленых доспехах — единственного из того отряда Летних сидхе, оставшегося в седле. Он возвышался надо мной, конь рыл землю копытом, а копье его целилось мне в голову.
— Не надо! — сказал я. — Постойте!
Всадник не обратил на мои слова ни малейшего внимания. Он отвел руку для удара, острие копья блеснуло в лунном свете и устремилось вниз, в мое ничем не защищенное горло.
Глава 33
Копье вонзилось в землю у самой моей шеи, и знакомый женский голос прошипел из-под забрала:
— Лежи смирно!
Она соскочила с коня, подняла руку и сняла шлем. Прекрасные, цвета зрелой пшеницы волосы Элейн сбились в беспорядке, растрепавшись из пучка на затылке, и она то и дело раздраженно смахивала их с лица.
— Лежи и не трепыхайся. Сейчас освобожу.
— Элейн, — произнес я. Самые разные эмоции боролись во мне в эту минуту, и у меня не было времени ни на одну из них. — Я бы сказал, что рад видеть тебя, но не уверен в этом.
— Это все потому, что ты всегда был немного сухарем, Гарри, — не без ехидства заметила она. Потом прикрыла глаза и положила руки в перчатках мне на грудь. Она пробормотала что-то себе под нос. — Вот. Саманьяна.
Какая-то мягкая, но уверенная сила коснулась меня, и ветер, пришпиливавший меня к земле, сразу стих. Шатаясь, я поднялся на ноги.
— Ладно, — сказала она. — Давай убираться отсюда.
— Нет, — выдохнул я. — Я еще не разобрался с делами. — Я подобрал с земли посох и саквояж. — Мне нужно пробраться через эти шипы.
— Это невозможно, — возразила Элейн. — Гарри, я знаю это заклятие. Эти шипы не просто острые, они отравлены. Если один из них тебя оцарапает, тебя просто парализует на пару минут. Но два или три убьют тебя.
Я нахмурился и крепче взялся за посох.
— И огонь их не берет, — добавила Элейн.
— О… — Я стиснул зубы. — Что ж, тогда я раздвину их.
— Это все равно что пытаться отодвинуть дверь с сильной пружиной, Гарри. Стоит тебе чуть ослабить концентрацию, и они вернутся на место.
— Значит, я ее не ослаблю.
— У тебя ничего не получится, Гарри, — настаивала Элейн. — Стоит тебе начать прорываться через них, как Аврора почувствует это и разорвет тебя на мелкие клочки. Если ты будешь отталкивать от себя шипы, ты не в состоянии будешь защититься от всего остального.
Я опустил посох и перевел взгляд с шипов обратно на Элейн.
— Отлично, — сказал я. — Значит, тебе придется раздвинуть их для меня.
Глаза Элейн потрясенно округлились.
— Что?
— Ты будешь раздвигать шипы. Я пойду внутрь.
— Ты пойдешь к Авроре? Один?
— С твоей помощью, — уточнил я.
Элейн прикусила губу и отвернулась.
— Ну же, Элейн, — настаивал я. — Ты и так уже изменила ей. И я все равно проникну сквозь эти шипы — с твоей помощью или без.
— Я не знаю…
— Еще как знаешь, — вздохнул я. — Если ты собиралась меня убить, у тебя уже была такая возможность. А если Аврора довершит то, что затеяла, я все равно что труп.
— Ты не понимаешь…
— Я знаю, что не понимаю, — огрызнулся я. — Я не понимаю, почему ты ей помогаешь. Я не понимаю, как ты можешь просто стоять рядом и позволять ей делать то, что она делает. Я не понимаю, как ты можешь стоять здесь, позволяя умереть этой девушке. — Я сделал паузу, позволяя ей переварить это. — И я не понимаю, как ты можешь предавать меня вот так. В очередной раз.
— Если посмотреть на это твоими глазами, еще не все потеряно, — заметила Элейн. — Я запросто могу отпустить шипы на полпути и убить тебя ради нее.
— Может, и так, — согласился я. — Но я не хочу в это верить, Элейн. Мы любили друг друга когда-то. Я знаю, что ты не трусиха и не убийца. Я хочу верить, что мы кое-что значим друг для друга, даже сейчас. Что я могу доверить тебе свою жизнь точно так же, как ты можешь доверить мне свою.
Она горько усмехнулась:
— Ты ведь не знаешь, в кого я превратилась, Гарри. — Она подняла взгляд на меня. — Но я тебе верю. Я знаю, что могу довериться тебе.
— Тогда помоги мне.
Она кивнула:
— Только тебе придется бежать. Я не такая сильная, как ты, а это тяжелая работа. Я не смогу раздвинуть и удерживать эти шипы долго.
Я кивнул. Конечно, в душе меня слегка терзали сомнения. Что, если она и впрямь сделает это снова? Чего-чего, а по ведомству предельной честности Элейн никак не проходила. Я посмотрел, как она сосредотачивается на предстоящей задаче: лицо утратило выражение, руки скрещены на груди, ладони на плечах — как у мумии в египетском саркофаге…
Черт, я ведь миллион раз мог сегодня погибнуть. Что значит еще один шанс? По крайней мере, я накроюсь медным тазом, делая нечто достойное. Я повернулся и пригнулся, приготовившись к бегу.
Элейн пробормотала что-то, и вокруг нее взметнулся ветер, еще сильнее растрепав волосы. Она открыла глаза — взгляд ее остался отсутствующим, далеким — и развела руки в стороны.
Ветер свился в колонну футов пяти в диаметре и устремился к колючей стене. Кусты вздрогнули и начали поддаваться заклятию, расходясь в стороны.
— Давай! — выдохнула она. — Быстро!
Я побежал.
Ветер почти ослепил меня, и мне приходилось бежать пригнувшись, надеясь только на то, что я не собьюсь с пути и не врежусь прямиком в шипы. Один зацепился за мою куртку, но кожи не прорвал. Элейн не подвела. Не прошло и нескольких секунд, как я миновал стену и вырвался на вершину холма, к Каменному Столу.
Стол стоял на том же месте, что и прежде, но руны на его поверхности светились теперь золотым светом. Аврора стояла у Стола, и пальцы ее порхали над расклятием, прижатым ко лбу стоявшей на коленях все еще каменной девушки. Я взял чуть вбок, чтобы она не увидела меня краем глаза, и бросился к ним.
Когда до Стола оставалось каких-то несколько футов, расклятие вдруг исчезло во вспышке ослепительно-холодного белого света. Волна света прокатилась по изваянию, превращая белый мрамор в теплую плоть, а каменные волосы — в изумрудно-зеленые пряди. Лилия открыла глаза, ахнула, вздохнув, и неуверенно огляделась по сторонам.
Аврора схватила Лилию за горло, прижала к поверхности Каменного Стола и потянула из-за пояса нож.
Боюсь, я поступил не совсем по-джентльменски, но я с размаху огрел Летнюю Леди по спине посохом.
Судя по всему, звезды как раз заняли нужное положение, наступила полночь, сила Лета пошла на убыль, и светящиеся руны на Столе сменили цвет с золотого на холодный голубой.
От удара нож вылетел у Авроры из руки и упал на каменную плиту Стола. Лилия закричала, вывернулась из-под руки Авроры, перекатилась по Столу и бросилась прочь от нее.
Стремительно, как это умеют одни сидхе, Аврора повернулась ко мне, облокотилась о Стол и уперлась ногами мне в грудь. Она с силой оттолкнула меня и, не давая опомниться, швырнула в меня огненный шар. Я приподнялся на коленях и успел выставить перед собой посох, отбив огонь в затянутое туманом небо.