— И как это ты сподобилась так?
— Моя мать передала мне это по наследству, — ответила она. — Когда я родилась. Точно так же, как она унаследовала это при рождении.
— И твоя мать позволяет наемному охраннику возить тебя одну?
— Разумеется, нет. Моя мать мертва, чародей. — Она чуть нахмурилась. — Не в буквальном смысле слова. Но все, что она знала, перешло в меня. Она превратилась в пустой сосуд. Перманентное вегетативное состояние. — Взгляд ее сделался чуть отрешеннее. — Она свободна от этого. Однако в широком понимании она, несомненно, не жива.
— Мне очень жаль, — пробормотал я.
— Не понимаю почему. Я знаю мою мать. И все, что было до нее, — она приложила палец ко лбу, — все это теперь здесь.
— Ты умеешь пользоваться магией? — спросил я.
— Предпочитаю математику.
— Но умеешь все-таки?
— Да.
Ух ты… Если оценивать по реакции моих оберегов, силой она по меньшей мере не уступала любому чародею Белого Совета. А может, и превосходила. Но если так…
— Если тебе столько известно, — сказал я, — и если ты так сильна, зачем тебе нанимать телохранителя, который привез тебя сюда?
— Я не достаю ногами до педалей.
Я испытал сильное желание хлопнуть себя по лбу:
— Ну да, конечно.
Ива кивнула:
— Для организации дуэли мне необходима некоторая информация. Конкретнее: как и где я могу связаться с твоим секундантом, а также какое оружие выбрал ты для дуэли.
— У меня пока нет секунданта.
Ива выгнула бровь:
— Значит, у тебя есть время до заката сегодняшнего дня, чтобы найти его. В противном случае и поединок, и ты сам обречены.
— Обречены? Э-э-э… А каким, с позволения сказать, образом?
Мгновение девочка молча смотрела на меня.
— Я сама сделаю это.
Я поперхнулся и зябко поежился. У меня не возникло ни малейшего сомнения в том, что она говорит правду. Что она может это сделать — и сделает.
— А… Да, конечно. Послушай, я и оружия еще пока не выбрал. Если…
— Просто выбери, чародей. Воля, ловкость, энергия или плоть.
— М-минуточку, — пробормотал я. — Я-то думал, мне предлагается выбрать мечи, пистолеты или еще что такое…
Ива покачала головой:
— Перечитай свой экземпляр Установлений. Я выбрала приемлемые варианты, и я выбрала их согласно давним обычаям. Ты можешь помериться со своим противником волей, определив, кто из вас более устремлен. Ты можешь помериться с ним ловкостью во владении оружием; при этом каждый из вас будет биться оружием по собственному выбору. Вы можете сразиться, направив друг на друга подвластную вам энергию. Или можете встретиться в рукопашном бою. — Она помедлила, словно обдумывая свои слова. — Я бы не советовала последнее.
— Спасибо, — буркнул я. — Я выбираю магию. Энергию.
— Ты, конечно, понимаешь, что он отвергнет твой выбор и что тогда тебе придется выбирать другое оружие.
Я вздохнул:
— Ага. Понимаю. Но до тех пор, пока он этого не сделал, мне ведь не надо выбирать другого, так?
— Разумеется, — согласилась Ива.
В дверь постучали, и я встал, чтобы открыть. Кинкейд кивнул мне и повернулся к девочке:
— Десять минут.
— Спасибо, Кинкейд, — отозвалась Ива. Она поднялась и, достав из кармана визитную карточку, протянула ее мне. — Пусть твой секундант позвонит мне по этому номеру.
Я взял у нее визитку и кивнул:
— Обязательно.
Именно это мгновение выбрал Мистер для того, чтобы выйти из спальни и лениво потянуться, выгнув спину. Он подошел ко мне и потерся в знак приветствия о мою ногу.
Ива моргнула, посмотрела на кота, и лицо ее вдруг просияло откровенной, неподдельной радостью. Она протянула: «Киса!» — и немедленно опустилась на колени погладить Мистера. Мистеру она явно понравилась. Он замурлыкал громче и принялся тереться пушистым боком уже об ее ножки, обойдя ее вокруг, а она все гладила его и негромко шептала ему на ухо какие-то нежности.
Адские погремушки! Прелестная картинка. Нет, все-таки она была ребенком.
Ребенком, которому известно больше, чем любому другому смертному. Ребенком, который обладает устрашающим запасом энергии. Ребенком, способным убить меня, если я не покажусь на дуэли. И все-таки — ребенком.
Я покосился на Кинкейда — тот стоял, хмуро глядя на умиляющуюся над Мистером Иву. Он покачал головой:
— Ну, это уже глупости.
Глава 11
Похоже, Иве очень не хотелось уходить от Мистера, но все же с Кинкейдом она спорить не стала, и они уехали. Я закрыл за ними дверь и постоял немного, привалившись к двери и прислушиваясь с закрытыми глазами, пока не стих шум машины. Я чувствовал себя не таким усталым, как полагалось бы. Возможно, потому, что богатый опыт подсказывал: мне светит еще намотаться в разы больше, прежде чем представится шанс отдохнуть по-настоящему.
Мистер терся о мои ноги до тех пор, пока я не наклонился погладить его, после чего он проследовал к своей миске, начисто перестав обращать на меня внимание. Пока он ел, я достал из холодильника банку колы и, открыв ее, плеснул немного в блюдце для Мистера. К тому времени, когда я допил остаток, я окончательно решил, что делать дальше.
Позвонить.
Для начала я набрал номер, который мне дал Винсент. Я ожидал услышать автоответчик, но вместо этого в трубке послышался голос Винсента — напряженный, полный нетерпения.
— Да?
— Это Гарри Дрезден, — сказал я. — Я хотел узнать, как у вас дела.
— Ах да, минуточку, — произнес Винсент.
Я услышал, как он вполголоса обращается к кому-то, уловил шум голосов на заднем плане, потом шаги и скрип закрывающейся двери.
— Полиция, — пояснил он. — Я весь вечер с ними работал.
— Удачно? — поинтересовался я.
— Одному Богу известно, — вздохнул Винсент. — Но, на мой взгляд, единственный прогресс достигнут по вопросу, какому отделу поручено вести расследование.
— Отделу убийств? — предположил я.
Голос Винсента сделался суше.
— Да. Признаюсь, это большая победа разума и житейской логики.
— Год выборов, — пояснил я. — Городское руководство погрязло в политике. Ничего, когда начнете общаться с реальными сотрудниками полиции, все будет в порядке. В каждом отделе работают неплохие люди.
— Очень хорошо, — без особого энтузиазма отозвался Винсент.
— Если я нащупаю что-то конкретное, хотите ли вы, чтобы я обратился в полицию? — спросил я.
— Я бы предпочел, чтобы вы прежде связались со мной, — сказал Винсент. — Я до сих пор не решил, насколько можно доверять местной полиции. Никак не могу отделаться от мысли, что похитители именно поэтому и направились сюда: потому что в какой-то степени связаны с кем-то из городских властей. Мне бы хотелось побольше времени, чтобы разобраться, кому здесь у вас можно доверять.
Я нахмурился: мне вспомнились напавшие на меня прихвостни Марконе. За чикагской полицией еще со времен печально известного «сухого закона» устойчиво держалась репутация коррумпированной. В наши дни эта репутация скорее незаслуженная, и все же люди остаются людьми, а людям порой трудно устоять перед заманчивым предложением. Марконе уже демонстрировал способность получать предназначенную лишь для внутреннего полицейского пользования информацию, причем с огорчительной оперативностью.
— Может, вы и правы. Ладно, я проверю свои сведения и свяжусь с вами. Думаю, это вряд ли займет больше двух или трех часов.
— Очень хорошо. Спасибо, мистер Дрезден. Что-нибудь еще?
— Угу, — сказал я. — Мне стоило бы сообразить это еще вчера вечером. У вас имеются фрагменты плащаницы?
— Фрагменты? — переспросил Винсент.
— Частицы ткани. Я знаю, что в семидесятые годы такие образцы неоднократно подвергали анализу. У вас имеется доступ к подобным образцам?
— Вполне возможно. А что?
Я вовремя спохватился, вспомнив, что Винсент, похоже, не слишком склонен верить в сверхъестественное, поэтому не стал говорить ему, что хочу попробовать найти плащаницу с помощью тауматургии.
— Для более верной идентификации, когда я найду ее. Не хочу, чтобы меня водили за нос с помощью фальшивки.
— Ну конечно. Я позвоню, — пообещал Винсент. — Мне доставят их «Федерал-экспрессом». Спасибо, мистер Дрезден.
Я попрощался, положил трубку и с минуту смотрел на телефон. Потом сделал глубокий вдох и набрал номер Майкла. Небо только начинало окрашиваться утренней зарей, но в трубке успел послышаться только один гудок, а сразу за ним женский голос произнес:
— Алло?
Этого-то я и боялся больше огня.
— О… Э-э-э… Доброе утро, Черити. Это Гарри Дрезден.
— Привет! — радостно откликнулся голос. — Только это не Черити.
Что ж, может, я боялся и зря.
— Молли? — спросил я. — Ба, да у тебя теперь совсем взрослый голос.
Она рассмеялась:
— Ну да, тут заглядывала фея, от которой увеличивается грудь и все такое. Хотите поговорить с мамой?
Кое-кому может показаться заслуживающим внимания то, что мне потребовалась пара секунд, чтобы понять: насчет феи это она не серьезно. Черт, иногда я терпеть не могу специфики моего ремесла.
— Э-э-э… ну… А папы что, дома нет?
— Значит, вы не хотите поговорить с мамой? Заметано, — сказала она. — Он работает в пристройке. Сейчас позову.
Она положила трубку на стол, и я услышал удаляющиеся шаги. На заднем плане играла музыка: хор детских голосов. Еще я услышал звон столовых приборов, негромкий разговор. Потом что-то зашуршало, и послышался стук, словно трубка на том конце провода упала на пол. А потом я услышал тяжелое, чуть прерывистое дыхание.
— Гарри, — выдохнул другой голос. Должно быть, говоривший находился в той же комнате. Голос почти не отличался от Молли, только радости в нем было заметно меньше. — Нет, нет, лапочка, не играй с телефоном. Дай мне трубку, пожалуйста. — В трубке стукнуло еще несколько раз, потом женский голос произнес: — Спасибо, милый. — И уже в трубку: — Алло? Кто-то хотел говорить?
Мгновение я боролся с искушением промолчать или, может, имитировать голос оператора, но удержался. Я не хотел, чтобы меня заподозрили в слабости. Я ни на мгновение не сомневался в том, что Черити почует страх — даже по телефону. А страх провоцирует нападение.