— Привет, Черити. Это Гарри Дрезден. Я хотел поговорить с Майклом.
Последовало секундное молчание, на протяжении которого я явственно представил себе, как недобро сощуриваются глаза Майкловой жены.
— Я так и знала, что это неизбежно, — сказала она. — Разумеется, если случается ситуация, требующая вмешательства всех троих Рыцарей, вы не можете не выползти из той дыры, в которой живете, где бы там она ни находилась.
— Вообще-то, мой звонок с этим не связан.
— Ну да, конечно. Ваш идиотизм всегда проявляется в самое неподходящее время и в самом неподходящем месте.
— Полноте, Черити, это же несправедливо.
— Нет? — От нарастающего гнева голос ее сделался если не громче, то яснее и звонче. — В единственные дни за весь последний год, когда Майклу надо сосредоточиться на своем долге, вы обязательно выныриваете, чтобы отвлекать его.
Надо было что-то ответить, но злость боролась во мне с чувством вины, так что слова подбирались неважно.
— Я пытался помочь…
— От последнего раза, когда вы пытались помочь, мистер Дрезден, у него остались шрамы.
Я испытывал сильное желание расколотить чертову трубку о стену, но все-таки совладал с собой. Впрочем, горечи в голосе мне скрыть не удалось.
— Вы ведь ни на дюйм мне не уступите, правда?
— Вы не заслуживаете и дюйма.
— Потому, — не выдержал я, — вы и сына назвали моим именем?
— Это Майкл назвал, — возразила Черити. — Я тогда еще лежала, накачанная лекарствами, а когда очнулась, все уже оформили.
Я старался говорить ровно, и мне это почти удавалось.
— Послушайте, Черити. Мне, право же, жаль, что вы думаете обо мне так, но мне необходимо переговорить с Майклом. Он дома или нет?
Я услышал щелчок, словно кто-то снял параллельную трубку, и Молли сообщила:
— Простите, Гарри, но папы сейчас нет дома. Саня сказал, он пошел за пончиками.
— Молли, — строго произнесла Черити, — почему ты не в школе? И не лезь в чужие разговоры.
— Ой-ой, — хихикнула Молли. — Ей-богу, это прямо как телепатия или что-то в этом роде.
Я почти услышал, как скрипнули зубы у Черити.
— Ничего смешного, Молли. И повесь трубку.
Молли вздохнула и со словами «Сдаюсь, Дороти» повесила трубку.
Я с трудом подавил смех, постаравшись ради Черити замаскировать то, что вырвалось, кашлем. Судя по ее тону, правда, я не слишком-то ее провел.
— Говорите, я ему передам.
Я поколебался немного. Возможно, мне стоило дождаться на проводе его возвращения. Наши с Черити отношения были далеки от доброжелательных, а в случае, если она не передаст мои слова Майклу или просто промедлит, это вполне может стоить мне жизни. Майклу с остальными Рыцарями по уши хватало хлопот с поисками плащаницы, так что одному Богу известно, когда мне еще удастся сегодня связаться с ним. С другой стороны, у меня не было времени сидеть, бодаясь с Черити в ожидании, пока он вернется.
Сколько я помнил Черити, она относилась ко мне с предельной враждебностью. Она истово любила мужа и переживала за него — особенно это относилось к тем случаям, когда он работал со мной. Умом я понимал, что этот антагонизм возник не на пустом месте. Несколько раз во время наших с Майклом совместных приключений ему крепко доставалось. В последний раз, например, нехороший парень, жаждавший поквитаться со мной, едва не убил Черити и ее не рожденного еще ребенка, маленького Гарри. Теперь она боялась и за других своих детей.
Я все это понимал. Но легче от этого не становилось.
Мне приходилось решать: доверять ей или нет. Я решил довериться. Черити могла не любить меня, но не была ни трусихой, ни обманщицей. И она знала, что Майкл хотел бы, чтобы она передала ему это.
— Ну, мистер Дрезден? — спросила Черити.
— Скажите ему просто, что мне необходимо поговорить с ним.
— По какому поводу?
Секунду я колебался, не поделиться ли с Майклом моей наводкой на плащаницу, однако Майкл верил, что меня непременно убьют, если я займусь этим делом. Он подходил к защите друзей со всей серьезностью, так что, если бы узнал, что я продолжаю ходить вокруг да около этого дела, запросто мог бы оглушить, запереть в чулане, а после извиниться. Я решил воздержаться.
— Передайте ему, что мне необходимо до заката найти себе секунданта, иначе случатся всякие неприятности.
— С кем? — поинтересовалась Черити.
— Со мной.
Она помолчала немного.
— Я передам ему вашу просьбу, — сказала она наконец.
И повесила трубку.
Я тоже повесил трубку, нахмурившись.
— Знаешь, эта ее пауза ничего такого не значит, — сообщил я Мистеру. — Во всяком случае, она вовсе не обязательно обдумывала, не позволить ли мне сдохнуть, чтобы защитить ее детей и мужа.
Мистер смерил меня мистически отстраненным взглядом своих кошачьих глаз. А может, он и правда ни о чем не думал. Во всяком случае, одобрения или поддержки я в его взгляде не увидел.
— И вовсе я не беспокоюсь, — сказал я. — Ни капельки.
Кончик хвоста Мистера чуть дернулся.
Я тряхнул головой, собрал свой инвентарь и отправился в порт.
Глава 12
До приезда в Чикаго я считал, что порт — это такой огромный океанский залив с кораблями и яхтами на переднем плане и едва заметными силуэтами далеких зданий на заднем. И еще мне представлялись всякие там шпионы, переодетые туземцами, а также солидный куш от доходов Вест-Индской компании…
Порт Бёнем-Харбор напоминал автостоянку около какого-нибудь океанского супермаркета. Должно быть, его пространства хватило бы, чтобы разместить два или три футбольных поля. Белые пирсы тянулись параллельными линиями над овалом спокойной воды, а вдоль них рядами выстроились прогулочные катера и маленькие рыболовецкие суденышки. Озерный запах представлял собой объединенные ароматы дохлой рыбы, сохнущих на камнях водорослей и дизельных выхлопов. Я припарковал «жучок», не доезжая половины квартала до набережной, выбрался из машины и проверил, полностью ли я оснащен для предстоявшей операции. На правой руке у меня красовался энергетический перстень, на левом запястье — браслет-оберег, а по бедру успокоительно хлопал подвешенный изнутри к плащу жезл. Арсенал дополнялся баллончиком слезоточивого газа, убранным на всякий случай в карман штанов. Я с удовольствием взял бы вместо него свой револьвер, но, разъезжая с револьвером по городу, я нарушал бы закон. А с баллончиком — пожалуйста.
Запирая машину, я ощутил затылком некоторое едва заметное давление: инстинкты во весь голос предупреждали о том, что за мной кто-то следит. Я опустил голову, сунул руки в карманы и побрел к кромке воды. Оглядываться я не стал; напротив, я и головой старался не вертеть, шаря по улице одним взглядом.
Я не увидел никого, но ощущение, что за мной наблюдают, не проходило. Не думаю, чтобы это был кто-то из Красной Коллегии. Солнце поднялось еще невысоко, но и такого света с лихвой хватило бы, чтобы превратить любого вампира в облачко пара. Однако это не исключало возможности покушения со стороны всяких других убийц. И само собой, если похитители действительно находились в порту, они могли отслеживать всех входящих-выходящих.
Все, что мне оставалось, — это идти ровным шагом и надеяться, что за мной наблюдают не громилы Марконе, не пособники вампиров и не снайпер, который уже навел мне на спину перекрестие оптического прицела.
«Иностранца» я нашел через несколько минут: он стоял у причала совсем недалеко от входа в порт. Это оказался белый прогулочный катер, достаточно большой, чтобы разместить на нем просторную каюту-салон, не новый, но опрятный и ухоженный. С небольшого флагштока на корме свешивался канадский флаг. Я медленно прошел мимо катера, Слушая на ходу.
По-настоящему Слушать я научился еще в детстве. Впрочем, не каждый владеет этим умением: отключиться от всех шумов и звуков, чтобы лучше слышать один-единственный. Например, далекие голоса. Собственно, мне кажется, для этого и магии-то особой не требуется — только способности сосредоточиться. Впрочем, магия тоже не мешает.
— Неприемлемо, — произнес негромкий женский голос в рубке «Иностранца». Сказано это было с легким акцентом, в котором испанские интонации соседствовали с британскими. — Работа потребовала значительно больших затрат, нежели представлялось ранее. Я поднимаю цену, единственно чтобы покрыть эти расходы, не более того. — Последовала недолгая пауза. — Хотите, чтобы я вернула вам аванс? Я предупреждала, что названная цена всего лишь предварительна. Так оно и случилось. — Еще пауза. — Отлично. Значит, как договорились.
Я немного полюбовался озером и напряг Слух чуть сильнее в надежде услышать что-нибудь еще. Однако разговор явно завершился. Я огляделся по сторонам, но в это холодное буднее утро в порту никого не было видно. Тогда я сделал глубокий вдох, внутренне собираясь, и шагнул ближе к катеру.
В иллюминаторе рубки я уловил какое-то движение, потом услышал чирикающий звук. На столике у окна лежал мобильник. Женщина в длинном пеньюаре из темного шелка подошла к иллюминатору и взяла трубку. Несколько мгновений она слушала молча.
— Простите, — произнесла она наконец. — Вы ошиблись номером.
Я смотрел, как она кладет телефон и небрежно сбрасывает халат на пол. Я не отвел взгляд. Нет, я не любитель подглядывать — исключительно в интересах следствия. Я отметил про себя пленительные изгибы ее тела. Вот видите? Профессионализм, и ничего более.
Женщина отворила дверь, из-за которой повалил пар, и шум льющейся воды сделался громче. Она вошла и закрыла за собой дверь. В рубке никого больше не осталось.
Мне представилась возможность. Я успел увидеть только одну женщину — и то не настолько, чтобы гарантированно опознать в ней Анну Вальмон или Франческу Гарсиа, двух оставшихся Церковных Мышей. Плащаницы, сушившейся на бельевой веревке или где еще, я что-то не заметил. Впрочем, меня все равно не оставляло ощущение, что я попал в нужное место. Я прямо-таки нутром чуял, что могу доверять своему потустороннему информатору.