— Нет, — возразил я. — Все не так. Я хочу сказать, почти все, с кем я говорил в Совете, чтоб его…
Широ фыркнул. Он чиркнул спичкой и несколько раз пыхнул сигарой, раскуривая ее.
— Совет. Высокомерный донельзя. Можно подумать, на свете вообще ничего не может случиться без участия чародеев.
Для человека, не входящего в Белый Совет, Широ очень неплохо разбирался в царивших там настроениях.
— Но если Красная Коллегия жаждет войны, почему Ортега пытается остановить ее?
— Преждевременная спешка, — объяснил Широ. — Ему нужно больше времени, чтобы подготовить все как следует. Он рассчитывает на один удар — один, но гарантированно смертельный.
Некоторое время я внимательно смотрел на старика.
— Все сегодня дают мне советы. А почему это делаете вы?
— Потому что в некотором роде вы столь же высокомерны, как ваш Совет, пусть сами вы этого и не осознаете. Вы, например, вините себя в том, что произошло со Сьюзен. И еще много в чем себя обвинили бы.
— И что из этого?
Широ повернулся и посмотрел на меня в упор. Мне пришлось отвести глаза, чтобы не встретиться с ним взглядом.
— Дуэли — испытание огнем. Их исход решает воля. Дух дуэлянта. Если вы не найдете равновесия в душе, Ортеге даже не понадобится вас убивать. Вы это сами сделаете за него.
— Готов поспорить, прежде чем стать борцом со вселенским злом, вы работали психоаналитиком.
Широ выпустил клуб дыма:
— Во всяком случае, я живу дольше, чем вы. И видел больше.
— Например?
— Например, этого вампирского военачальника. Как он вами манипулирует. Он ведь не тот, каким представляется.
— Правда? Можно подумать, я такого раньше не видел, — буркнул я. — Таких, кто не таков, каким представляется. Справлюсь как-нибудь.
Широ пожал плечами:
— Ему много сотен лет. Он не из этого мира. Тот мир, в котором Ортега жил раньше, был жесток. Беспощаден. Люди вроде него уничтожали целые цивилизации ради славы и золота. Да и с тех пор он столетиями бился с вампирами-соперниками, демонами и прочими врагами его народа. Если он общается с вами вежливо и цивилизованно, так только потому, что, по его расчетам, убить вас так ему удобнее. Вне зависимости от того, что случится на дуэли, он намерен добиться вашей смерти любыми необходимыми для этого средствами. Возможно, не дожидаясь дуэли. Или после. Главное, чтобы вы были мертвы.
Широ не делал особого ударения на слове «смерть». Впрочем, этого и не требовалось. Меня пугало происходящее и без дополнительной драматизации момента. Я хмуро уставился на тлеющий кончик его сигары:
— Эти штуковины вас убьют.
Старик снова улыбнулся:
— Не сегодня.
— Мне казалось, образцовым христианам не положено пыхать сигарами.
— Формальность, — ухмыльнулся Широ.
— Это вы про сигары?
— Про мое христианство, — сказал Широ. — В молодости мне очень нравился Элвис. Мне представился шанс увидеть его на концерте, когда мы переехали в Калифорнию. Сначала выступал Элвис, потом кто-то еще говорил, а я тогда плохо понимал по-английски. Он пригласил людей за кулисы познакомиться с королем. Я решил, что это он об Элвисе, и пошел. — Он вздохнул. — Ну и обнаружил потом, что я баптист.
Я не удержался от смешка:
— Вы шутите.
— Нет. Но дело было сделано, и я старался быть не самым плохим баптистом. — Он положил руку на рукоять меча. — А потом встретился вот с этим. Это значительно все упростило. Я служу.
— Служите? Кому?
— Небу. Или божественному в природе. Памяти моих отцов. Моим товарищам. Себе. Все это — части единого целого. Вам известна притча про слепцов и слона?
— А вы слышали про медведя, который зашел в бар?
— Значит, похоже, не слышали, — кивнул Широ. — Трем слепцам показали слона. Они пощупали его с целью определить, на что он похож. Первому под руки попался хобот — и он решил, что слон похож на змею. Второй пощупал ногу и объявил, что слон похож на дерево. А третий подергал за хвост и сказал, что слон вроде тонкой веревки.
Я кивнул:
— Угу. Я понял. Все трое правы. И все ошибаются. Они просто не видели целого.
Широ кивнул:
— Вот именно. Я такой же слепой человек. Я не вижу общей картины того, что происходит повсюду. Я слеп и ограничен. И я был бы полный дурак, если бы считал себя мудрым. Поэтому, не зная, что означает Вселенная, я могу только стараться ответственно распоряжаться своими знаниями, своей силой и тем временем, что мне отведено. Я должен верить своему сердцу.
— Иногда этого недостаточно, — заметил я.
Он склонил голову набок и посмотрел на меня:
— Откуда вы знаете?
Такси свернуло с улицы и остановилась перед нами. Широ отворил дверцу и кивнул мне:
— Если я вам понадоблюсь, я у Майкла. Осторожнее, хорошо?
Я кивнул в ответ:
— Спасибо.
— Не за что пока, — улыбнулся Широ, сел в машину и уехал.
Еще через минуту Мак закрыл лавочку, напялил шляпу и направился к своему автомобилю «Транс-Ам», на ходу молча кивнув мне. Я дождался, пока он уедет, нашел укромное местечко в тени и принялся ждать. Мне бы не хотелось, чтобы меня подстрелили из вульгарного пистолета, проезжая мимо. Досадно было бы…
Длинный темный лимузин свернул на стоянку. Шофер в ливрее вышел и отворил ближнюю ко мне дверцу. Пара длинных смуглых ног в туфлях на шпильках ступила на асфальт. Сьюзен выскользнула из машины, непостижимым образом удержавшись на ногах, — на таких-то шпильках это требовало сверхчеловеческой ловкости. Вечернее платье без рукавов из мерцающей черной ткани, с высоким разрезом с одной стороны облегало ее стройную фигуру. Темные перчатки доходили ей до локтя, а копна взбитых волос удерживалась двумя лакированными черными палочками для еды.
Мой язык невольно вывалился изо рта и раскатился ковровой дорожкой по асфальту. Ну, не буквально, конечно, но, будь я мультяшным героем, глаза мои наверняка выстрелили бы из орбит и затряслись на пружинках в шести футах от лица.
Сьюзен явно осталась довольна моей реакцией:
— Ну как, ничего?
Я опустил взгляд на свой несколько помятый костюм:
— Боюсь, я немного не соответствую…
— Смокинг прилагается, — хихикнула Сьюзен.
Водитель открыл багажник и достал нечто на вешалке и в пластиковом чехле. Когда он повернулся ко мне, до меня с запозданием дошло, что это Мартин. Все, что ему потребовалось для маскировки, — это надеть заурядную шоферскую форму. С первого взгляда я бы не узнал его ни за что. Черт, наверное, быть никаким — это даже удобно!
— Размер-то мой? — недоверчиво спросил я, принимая у Мартина пакет с вешалкой.
— Ну, пришлось брать наугад, — призналась Сьюзен, томно опуская ресницы. — Но я все-таки не совсем дилетантка, правда?
На лице Мартина обозначилось некоторое неодобрение. Настроение у меня почему-то немного поднялось.
— Что ж, раз так, — произнес я, — поехали. Переоденусь по дороге.
— Мне разрешается хоть глазом посмотреть? — поинтересовалась Сьюзен.
— Задешево не получится, — хмыкнул я.
Мартин отворил дверцу перед Сьюзен; я забрался в машину следом за ней.
Я посвятил ее в то, что узнал про плащаницу и что произошло после.
— Пожалуй, я смог бы найти ее, если бы нам удалось подобраться поближе.
— Думаешь, там будет кто-нибудь из этих… динарианцев?
— Возможно, — кивнул я. — Если дело запахнет керосином, нам придется делать ноги, и быстро. Эти ребята играют жестко.
Сьюзен посерьезнела:
— Насколько я поняла, похитители тоже не особенно стесняются размахивать пушками.
— И не забывай, что там будет еще и Марконе. А там, где Марконе, всегда полно вооруженных громил и парней из отдела убийств.
Сьюзен улыбнулась. Такой улыбки я у нее еще не видел: сдержанной, неяркой, но свирепой. Почему-то эта улыбка казалась на ее лице совершенно естественной.
— Ты ведь любишь развлечения, правда, Гарри?
— Я просто Брюс Ли по части развлечений, — согласился я. — Дайте мне только место.
Сьюзен отодвинулась как могла, освобождая мне место, чтобы облачиться в смокинг. Я постарался по возможности не измять его. Сьюзен смотрела на меня, чуть нахмурившись.
— В чем дело? — спросил я.
— Он на тебе морщит.
— А думаешь, это так просто? — возмутился я.
— Если бы ты не глазел на мои ноги, возможно, это было бы не так сложно.
— Да не глазею я! — солгал я.
Сьюзен только улыбнулась. Машина неслась вперед, я в меру способностей пытался вырядиться Роджером Муром. Улыбка вдруг сошла с ее лица.
— Эй, — произнесла она вдруг.
— Что?
— Что случилось с твоим кожаным плащом?
Глава 19
Громада «Мариотта» была ярко освещена, и у входа кипел небольшой людской муравейник. Неподалеку приткнулось к тротуару несколько бело-синих полицейских машин, и пара копов помогала организовать движение перед входом в гостиницу. Я насчитал десятка два стоявших и подруливающих к парадному подъезду лимузинов — все как один больше и шикарнее нашего. Прислуга в униформе отгоняла на стоянку машины тех, кто приехал за рулем. Еще дюжина парней в малиновых клубных пиджаках со скучающим видом рассредоточилась по прилегающей к входу территории. Гостиничная охрана.
Мартин причалил к тротуару.
— Я подожду здесь, — сказал он и протянул Сьюзен сотовый телефон. Она убрала его в крохотную сумочку. — Если попадешь в неприятности, жми на единицу.
Тут швейцар в ливрее открыл дверцу салона с моей стороны, и я выбрался из машины. Я ощущал себя в прокатном смокинге слегка неловко. Башмаки в длину были вроде впору, но в ширину слишком свободны. Я оправил на себе пиджак, подвинул съехавшую набок пряжку ремня и протянул руку Сьюзен. Она вынырнула из машины с ослепительной улыбкой и тут же поправила на мне галстук.
— Улыбайся! — шепнула она мне на ухо. — Здесь все озабочены имиджем. Если ты сунешься туда таким насупленным, как сейчас, мы будем смотреться белыми воронами.
Я постарался изобразить как можно более светскую улыбку. Сьюзен критически покосилась на меня, кивнула и продела руку мне под локоть. Так, улыбаясь, вступили мы в вестибюль, где нас сразу же остановил охранник в малиновом пиджаке. Сьюзен протянула ему билеты, и он взмахом руки пропустил нас дальше.