– Ясно, сэр. Кто именно вам нужен?
– Мисс Эвелин Дерек, с вашего позволения.
– Вы договаривались с ней о встрече?
– Нет, – ответил я. – Но ей наверняка захочется побеседовать со мной.
Девица посмотрела на меня с таким выражением, будто в рот ей попала какая-то особенная горечь. Что ж, значит, я правильно рассчитал время прихода. Она явно с удовольствием сбагрила бы меня секретарю, старшему менеджеру или кого там у них положено звать в таких случаях, чтобы уже тот решал, позволено ли мне находиться здесь. Однако секретарь мисс Эвелин Дерек наверняка ушла на обеденный перерыв – собственно, именно поэтому я и выбрал этот час.
– Как мне о вас доложить?
Я достал из кармана карточку Винсента Грейвера и протянул ей.
– Пожалуйста, скажите ей, что у Винса появилась важная информация, которую ей необходимо знать.
Она нажала кнопку, надела наушники с микрофоном и послушно передала все это кому-то на другом конце провода. Потом выслушала ответ и кивнула.
– Прямо по коридору, сэр, вторая дверь слева.
Я кивнул в ответ и прошел в дверь за ее спиной. Ковер сделался еще толще, а декор – богаче. В стенной нише, рядом с которой стояли два кожаных кресла по две тысячи баксов каждое, журчал маленький искусственный водопад. Весь интерьер буквально кричал о богатстве, успехе и желании сообщить об этом всем и каждому.
Готов поспорить, Эдинбургским катакомбам они все равно позавидовали бы.
Я открыл вторую дверь слева и, войдя, закрыл ее за собой. В помещении стоял стол секретаря с пустовавшим в описываемый момент креслом; открытая дверь вела в кабинет, соответствующий статусу юрисконсультанта Эвелин Дерек.
– Проходите, мистер Грейвер, – послышался из кабинета нетерпеливый женский голос.
Я последовал приглашению, прикрыв за собой дверь. Кабинет оказался большой, но не огромный. Судя по всему, в фирме мисс Дерек занимала не самую высокую должность. Мебель здесь была строгая, ультрасовременная – много стекла и металла. Обстановку составляли маленький шкаф с папками, полка с юридическими справочниками, тонкий и хрупкий на вид ноутбук на столе. На стене висело что-то вроде растянутой в дорогой золоченой раме овечьей шкуры. В кабинете имелось окно, но с матовым стеклом – только чтобы пропускать свет. На стеклянном столе, журнальном столике и баре в углу не виднелось ни пятнышка, даже отпечатка пальцев. Тепла во всем этом было не больше, чем в операционной.
Женщина, печатавшая что-то на ноутбуке, вполне могла входить в комплект меблировки. Самые зеленые глаза, какие мне приходилось видеть, смотрели из-под очков без оправы. Черные, как вороново крыло, волосы были подстрижены совсем коротко, выгодно подчеркивая узкое лицо и изящную шею. Одежду ее составляли темный шелковый пиджак, юбка в тон и белая блузка. Туфли на длинных, стройных ногах, наверное, обошлись ей в сумму, превышающую стоимость среднего юридического контракта. При этом я не увидел на ней ни колец, ни серег, ни колье – вообще никаких украшений. Что-то холодное и сдержанное ощущалось в ее позе, и пальцы ее стучали по клавиатуре с четкостью барабанщика из военного оркестра.
Наверное, две или три минуты она молчала, всецело сосредоточившись на своем тексте. Она явно намеревалась продемонстрировать Винсу, как необдуманно он поступил, осмелившись нарушить распорядок ее рабочего дня.
– Надеюсь, вы не рассчитываете убедить меня снова нанять вас, мистер Грейвер, – произнесла она наконец, так и не поднимая взгляда. – И что же вы считаете столь неотложно важным?
Ага. Значит, Винса уже отставили. Как-то незаметно, чтобы у него осталось немного почвы под ногами… или нет?
Эта женщина определенно привыкла, чтобы к ней относились серьезно. Я обдумал несколько вариантов ответа и решил, что для начала не мешало бы ее побесить немного.
Ну да, да. И это я? Неожиданно, да?
Я постоял немного молча – точно так же, как она только что. Я молчал до тех пор, пока Эвелин Дерек не выдохнула недовольно и не подняла на меня свой ледяной, неодобрительный взгляд.
– Привет, милашка, – произнес я.
Надо отдать ей должное – выдержкой она не уступала хорошему игроку в покер. Неодобрительное выражение лица сменилось нейтральной маской. Она чуть выпрямилась в кресле, хотя напряжение это казалось скорее проявлением внимания, нежели нервозности, и положила руки на стол.
– От ваших пальцев останутся пятна, – сообщил я.
Она молча смотрела на меня еще несколько секунд и лишь потом открыла рот.
– Вон из моего кабинета!
– Не вижу «Виндекса» – чем стекло-то будете отмывать? – задумчиво заметил я, оглядываясь по сторонам.
– Вы меня слышали? – Голос ее сделался жестче. – Вон. Отсюда.
Я почесал подбородок.
– Может, в шкафу у вашей секретарши найдется? Вам принести?
На щеках ее проступили розовые пятна. Она потянулась к телефону.
Я нацелил на аппарат палец, чуть сосредоточился и прошипел:
– Hexus!
Если что и дается чародеям без особых усилий, так это выводить из строя современную технику. Правда, процесс этот не отличается хирургической точностью. Из телефона, из компьютера, из люстры над столом и еще чего-то, лежавшего в кармане ее пиджака, посыпались искры и послышался резкий треск.
Мисс Дерек негромко ойкнула и попыталась дернуться в трех направлениях одновременно. Кресло выкатилось из-под нее, и она растянулась на полу за столом в позе, в которой не осталось ничего царственного. Дорогие очки повисли на одном ухе, а зеленые глаза раскрылись широко-широко.
Для вящего эффекта я сделал пару шагов и остановился, молча глядя на нее сверху вниз. В помещении воцарилась полная тишина и заметно потемнело.
– Между вами и остальной конторой две закрытые двери, – произнес я очень, очень тихо. – Да и народу сейчас на этаже почти никого. У вас тут отличные ковры, отделанные дубом стены и журчащая штука в коридоре. – Я чуть улыбнулся. – Того, что здесь произошло, никто не слышал. Иначе сюда бы уже прибежали.
Она поперхнулась, не делая попыток пошевелиться.
– Я хочу, чтобы вы сказали, кто заставил вас нанять детектива для слежки за мной.
Она честно попыталась взять себя в руки.
– Я н-не понимаю, о чем вы.
Я покачал головой, вытянул руку в направлении бара и поманил пальцем.
– Forzare, – пробормотал я, сопроводив заклинание небольшим усилием воли.
Дверца бара раскрылась. Я выбрал бутылку жидкости, на вид напоминавшей бурбон, и повторил жест еще раз, заставив ее перелететь из бара ко мне в руку. Открутив пробку, я сделал глоток. Виски приятно обжег горло.
Эвелин Дерек смотрела на меня с нескрываемым потрясением – раскрыв рот и побелев сильнее, чем сельская местность в штате Мэн зимой.
Я пристально посмотрел на нее:
– Вы уверены?
– О господи, – прошептала она.
– Эвелин, – с упреком произнес я тоном, каким обычно обращаются к неразумному ребенку. – Сосредоточьтесь. Вы наняли Винса Грейвера, чтобы он следил за мной и докладывал вам о моих перемещениях. Кто-то просил вас сделать это. Кто именно?
– М-мои клиенты, – заикаясь, пробормотала она. – Это конфиденциально.
Мне ужасно не хотелось запугивать эту женщину. Она реагировала на мою магию именно так, как любой другой, кому прежде не доводилось иметь дело со сверхъестественными явлениями. Из чего следовало, что она, возможно, не имеет представления о природе тех, чьи интересы защищала. Она просто пришла в ужас. Я имею в виду, я знал, что не собираюсь причинить ей вреда. Но кроме меня, в кабинете не было никого, кто мог бы это сделать.
Вся хитрость блефа заключается в том, что его надо доводить до конца – даже тогда, когда это становится неприятным.
– Мне, право же, не хочется быть грубым, – с досадой произнес я и поставил бутылку на стол.
Потом медленным, драматичным жестом поднял левую руку. Несколько лет назад я серьезно обжег ее, и хотя поврежденные ткани у чародеев восстанавливаются лучше, чем у других людей, вид у руки до сих пор довольно жуткий. Теперь она, по крайней мере, не напоминает спецэффекты из ужастика, но все равно шрамы на пальцах, ладони и запястье производят на непривычного человека не самое благоприятное впечатление.
– Нет, постойте, – пискнула Эвелин. Пятясь, она отползла на пятой точке к стене, прижалась к ней спиной и вскинула руки, прикрываясь. – Не надо!
– Вы помогали своему клиенту совершить покушение на убийство, Эвелин, – ровным голосом произнес я. – Скажите мне, кто это.
Глаза ее округлились еще сильнее.
– Что? Нет. Нет, я не слышала, чтобы кто-нибудь пострадал.
Я шагнул ближе.
– Говорите! – приказал я.
– Хорошо, хорошо! – пролепетала она. – Она…
И осеклась так внезапно, словно кто-то схватил ее за горло и начал душить.
Я немного ослабил давление.
– Скажите мне, – произнес я немного тише и мягче.
Эвелин Дерек замотала головой; страх и смятение лишили ее остатка самообладания. Ее затрясло. Несколько раз она открыла и закрыла рот, но не смогла издать ничего, кроме едва слышного неразборчивого писка. Взгляд ее заметался из стороны в сторону, как у загнанного зверя.
Что-то тут было не так. Совсем не так. Человек вроде Эвелин Дерек может удариться в панику, может зажаться, может забиться в угол – но только не лишиться дара речи.
– Ох, – произнес я скорее сам себе. – Как я ненавижу эту фигню…
Я вздохнул и, обогнув стол, приблизился к ней.
– Черт, если я узнаю, что кто-то… – Я тряхнул головой и оборвал фразу, не договорив.
Она меня и не слушала, зато начала плакать.
Типичный случай реакции человека, свободная воля которого подчиняется постороннему психическому воздействию. Я поставил ее в такие условия, при которых рациональная, логическая часть ее рассудка желала сказать мне, кто ее нанял. Да и эмоции тоже не спорили с этим.
Вот только бьюсь об заклад, кто-то залезал к ней в голову. Кто-то оставил у нее в голове нечто такое, что не позволяло мисс Дерек говорить о своем клиенте. Черт возьми, она могла даже не помнить осознанно, кто ее нанимал, – несмотря на тот факт, что она неизвестно почему наняла детектива шпионить за кем-то, совершенно ей незнакомым.