Мы пересекли зал, по короткому коридору миновали комнату отдыха, из которой пахло свежесмолотым кофе, и приблизились к большой двустворчатой двери. Охранник отворил и придержал для нас одну из створок, и мы вступили в приемную с секретарским столом, за которым сидела женщина потрясающей красоты.
Точнее говоря, за ним сидела Жюстина в консервативном сером брючном костюме; седые волосы она собрала на затылке в хвост.
При виде нас она встала и одарила нас вежливой, официальной улыбкой, какие обычно бывают в сериалах.
Жюстина подошла к двери, расположенной справа от ее стола, постучала и приоткрыла ровно настолько, чтобы произнести: «Мисс Рейт? Стражи здесь». Из-за двери ей ответил негромкий, очень мягкий женский голос. Жюстина отворила дверь и все с той же улыбкой придержала ее, пропуская нас в кабинет.
– Кофе? Или что-нибудь еще из напитков? Сэр, мэм?
– Нет, спасибо, – ответила Анастасия.
Мы вошли, и Жюстина осторожно закрыла за нами дверь.
Кабинет Лары Рейт имел мало общего с кабинетом Эвелин Дерек. Конечно, мебель тоже была дорогой, хотя здесь преобладало не стекло, а дерево. Впрочем, ее отличали те же чистота форм и функциональность. На том сходство и заканчивалось. Кабинет Лары не оставлял сомнений в том, что здесь работают, и много. В углу стола лежали аккуратной стопкой письма. Практически всю поверхность стола и небольшого бюро у стены занимали папки и конверты, разложенные не абы как, а по строгому, пусть и неведомому мне принципу. На видном месте лежали ручка и набор маркеров. Очевидно, воля хозяйки кабинета не дала бумажной анархии захлестнуть помещение.
Лара Рейт, фактическая правительница Белой Коллегии, сидела за столом. На этот раз я увидел ее в деловом костюме из белоснежного шелка, выгодно подчеркивающем ее безупречную фигуру. Тесный покрой костюма причудливо контрастировал с ее длинными иссиня-черными волосами, волнами ниспадавшими ей ниже лопаток. Черты ее обладали бессмертной красотой античных изваяний, этаким идеальным балансом привлекательности, силы, ума и проницательности. Глаза глубокого, теплого серого цвета обрамлялись длинными шелковистыми ресницами, а одного взгляда на ее мягкий чувственный рот хватило, чтобы мои губы защипало от желания припасть к нему.
– Страж Дрезден, – произнесла она негромко своим мягким, мелодичным голосом. – Страж Люччо. Прошу вас, садитесь.
Я даже не стал переглядываться с Анастасией. Оба остались на ногах, держа посохи и молча глядя на нее.
Лара откинулась на спинку кресла, и губы ее изогнулись в легкой, немного зловещей улыбке, не коснувшейся, однако, глаз.
– Ясно. Меня запугивают. Вы собираетесь сказать мне почему или мне догадаться самой с трех попыток?
– Не прикидывайтесь овечкой, Лара, – ответил я. – Ваш адвокат, Эвелин Дерек, наняла частного сыщика следить за мной и докладывать о моих перемещениях – и каждый раз, когда я выбираюсь куда-нибудь, на меня нападает какое-нибудь чудище.
Улыбка не померкла.
– Адвокат?
– Я заглянул ей в голову, – продолжал я. – И обнаружил там повсюду следы Белой Коллегии. Включая запрет раскрывать, на кого она работает.
– И вы считаете, это моих рук дело?
– В этих-то краях? – хмыкнул я. – Почему бы и нет?
– Я ведь не единственный член Коллегии в этом городе, Дрезден, – заметила Лара. – И хотя мне льстит столь высокое мнение о моей особе, многие мои сородичи любят меня не настолько сильно, чтобы советоваться насчет каждого своего шага.
– Однако они не вступают в борьбу с Белым Советом без вашего ведома, – вмешалась в разговор Анастасия. И улыбнулась. – Подобные действия выглядели бы как вызов вашей… власти Белого Короля.
Взгляд серых глаз Лары переместился на Люччо и некоторое время изучал ее.
– Капитан Люччо, – произнесла она наконец. – Я видела ваш танец в Неаполе.
Анастасия нахмурилась.
– Это было… когда? Пару веков назад, плюс-минус лет десять или двадцать. – Лара улыбнулась. – Не могу не признать, вы необыкновенно одарены талантами. Но конечно, это все происходило до вашего нынешнего… состояния.
– Мисс Рейт, – произнесла Анастасия. – Это вряд ли имеет отношение к интересующему нас вопросу.
– Ну почему же, – нежно промурлыкала Лара. – После вашего выступления мы с вами присутствовали на одном и том же балу. Поэтому мне известны ваши пристрастия… тогдашние пристрастия. – Губы ее изогнулись в легкой голодной улыбке, и вдруг меня захлестнуло с головой такое дикое, иррациональное желание, что все мои силы уходили на то, чтобы сдержать дрожь в коленях. – Вам, наверное, приятно вспоминать те времена?
И тут желание исчезло – так же внезапно, как появилось.
Анастасия медленно перевела дыхание.
– Мне слишком много лет, чтобы забавляться такими древностями, мисс Рейт, – спокойно ответила она. – Равно как и ума хватает на то, чтобы не верить, что вам неизвестно о происходящем в Чикаго.
Мне потребовалось несколько секунд на то, чтобы выдернуть мои мысли из тех мест, куда их посылала Лара, но я справился.
– Нам известно, что вы работаете с кем-то, входящим в состав Совета, – негромко сказал я. – Я хочу, чтобы вы сказали нам, кто это. И еще я хочу, чтобы вы освободили Томаса.
Только на последнем слове взгляд Лары метнулся ко мне.
– Томаса?
Я оперся на посох и пристально посмотрел ей в лицо.
– Томас успел сообщить мне о наемнике, которого навела на меня Эвелин Дерек, но исчез прежде, чем сам успел вступить в схватку. Ни один его телефон не отвечает на звонки, в салоне его не видели.
Взгляд Лары переместился на мгновение куда-то вдаль, на безукоризненно гладком лбу обозначилась складка.
– И это все, Дрезден? Слабый намек в чужом сознании на то, что кто-то из моих сородичей манипулировал этой девицей-адвокатом, и исчезновение моего братца? И из-за этого вы сюда явились?
– Пока да, – признал я. Но, выложив дозу правды, не удержался от маленькой порции лжи: – Однако когда мы получим результаты запроса о денежных переводах, у нас не останется сомнений, какую роль вы сыграли во всех этих делах. И тогда поздно будет идти на попятный.
Лара прищурилась.
– Вам ничего не найти, – твердым, ледяным тоном заявила она. – Потому что ничего подобного нет.
Ага. Значит, я задел-таки ее за живое. Я надавил чуть сильнее:
– Ну же, Лара. И вам, и мне известно, как ваши ребята ведут дела. Обложившись алиби, не снимая перчаток. Вы же не можете ожидать, что я поверю, будто вы не в курсе происходящего.
Зрачки у Лары как-то разом сменили цвет с темно-серого на светлый, серебристый, и она встала из-за стола.
– Честно говоря, Дрезден, мне безразлично, верите вы или нет. Я не имею ни малейшего представления о том, какие улики представляются вам убедительными, но во внутренних разборках Белого Совета я не замешана никак. – Она высокомерно задрала подбородок. – Что бы вы там ни считали, мир не сводится к вашему Совету. Он гораздо больше, и ваша роль в нем далека от решающей. Вы жалкое сборище зацикленных на себе пережитков истории, а ваше самомнение на порядок уступает вашей реальной значимости.
Что ж. С этим я спорить не стал бы, хотя Анастасия при этих словах недобро сощурилась.
Лара облокотилась на стол и, глядя на меня в упор, заговорила медленно, чеканя каждое слово:
– Вы полагаете, что можете просто так ворваться в мой дом и угрожать мне, помыкать мной в свое удовольствие? Мир меняется, господа Стражи. А Совет отказывается меняться вместе с ним. Рано или поздно он обрушится под собственной тяжестью – это всего лишь вопрос времени. Эта слепая самоуверенность только…
Она осеклась и, чуть склонив голову набок, повернулась к окну.
Я удивленно заморгал и покосился на Анастасию.
Спустя секунду вырубилось электричество.
Почти мгновенно включились, несмотря на светлое время суток, красные аварийные указатели. А еще через несколько секунд помещение наполнил тревожный звон, исходящий из динамиков на стене.
Я перевел взгляд с динамиков на Лару – та пристально смотрела на меня.
– Что происходит? – спросил я у нее.
Глаза ее чуть расширились.
– Вы не знаете?
– Мне-то откуда, черт подери, знать? – раздраженно буркнул я. – Это ваша дурацкая охранная сигнализация, не моя.
– Значит, это не ваших рук дело… – Она стиснула зубы. – Что за долбаная чертовщина!
Она рывком повернула голову к окну, и на этот раз я тоже услышал: высокий, отчаянный мужской вопль.
А потом я почувствовал это: тошнотворное ощущение какой-то неправильности, наводящее ужас присутствие чего-то древнего и злобного.
Шкура-Перевертыш.
– На нас напали, – свирепым тоном бросила Лара. – Идите за мной.
Глава 25
В дверь постучали, и в кабинет вошла Жюстина с широко раскрытыми глазами.
– Мисс Рейт?
– Статус угрозы? – неожиданно спокойным голосом спросила Лара.
– Неизвестен, – ответила Жюстина. Она дышала учащенно. – Сработал сигнал тревоги, я вызвала мистера Джонса, но рация не работает.
– От вашей электроники сейчас никакого толка, – сообщил я. – Черная магия гробит ее в хлам. Это Шкура-Перевертыш.
Лара повернулась и пристально посмотрела на меня:
– Вы уверены?
Анастасия кивнула и потянула из ножен меч.
– Я это тоже ощущаю.
– На что он способен? – поинтересовалась Лара.
– На все, на что способен я, только круче, – ответил я. – И он меняет облик. Очень быстрый, очень сильный.
– Его можно убить?
– Угу, – кивнул я. – Но возможно, разумнее было бы бежать.
Лара сощурилась:
– Эта тварь вторглась ко мне в дом, калечит моих людей. Черта с два.
Она повернулась и с размаху ударила кулаком по деревянной панели на стене. Та разлетелась в щепки, открыв взгляду нишу, в которой висели пояс с двумя мечами и автоматический пистолет – вроде «узи», только поменьше. Она стряхнула с ног дорогие туфли на шпильках, сбросила шелковый пиджак и принялась застегивать на себе амуницию.