Затем я повернулся и направился по коридору обратно, пока не обнаружил дверь, ведущую в крошечную комнатку с морозилкой для льда и парой кофейных автоматов. Там я уселся, очертил вокруг себя смывающимся маркером круг и принялся за работу.
Усилием воли я замкнул круг, невидимой стеной отгородивший меня от остального мира. Несерьезное, капитальное магическое сооружение, конечно, но и такого наспех выстроенного круга более чем хватило, чтобы изолировать меня от всех внешних энергий и использовать свою собственную без помех. Я снова взял пузырек тянучки и вытряхнул немного липучего вещества себе на ладонь – как обычно выдавливают крем для бритья. Потом поставил пузырек на пол, вытянул руку с липучкой перед собой, закрыл глаза и сосредоточился.
Все магическое ремесло сводится к установлению связей. Часом раньше я, например, использовал волосы Вязальщика, чтобы установить связь с их обладателем. Я только отслеживал его местонахождение, а мог бы использовать эту связь для самых разных вещей, в том числе весьма неприятных и даже опасных для здоровья. В прошлом мне не раз приходилось видеть подобные штуки; правда, нацелены они были, как правило, на меня.
На этот раз я установил связь между тянучкой у меня на ладони и той, что прилипла к двери номера. Обе порции появились из одного пузырька, да и в пузырек их разливали из одного большого сосуда. Это означало, что я могу использовать их идентичность для создания достаточно устойчивой связи между ними.
Я сосредоточил все свои мысли на желаемом результате, напряг волю и высвободил ее, прошептав:
– Finiculus sonitus.
Потом протянул руку и стер часть нарисованного маркером круга. Круг разорвался, и я мгновенно ощутил ладонью левой руки мелкую вибрацию, словно на ней жужжало какое-то насекомое.
Я наклонил голову направо и плюхнул в левое ухо тянучку с ладони.
– А вот не путайтесь с нашим братом, – пробормотал я. – Я профессионал, а не просто так.
Первое, что я услышал, – лихорадочную, избыточно бодрую музыку. Вокалист немузыкально вопил что-то, ударные грохотали вовсю, а еще кто-то пилил на электрогитарах, а может, медленно топил в кипящем масле страдающих ларингитом кошек. При этом ни один из музыкантов даже не пытался обращать внимание на то, чем занимаются остальные члены группы.
– Господи, – произнес с сильным британским акцентом голос Вязальщика. – Под такое дерьмо даже вы танцевать не сможете.
В ответ послышался бархатный женский смешок.
– Смысл этой музыки не в мастерстве или качестве исполнения. Она полна голодной страсти. Я бы станцевала под эту музыку так, что у тебя глаза на лоб вылезли бы – от восхищения, мой пупсик.
– Я вам не пупсик, – огрызнулся Вязальщик. – Я вам вообще никто, только разовый исполнитель.
– Не уверена, что стала бы подчеркивать слово «исполнитель», будь я на твоем месте, – заметила Мэдлин. – В этом качестве ты оказался сокрушительно несостоятельным.
– Я с самого начала говорил, что, если покажется кто-нибудь из Белого Совета, я ни за что не ручаюсь, – раздраженно парировал он. – И надо же, как все обернулось! Появляется этот чертов псих Гарри Дрезден, да еще не один, а при поддержке местной полиции в лице этой штучки.
– Мне надоело это слушать, – заявила Мэдлин. – Он всего лишь один-единственный человек.
– Один, зато чертов член чертова Белого Совета, – возразил Вязальщик. – Зарубите себе на носу: люди вроде него могут делать все, что могу я, и еще многое другое. А ведь опасаются немало чародеев в ихнем долбаном Совете.
– Так вот, меня от него тошнит, – процедила Мэдлин. – Ты выяснил, где он прячет Моргана?
– Может, вы не расслышали? Я весь день провел прикованным к креслу наручниками, да меня еще по морде били.
Мэдлин холодно рассмеялась, и звучал этот смех изрядно издевательски.
– Есть места, где за такое специально платят.
– За такое, черт подери, вряд ли.
– Так ты нашел Моргана?
– Некоторое время Дрезден прятал его в складе, но забрал оттуда прежде, чем нагрянули копы. Возможно, в Небывальщину. Теперь они могут быть где угодно.
– Нет, пока Дрезден в Чикаго, – возразила Мэдлин. – Он не позволит себе находиться слишком далеко от Моргана.
– Так проверьте его чертову квартиру, – предложил Вязальщик.
– Не будь таким дураком, – сказала Мэдлин. – Это первое место, с которого любой начал бы поиски. Он все-таки не полный тупица.
Да. Не полный. Гхм…
– У вас же денег куры не клюют, Рейт. Вам такого не понять.
Голос у Мэдлин зазвенел как осиное жужжание.
– На что вы намекаете?
– На то, что не у каждого есть чертова уйма особняков по всему миру, или несколько машин, на половине которых не ездят вообще, или бабла в кармане на то, чтобы не задумываясь отвалить пару сотен за одну бутылку чертова шампанского с доставкой в номер.
– И что?
– А то, что Дрезден по меркам их долбаного Совета все равно что дитя малое. Живет в этой паршивой крошечной дыре. Платит за аренду офиса. Ну нету у него за плечами пары сотен лет, чтобы поднакопить деньжат. И что у него есть в качестве убежища? Дорогой особняк в другом городе? Нет, он арендует занюханную складскую ячейку и держит в ней древний походный хлам.
– Ладно, – отозвалась Мэдлин с нетерпением в голосе. – Допустим, ты прав. Допустим, он держит Моргана у себя дома. Но не оставит же он его без охраны.
– Натурально, не оставит, – согласился Вязальщик. – У него там все равно что чертово минное поле, оберег на обереге. Может, даже сторожа заговоренные.
– Мог бы ты через них прорваться?
– Дайте мне время и моих ребят в достатке, так почему бы и нет? – ответил он. – Только это дело не быстрое, не тихое, да и грязное. Есть средство попроще.
– Какое?
– Поджечь этот его дом на хрен, – безмятежно отозвался Вязальщик. – Выход у него всего один. Если Морган выберется, мы его сцапаем. Если нет, соберем косточки, когда зола остынет. Опознаем по зубам или чему-то такому – и награда наша.
У меня неприятно похолодело в желудке. Предприимчивость Вязальщика действовала мне на нервы. Особым умом этот тип, возможно, и не отличался, но хитрости ему явно не занимать. Предложенный им план имел все шансы на успех – во всяком случае, лучшего способа напасть на мой дом, минуя выстроенную мной защиту, я бы не придумал. Более того, я не сомневался, что он вполне на такое способен. Конечно, это означало бы почти верную смерть моих пожилых соседей, да и остальных жильцов, но таких, как Вязальщик, подобные мелочи не остановили бы и на долю секунды.
– Нет, – произнесла Мэдлин, выдержав мучительно долгую паузу. – Мне даны совершенно четкие инструкции. Если мы не можем взять его сами, нам нужно хотя бы проследить, чтобы его нашли Стражи.
– Стражи его уже нашли, – возразил Вязальщик. – Дрезден, черт его подери, сам Страж. Раз так, ваш босс мог бы и заплатить.
Последовало долгое, полное смертельного напряжения молчание.
– Твои услуги в прошлом были не лишены пользы, – промурлыкала Мэдлин. – Только не думай, Вязальщик, что ты останешься жив, если начнешь советовать ему, что ему делать, а что нет. Как только ты из полезного превратишься в раздражающую помеху, считай себя покойником.
– Нет греха в том, чтобы хотеть денег, – упрямо буркнул Вязальщик. – Я свое дело сделал, пусть платит.
– Нет, – сказала Мэдлин. – Ты уступил бойскауту-переростку и смертной девице ростом с наперсток, ты позволил арестовать себя – и кому, полиции! – и упустил шанс заработать награду.
Послышался шорох, шум мягких шагов по ковру. Щелкнула зажигалка – Мэдлин закурила.
Вязальщик снова заговорил, и, судя по голосу, он явно решил сменить тему.
– Так вы хотите сворачивать это дело?
– Именно поэтому я пригласила тебя сюда, – сказала Мэдлин и помолчала немного, затягиваясь сигаретой. – Сворачивать. Жаль, ты не появился на пять минут раньше.
– А то что?
– Я бы, возможно, помедлила с одним звонком.
Я невольно подался вперед и затаил дыхание.
– Каким таким звонком? – удивился Вязальщик.
– Стражам, разумеется, – ответила Мэдлин. – Я сказала им, что Морган здесь, в Чикаго, и что его укрывает Дрезден. Не пройдет и часа, как они прибудут сюда.
У меня невольно открылся рот, а желудок словно завязался в тугой узел и принялся подпрыгивать.
Вот дерьмо!
Глава 33
– Ты шутишь, – сказала Мёрфи, увидев «ройс».
В «Сакс» мы добирались порознь, и она еще не видела, на чем я езжу. Мне удалось припарковаться ближе к гостинице, поэтому обратный путь мы собирались проделать вместе в «Сильвер-Рейте».
– Дали напрокат, – буркнул я. – Давай садись.
– Я не из тех девушек, кто питает страсть к роскоши, – пробормотала она, погладив сияющую хромом решетку радиатора. – Но… черт возьми.
– Может, все-таки сосредоточимся на деле? – предложил я. – Конец света вот-вот наступит.
Мёрфи тряхнула головой и села в машину:
– Что ж, по крайней мере, ты уходишь красиво.
Я тронул «ройс» с места. Даже в этот поздний час на него оглядывались, да и водители отодвигались в сторону, освобождая нам простор для маневра, словно архаичная красота «Рейта» их подавляла.
– Если честно, – сказал я, – этот «ройс» для меня вроде как слишком шикарен.
Мёрфи покосилась на меня:
– Это почему?
– Я ведь знаю, как умру, понимаешь? Рано или поздно, скорее рано, даже очень скоро, я вдруг пойму, что ситуация мне не по зубам. – Я судорожно сглотнул. – В том смысле, что я никак не могу удержаться от того, чтобы не совать нос туда, где другие этого не хотят. И я всегда считал, что мой билет прокомпостирует кто-нибудь из Совета, кто и что обо мне ни думал бы. Потому что там собралась компания изрядных придурков, и я не могу позволить им воротить все, что им взбрендится, притворяясь, что это им по штату положено.
Мёрфи посерьезнела. Она слушала меня молча.
– Короче говоря, Совет вот-вот прибудет сюда. И у них есть хороший повод убрать меня. Или так им представляется, что в общем-то одно и то же. – Я снова сглотнул. Во рту как-то совсем пересохло. – Но… мне почему-то кажется, что, если мне кранты, вот это, – я мотнул головой на все окружающее меня великолепие «ройса», – совсем не в моем стиле. Не та машина, за рулем которой мне хотелось бы сидеть на пути к моей смерти. Понимаешь?