Уголки губ Мёрфи чуть изогнулись, хотя улыбнулись больше ее глаза. Она взяла мою руку в свои и подержала немного. Ее ладони были очень теплыми, а может, это мои так похолодели.
– Ты, разумеется, прав, Гарри.
– Ты так считаешь?
– Абсолютно. Эта машина совершенно не для тебя. Ты умрешь в какой-то облезлой, наскоро собранной из разных кусков железяке, которая и движется-то вопреки законам физики, требующим немедленно сдать ее в металлолом.
– Ух ты, – хмыкнул я. – А я-то думал, я единственный так считаю.
Пальцы ее на мгновение сжали мои, и я пожал их в ответ.
Совет прибывал в Чикаго.
И одолеть их у меня не было никакой возможности.
Конечно, я мог врезать кому-нибудь по носу и удрать. Однако рано или поздно меня все равно поймают. Их много, а я один, и любой из них не слабее меня. А некоторые сильнее и опаснее. На это может уйти день, а может, неделя или две, но не могу же я совсем не спать. Меня просто возьмут измором.
И это меня разозлило. Моя полная беспомощность в этой дурацкой заварухе приводила в бешенство.
Не то чтобы у меня совсем не было выхода… Предложение Мэб оставалось, например, в силе. Да и Лара Рейт, вполне возможно, могла бы укрыть меня – или предложить сделку на лучших условиях, чем Совет. При одной мысли о том, как несправедливо все оборачивалось, мне отчаянно хотелось цепляться за любую, пусть даже самую тонкую соломинку в надежде на то, что когда-нибудь потом удастся разгрести все последствия.
Если посмотреть на все с этой стороны, так оно представлялось почти разумным. Даже, можно сказать, благородным.
В конце концов, я помогал бы другим несправедливо преследуемым жертвам Совета – наверняка такие еще будут, и не одна. И потом, подобная сделка ведь не пошла бы вразрез со всем, во что я верил.
На самом-то деле я знал правду. Вот только правда эта нисколько не уменьшала соблазна.
И что, скажите на милость, мне теперь делать? У меня имелось на такой случай убежище, но оно уже показало свою несостоятельность, да и местоположение его раскрыто. Не осталось больше мест, куда я мог бы отвезти Моргана, только мой дом, а там его наверняка найдут Стражи. А главное, я до сих пор не имел ни малейшего представления о том, кто же дергает за ниточки во всей этой истории.
Может, пора признать очевидное?
Это дело мне не по зубам. И было не по зубам с самого начала.
– Мёрф, – тихо произнес я. – Я не знаю, как мне выпутаться из всего этого клубка.
В салоне роскошного старого авто повисло молчание.
– Ты когда в последний раз спал? – спросила вдруг Мёрфи.
Мне пришлось отнять у нее руку, чтобы переключить передачу. Потом я ткнул пальцем в свою забинтованную голову.
– Я едва могу вспомнить, какой сегодня день недели. Кажется, пару часов сегодня утром, или нет?
Она понимающе кивнула:
– Знаешь, в чем твоя проблема?
Я уставился на нее и расхохотался. По крайней мере, начал издавать похожие хриплые звуки. Я ничего не мог с собой поделать.
– Проблема… в единственном числе, – смог наконец выговорить я. – Нет, а что?
– Ты хотел бы выступать в роли непредсказуемого фактора в любой ситуации, но в конце концов жалуешься на то, что все сложилось именно так, как ты этого хотел.
– Ты лабораторию мою видела?
– Опять ты с репликами, не относящимися к делу, – ответила Мёрфи. – Я серьезно, Гарри.
– Я знаю таких, кто с тобой не согласится. Например, этот, как там его, Пибоди.
– Он из Совета?
– Угу. Говорит, мне нет места в его цитадели порядка.
Она ухмыльнулась:
– Проблема в том, что сосуществовать с твоей цитаделью порядка, скажем так, довольно трудно.
– У меня нет цитаделей. У меня и стены-то так себе.
– Ха! – хмыкнула Мёрфи. – Ты предпочитаешь одну-единственную машину, один-единственный дом, один-единственный ресторан. Ты не любишь отчитываться ни перед кем, ты поступаешь так, как диктует тебе твоя совесть, не заботясь о том, что это может повлечь. Ты держишься своего образа жизни, тебе плевать на материальное благополучие, ты следуешь своим инстинктам, и к черту всех, кто говорит тебе делать по-другому. Это и есть твой порядок.
Я внимательно посмотрел на нее:
– А что, должно быть по-другому?
Она закатила глаза:
– Я просто излагаю факты.
– И в чем же заключается проблема?
– Ты никогда не изменишь своего порядка ради кого-то другого, поэтому ты и бесишь Стражей. У них формальности, правила, отчетность – а ты игнорируешь это, если только тебе руки не выкручивают, чтобы ты этим занимался. Я права?
– Все равно пока не вижу, в чем проблема.
Она опустила стекло со своей стороны и выставила наружу локоть.
– Проблема в том, что ты до сих пор не научился приспосабливаться к чужим порядкам, – ответила она. – А научился бы – давно уже понял бы, какая невероятная сила работает на твоей стороне.
– Команда супергероев?
– Бюрократия, – сказала Мёрфи.
– Я бы предпочел команду супергероев.
– Слушай и учись, индивидуалист, – хмыкнула Мёрфи. – Стражи – это ведь организация?
– Угу.
– Многочисленная?
– Около трехсот человек, и набирает новых, – кивнул я.
– И в нее входят чародеи с различными обязанностями, живущие в разных частях света, говорящие на разных языках, которым тем не менее приходится каким-то образом общаться друг с другом и работать вместе?
– Угу.
– А теперь смотри, – объявила Мёрфи. – Бюрократия. Организация, призванная бороться с энтропией, которая естественным путем поглощает совместную деятельность подобного рода.
– Ты дашь подсказку позже или…
Она отмахнулась от меня.
– Все бюрократы страдают одними недостатками – и мне кажется, у тебя больше времени для действий, чем ты полагаешь. Если бы ты не устал, если бы тебе не было больно, если бы ты не шарахался от любого порядка, кроме своего собственного, ты бы и сам это понял.
Я нахмурился:
– Это как?
– Не думаешь ли ты, что Мэдлин Рейт позвонила в Белый Совет со своего домашнего номера, представилась и мило сообщила им, что ты помогаешь Моргану? – Мёрфи покачала головой. – «Алё, я ваш враг, позвольте мне ни с того ни с сего помочь вам…»
Я задумчиво пожевал губу:
– Стражи, скорее всего, решили бы, что она пытается отвлечь их силы в критической ситуации, когда ресурсы у них и так ограниченны.
Мёрфи кивнула:
– Конечно, они проверят информацию, но всерьез доверять ей не станут и наверняка поместят в самом конце списка неотложных дел.
– Значит, она позвонила им анонимно. И что?
– Как по-твоему, сколько таких доносов уже получили Стражи? – спросила Мёрфи. – У нашего брата, у полиции, тоже так. Стоит случиться какому-нибудь громкому преступлению, и мы немедленно получаем звонки от дюжины психов, уверенных в том, что его совершил их сосед, еще дюжины уродов, нарочно старающихся напакостить этому своему соседу, и от втрое большего количества благонамеренных граждан, которые вообще плохо понимают, в чем дело, но искренне верят, что так они помогают правосудию.
Некоторое время я переваривал услышанное. Вряд ли Мёрфи сильно погрешила против истины. В мире полно людей и организаций, которым хотелось бы поддержать Стражей в их борьбе за правое дело, или которые жаждали произвести на них впечатление, или которым просто хотелось получить повод связаться с ними. Нет, Мёрфи, скорее всего, права. Наверняка Стражи получают сейчас кучу доносов со всего света.
– Они проверят это сообщение, – сказала Мёрфи. – Но готова поспорить на хорошую сумму, что при ваших нынешних проблемах пройдет не меньше нескольких часов, прежде чем оно попадет в руки людей, принимающих решения, и что реакция на него – с учетом сложностей, имеющих место у членов Совета при работе с техникой и средствами связи, – тоже займет в лучшем случае столько же времени.
Я обдумал и это.
– И к чему ты клонишь?
Она снова положила руку мне на запястье и легонько сжала.
– К тому, что тебе рано сдаваться. Есть еще немного времени.
Я повернул голову и пару секунд изучал профиль Мёрфи.
– Правда? – негромко спросил я.
Она кивнула:
– Угу.
И почему это слово «угу», подобно слову «ура!», так непропорционально коротко? Оно вполне заслуживает большей длины.
Я покрепче взялся за руль «ройса».
– Мёрф?
– А?
– Ты чертовски потрясающая женщина.
– Гнусная шовинистическая свинья, – сказала она. В ветровом стекле я видел ее отражение – она улыбалась. – Не вынуждай меня врезать тебе по носу.
– Угу, – сказал я. – Это было бы чертовски не женственно.
Мы уже подъезжали к моему дому. Она покачала головой.
– Если хочешь, – сказала она, – отвези его ко мне. И сам можешь там укрыться.
Я сдержал улыбку, но испытал некоторый соблазн так и поступить.
– Не сейчас. Не забывай: Стражам известно, где ты живешь. Стоит им начать меня искать…
– …как они и мой дом проверят, – договорила Мёрфи. – Но ты же не можешь и дальше держать его у себя.
– Я знаю. А еще знаю, что не имею права впутывать еще кого-то во всю эту заваруху.
– Но должно же где-то быть такое место, – возразила она. – Тихое. И не слишком известное. Подальше от людей. – Она помолчала. – Где ты мог бы укрыть его от поисковой магии. И где у тебя было бы преимущество, если дойдет до боя.
Я промолчал.
– Ладно, – вздохнула Мёрфи. – Наверное, таких в наших краях нет.
Я вдруг вскинул голову.
– Адские погремушки! – выдохнул я, и губы мои сами собой растянулись в ухмылке. – Кажется, я знаю одно!
Глава 34
Я вошел в свою дверь, окинул взглядом залитую свечным светом комнату и застыл.
– Адские погремушки?! – вопросил я. – Что это опять с вами, ребята?!!
Морган сидел, привалившись спиной к стене у камина; на его бинтах алели свежие кровавые пятна. Он с трудом держал глаза открытыми. Рука его бессильно лежала на полу рядом с маленьким полуавтоматическим пистолетом. Пистолет был не мой. Представления не имею, где он его прятал.