Эбинизер, Древняя Мэй и Слушающий Ветер, слегка позеленевший от качки, стояли в ряд лицом ко мне. Стражи возвышались у них за спиной; взгляды их шарили в поисках угрозы повсюду, включая озеро.
– Ну, Страж Дрезден, – произнес Эбинизер, опершись на посох. – Мы получили твое послание.
– Я так и понял, – кивнул я. – Вы дочитали до того места, где я говорил, что, если вы хотите драки, вы ее получите?
Стражи не то чтобы оскалились и заголосили злобно, но были близки к этому.
– Ну да, да, – сказал Эбинизер. – Мне кажется, выйдет больше толку, если мы прежде обсудим положение вещей.
– Разумеется, – согласилась старейшина Мэй. Голос ее звучал слишком гладко и уверенно для крошечной старушечьей фигурки. – Убить тебя мы можем и позже.
Надеюсь, я не вспотел как мышь, но это далось мне нелегко.
– Так или иначе, непочтительность, которую ты выказал по отношению к Совету, заслуживает кары, – продолжала она. – И не льсти себе мыслью, будто мы прибыли сюда только потому, что у нас не было иного выхода.
Эбинизер покосился на Мэй.
– В то же время, – сказал он, – твоя репутация как следователя оценивается Советом весьма высоко. Это, в дополнение к характеру твоих взаимоотношений с обвиняемым в убийстве, является достаточным поводом, чтобы выслушать тебя.
– Чародей Дрезден, – подал голос Слушающий Ветер. – Ты сказал, у тебя имеются доказательства невиновности Моргана. Ты сказал, у тебя имеется свидетель.
– И не только это, – отозвался я.
– И где они?
– Надо подождать немного, – сказал я. – Пока подтянутся остальные.
Древняя Мэй сощурилась. Стражи насторожились еще сильнее и разошлись чуть в стороны, положив руки на оружие.
– Что еще за остальные, Хосс? – спросил Эбинизер.
– Все, пострадавшие в этой истории, – ответил я. – Страж Морган не единственный, кого подставили. Когда вам удастся проследить деньги, переведенные на счет Моргана, вы узнаете, что исходили они из корпорации, владельцем которой является Белая Коллегия.
Слушающий Ветер нахмурился:
– Откуда тебе это известно?
– Я провел расследование, – хмыкнул я. – А продолжив его, пришел к выводу, что деньги, возможно, переводились без ведома руководства Белой Коллегии. Организатор заговора не только желал смерти Лафортье и казни обвиненного в ней Стража Моргана, он хотел также вовлечь Совет в новый конфликт с Коллегиями вампиров.
При этих словах Стражи переглянулись. Темнело, и я плохо видел их лица. Зато Слушающий Ветер определенно призадумался.
– Этому тоже имеются доказательства? – поинтересовался он.
– Полагаю, они существуют, – ответил я. – Но на то, чтобы их найти, потребуется время – во всяком случае, больше, чем уйдет на незаслуженный суд и незаслуженную казнь Моргана.
Древняя Мэй вдруг улыбнулась, хотя веселья в этой улыбке было не больше, чем если бы улыбалась фарфоровая чашка.
– Другими словами, – произнесла она, – какие бы меры ни принимались, чтобы скрыть Моргана от наших поисковых заклятий, действие их вот-вот иссякнет, что и заставило тебя искать этой встречи.
Мне пришлось очень постараться, чтобы не поежиться: хуже страшного может быть только умное и страшное.
Мэй повернулась к Эбинизеру:
– Представляется очевидным, что Дрезден тоже в той или иной степени вовлечен в заговор, а раз Дрезден здесь, Морган тоже где-то поблизости. Арестуйте Дрездена и немедленно возобновите попытки отыскать Моргана. А все деловые вопросы и формальности мы можем уладить и позже, вернувшись в Эдинбург.
Эбинизер посмотрел на Мэй, потом на Слушающего Ветер.
Старый знахарь некоторое время изучающе смотрел на меня, потом поднял руку и перепачканным в чернилах пальцем отбросил с глаз прядь редких мокрых волос. Он оперся на посох и долгую секунду с отстраненным видом осматривал остров.
– Это внутреннее дело Совета, – произнес он наконец. – Присутствие на этой… гм… встрече представителей Белой Коллегии может иметь такие же катастрофические последствия, как та война, которой ты, чародей Дрезден, по твоим же словам, пытаешься избежать.
Эбинизер на мгновение стиснул зубы.
– Эти слова не обязательно означают, что его необходимо арестовать.
Слушающий Ветер невозмутимо посмотрел на Эбинизера.
– Если то, о чем он говорит, обстоит именно так, истина обязательно всплывет. Мы можем начинать суд – а если доказательства существуют, их найдут.
– Тебе не хуже моего известно, – заметил Эбинизер, – что на исход суда истина не повлияет.
Голос Слушающего Ветер вдруг окреп и огрубел, наполнившись таким глубоким и жгучим гневом, какого я еще никогда не слышал от старикана.
– Есть мир такой, каким он должен быть, – произнес он, – и тот, какой он есть на деле. Мы живем во втором.
– А должны создавать первый, – возразил Эбинизер. – Если хотим, чтобы он стал таким.
Слушающий Ветер опустил взгляд и покачал головой. Теперь он выглядел очень старым и усталым.
– У нас нет добрых путей, чтобы выбирать из них, дружище, – тихо произнес он. – Все, из чего мы можем выбирать, это смерть многих или всего нескольких. – Он посмотрел на меня; лицо его было жестким, как камень. – Мне очень жаль, Хосс Дрезден. Но я вынужден согласиться. Арестуйте его.
Глава 41
Духоприют позволил мне ощутить приближение Билли с Джорджией, а также исходящее от них неопределенное чувство возбуждения, которое могло быть напряжением, страхом или гневом. Эмоции Стражей дух острова улавливал гораздо слабее, но и этого хватало, чтобы понять: они не горели желанием затевать со мной драку.
От этого меня вдруг одолел смех. Нет, правда. Один на один я, возможно, и выстоял бы против любого из них. Но здесь присутствовали еще трое членов Совета Старейшин, каждый из которых без труда завязал бы меня узлом. И даже без этого их было впятеро больше.
А потом до меня вдруг дошло. Они имели дело с кем-то на порядок опаснее меня, Гарри Дрездена, чей израненный старый «фольксваген» стоял сейчас на штрафной стоянке. Они имели дело с потенциальным повелителем темных сил, кошмарным чернокнижником, которого они старательно боялись с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. Они имели дело с чародеем, который бился с наследниками Кеммлера верхом на динозавре-зомби и вышел победителем, тогда как Морган и капитан Люччо выбыли из боя в самом начале. Они имели дело с человеком, который бросил вызов всему Совету Старейшин, и кто действительно вышел на этот поединок, судя по всему, всерьез готовясь драться – на берегу до жути зловещего острова посреди пресноводного озера.
Конечно, я и был тем самым человеком, только они представления не имели, насколько те или иные их опасения соответствуют действительности. Они не знали ни мелких деталей, ни капризов судьбы, ни поддержки со стороны союзников, которой я, возможно, не заслуживал… не знали того, что позволило мне выбраться из всего этого безумия более или менее целым.
Они просто знали, что вот он я, стою перед ними, и это наводило на них здоровый, вполне рациональный страх. Более того, они боялись реальных моих возможностей, о которых не имели представления. И никто из них не знал, что я с удовольствием предпочел бы сидеть сейчас у себя дома, читать какую-нибудь хорошую книгу и потягивать холодное пиво.
Я не шевелился, пока Слушающий Ветер оглашал свой вердикт. Я просто стоял на месте, словно все это не слишком меня интересовало. Совет, очевидно, послал трех старейшин в качестве своего рода кворума, и мне полагалось бы считать, что двух голосов против одного достаточно, чтобы определить курс действий; однако старший из Стражей, здоровенный мужчина с густой черной бородой по имени Беорг, или Йорг, или Бьорн – в общем, скандинав – вопросительно повернулся к Эбинизеру.
Чародей из Озарка стоял, глядя на меня, и на лице его играла легкая улыбка. Очень хорошо знакомая мне улыбка. Когда я только-только поселился у него после убийства моего приемного отца, мы с ним каждую неделю ездили в город за покупками. Тамошняя шайка скучающих подростков отреагировала на появление незнакомого мальчишки с обычным для этого возраста безрассудством. Один из них попытался спровоцировать меня на драку.
Тогда, помнится, это не вызвало у меня ничего, кроме легкого раздражения. В конце концов, я только что уничтожил могущественного демона и бывшего Стража, так что местная шпана вряд ли стоила моего внимания. Так, детки со своими детскими забавами, а мне к тому времени пришлось рано повзрослеть. Я мог бы без особого труда убить их всех, но сама мысль об этом представлялась мне смешной. Это было бы все равно что смахивать паутину в доме с помощью огнемета.
Поэтому я просто стоял, глядя на них, пока они пытались раздразнить меня, выманить на драку. Я так и стоял молча, пока это мое молчание не начало давить на них все тяжелее. В конце концов оно оттеснило их назад, и я все так же молча прошел мимо них.
Вот и теперь я повторял этот фокус: пусть мое молчание заставит их колебаться еще сильнее.
Я встретился взглядом с Эбинизером, и мы оба чуть улыбнулись при воспоминании о тех днях.
– Что ж, джентльмены, – произнес Эбинизер, поворачиваясь к Стражам. – Вы слышали волю Совета. Однако же должен предупредить вас, что, поскольку вы собираетесь поступать глупо, пусть и по распоряжению других, принявших глупое решение, я вам помогать не намерен.
Мэй резко повернулась к Эбинизеру:
– Маккой!
Эбинизер склонил голову:
– Чародей Мэй, я не советовал бы вам искать ссоры с этим молодым человеком. Он умеет драться.
Старая китаянка надменно вздернула подбородок:
– Он не может считаться твоим полноценным учеником. Ты опекал его не более двух лет.
– И неплохо с ним познакомился, – кивнул Эбинизер. Он повернулся к Слушающему Ветер. – Что там думал о нем тогда твой маленький енотик? Ты ведь всегда любишь говорить о том, как хорошо распознают характер твои зверята. Из тех ли он людей, кто способен на участие в подобном заговоре? Ты ведь знаешь ответ.