– Черт! – воскликнул Томас. – Совсем новая была машина!
– Кончай ныть – и вперед! – громко ответил я и первым бросился к «хаммеру».
Рухнувшая стена здания накрыла пространство перед домом и крышу машины слоем обломков. Сквозь пыль и снег я ничего не видел, но слышал, как остальные динарианцы пытаются выбраться из-под завала.
Мы добежали до «хаммера» и попрыгали в салон. Томас уже тронул его с места, когда Девица-Богомол спикировала откуда-то сверху на капот и заскрежетала по нему клешнями.
– Черт тебя раздери! – прокричал Томас.
Он дернул рычаг переключения передач, и «хаммер» рванулся назад. Свободной рукой Томас выхватил пистолет и разрядил его в демоницу прямо сквозь ветровое стекло. Вместо кровавых брызг от девицы летели облачка мелких насекомоподобных тварей, однако, судя по воплям, это причинило ей изрядную боль. Она свалилась с капота и исчезла.
Томас развернул «хаммер», и мы нырнули в снежную круговерть, почти сразу скрывшую от нас дом… точнее, то, что от него осталось.
Некоторое время мы ехали молча, давая уняться сердцебиению и адреналиновому шторму в крови.
Первым нарушил молчание Томас.
– Не думаю, что мы многое узнали, – заметил он.
– Черта с два немного, – возразил я.
– Что, например?
– Мы узнали, что в городе не меньше пяти динарианцев. Еще мы узнали, что они тоже представители Неписаного закона, причем явно недовольные участием в нем Марконе.
Томас согласно хмыкнул.
– Что теперь?
Я устало покачал головой. Последнее заклятие далось мне нелегко.
– Теперь? Думаю… – Повернув голову, я посмотрел на Гард, не подававшую признаков жизни. – Думаю, мне стоит обратиться к Совету.
Глава 14
Теперь, когда за мной охотились не одна, а целых две команды сверхъестественных убийц, мои возможности стали несколько ограниченными. В конце концов, имелось только одно место, куда я мог отвезти Гард и Хендрикса, не подвергая опасности ничьи жизни: церковь Святой Марии Всех Ангелов.
Именно поэтому я попросил Томаса отвезти меня к Карпентерам.
– Мне до сих пор кажется, что это не самая удачная мысль, – негромко заметил Томас.
Снегоочистители на улицах старались вовсю, но одолеть снег им пока не удавалось. Тем не менее подъезды к больницам оставались более-менее свободными.
Некоторые улицы больше всего напоминали фронтовые траншеи Первой мировой, превратившись в узкие проезды между высоченных, в человеческий рост, сугробов.
– Динарианцам известно, что мы используем церковь в качестве убежища, – возразил я. – Они наверняка следят за ней.
Томас хмыкнул и покосился на зеркало заднего вида. Гард так и не приходила в сознание, но дышала. Хендрикс сидел, закрыв глаза и приоткрыв рот. Я не мог упрекнуть его в этом. Я ведь не дежурил всю ночь, охраняя раненого товарища, и то с удовольствием бы вздремнул.
– Что это за твари? – спросил Томас.
– Рыцари Ордена Темного Динария, – ответил я. – Помнишь меч Майкла? С гвоздем в рукояти?
– Конечно.
– Существуют еще два подобных ему. Три меча, три гвоздя.
На мгновение глаза Томаса потрясенно округлились.
– Постой. Те самые гвозди? Из Распятия?
Я кивнул.
– Они самые.
– А эти твари? Противоположная сторона?
– Угу. У каждого из этих динарианских жутиков имеется по серебряной монете.
– Три серебряные монеты, – вздохнул Томас. – Можно сказать, состояние.
– Тридцать, – поправил я его.
Томас слегка поперхнулся:
– Тридцать?
– Изначально. Правда, Майкл с товарищами конфисковали несколько штук.
– Тридцать сребреников, – дошло наконец до Томаса.
Я кивнул:
– В каждой монете заключена душа одного из Падших. Любой, кто вступит во владение одной из монет, обретает силу Падшего ангела. С ее помощью они меняют облик – да ты и сам видел как. Исцеляют раны и все такое.
– С ними трудно справиться?
– Кошмарно трудно, – кивнул я. – И многие из них прожили достаточно долго, чтобы развить в себе изрядные магические способности.
– Ха, – заметил Томас. – Тот, что ломился в дверь, не слишком тянул на сверхзлодея. Страшненький, конечно, но не Супермен.
– Может, тебе просто повезло, – сказал я. – Пока монета у них, они вполне подпадают под определение «крепкий орешек».
– Ага, – кивнул Томас. – Что ж, тогда понятно.
– Что понятно? – не понял я.
Томас полез в карман и достал серебряную монетку размером чуть больше пятицентовой, потемневшую от времени – только блестел нетронутый окисью знак Падшего ангела. – Когда я выпотрошил Капитана Страшилу, из него выпала эта штука.
– Адские погремушки! – выдохнул я и отпрянул от монеты.
Томас дернулся от неожиданности, и «хаммер» накренился, заехав колесами на сугроб. Томас вернул его на проезжую часть, не сводя взгляда с меня.
– Эй, Гарри. Ты что?
Я прижался боком к дверце «хаммера», пытаясь как можно дальше отодвинуться от этой штуки.
– Слушай, ты только… просто не шевелись, ладно?
Он удивленно заломил бровь:
– Ла-а-адно… А почему?
– Потому что, если эта штука коснется твоей кожи, ты обречен, – буркнул я. – Заткнись на секунду, дай подумать.
Перчатки. Томас весь день ходил в перчатках, чтобы не опасаться подаренного Жюстиной шарфа. Он не касался монеты голыми пальцами, иначе уже понял бы, в какое дерьмо вляпался. Это хорошо. Однако монета не стала от этого менее опасной, и я сильно подозревал, что заключенный в нее Падший способен в той или иной степени воздействовать на физическое окружение – достаточно для того, чтобы, скажем, укатиться от прежнего обладателя или каким-то образом заставить Томаса занять вакантное место.
Заключение. Ее надо во что-то заключить. Я порылся в карманах. Единственной емкостью, которую я захватил с собой, оказался старый матерчатый мешочек, в котором некогда продавалась подарочная бутылка виски «Кроун-Роял», – я таскаю в нем свой набор игральных костей. Я вытряхнул кубики в карман и раскрыл мешочек пошире.
Левая рука у меня почти всегда в перчатке. Страшные ожоги, которые я получил несколько лет назад, неплохо поджили, но все равно кисть выглядит довольно устрашающе. Я не выставляю ее напоказ из уважения к тем, кто может ненароком на нее посмотреть. Я растопырил пальцы левой руки, растягивая горло мешочка.
– Клади ее сюда, – сказал я Томасу. – Только, ради бога, не урони ее и не коснись ею меня.
Глаза у Томаса округлились еще сильнее. Он прикусил губу и очень осторожно опустил безобидный на вид серебряный кружок в мешок с вензелем «Кроун-Роял».
Я рывком затянул шнурок и завязал его узлом покрепче. Потом торопливо выдвинул пепельницу «хаммера», сунул туда мешочек с монетой и захлопнул ее обратно.
Только после этого я перевел дух и откинулся на спинку кресла.
– Господи, – тихо пробормотал Томас и нерешительно помолчал секунду-другую. – Гарри, это действительно так страшно?
– Даже хуже, – ответил я. – Но никаких более серьезных мер предосторожности мне пока в голову не идет.
– А что бы случилось, если бы я ее коснулся?
– Заключенный в монету Падший вторгся бы в твое сознание. Он предлагал бы тебе власть. Силу. Искушал бы по максимуму. И стоило бы тебе поддаться, как он овладел бы тобой без остатка.
– Мне приходилось сопротивляться искушению, Гарри.
– Не такому. – Я устало посмотрел на него. – Это же Падший ангел, дружище. Проживший не одну тысячу лет. Он знает людскую психологию. И знает, как на ней играть.
Его голос сделался чуть резче.
– Я ведь родом из семьи, где все инкубы или суккубы. Думаю, я имею представление о соблазнении.
– Тогда ты должен понимать, как они тебя заполучат. – Я понизил голос и продолжил немного мягче: – Это могло бы вернуть Жюстину к тебе, Томас. Позволь себе снова касаться ее.
Секунду он пристально смотрел на меня, и в глубине его глаз мерцали огоньки давно тлевшей страсти. Потом мой брат медленно отвернулся, глядя на дорогу, а лицо снова застыло нейтральной маской.
– Да, – негромко произнес он. – Нам, пожалуй, лучше избавиться от этой штуки.
– Избавимся, – кивнул я. – Церковь две тысячи лет противостоит динарианцам. Там знают, что делать с этими монетами.
Томас покосился на пепельницу, потом отвел взгляд и нахмурился при виде искореженного капота своего «хаммера».
– Почему бы им не показаться месяцев шесть назад? Когда я ездил на «бьюике»?
Я фыркнул:
– Вижу, с приоритетами у тебя все в порядке.
– Только-только познакомился с этими ребятами – и уже ненавижу их, – заявил Томас. – Но почему они здесь? И почему сейчас?
– Вкратце? Я бы предположил, что они выбрались сюда размазать Марконе, доказав тем самым остальным участникам договора, что жалким смертным не место среди нас – я имею в виду, сверхчеловеков.
– А они тоже участники договора?
– Надо проверить, – сказал я. – Сомневаюсь, чтобы они значились в числе участников как «Орден одержимых демонами психопатов». Но, судя по тому, что говорила эта Девица-Богомол, похоже на то.
Томас покачал головой:
– Так что же они получат с этого? Что можно доказать похищением Марконе?
Я пожал плечами. Эти же самые вопросы я уже задавал себе и не смог пока нащупать убедительных ответов.
– Понятия не имею, – признался я. – Однако у них нашлось чем разнести тот дом к чертовой матери и чтобы обойти все препятствия, которыми окружил себя Марконе.
– А какого черта Королевы фэйри ввязываются в это дело? – поинтересовался Томас.
Я снова пожал плечами. Этот вопрос я тоже себе задавал. Терпеть не могу, когда мне приходится отвечать на собственные же вопросы вроде этого.
Оставшуюся часть дороги до дома Майкла мы проделали в серо-белой тишине.
Его улицу успели очистить от снега вполне прилично, так что мы без труда подкатили прямо к подъездной дорожке. Майкл и двое его старших сыновей, вооружившись большими лопатами, убирали снег на участке.