Я хмуро уставился на него:
– Что?
Улыбка померкла.
– Ты хочешь сказать, ты так и не… О, голод мне в глотку, Гарри.
– Что ты видел?
– Я видел тебя – как ты разговаривал с женщиной, которая уже наполовину разделась для тебя, чувак.
– Да нет же, – вскинулся я. – Все совсем не так, Томас. Она просто приводила себя в порядок. – Я изложил ему краткую версию событий прошедшего вечера.
Томас бросил на меня выразительный взгляд. Потом осторожно постучал мне по лбу согнутым пальцем.
– Но-но! – возмутился я.
– Гарри, – обратился он ко мне как к маленькому. – Ты дрых несколько часов. У нее имелось в достатке времени, чтобы обмыться. Думаешь, она просидела просто так все это время, потому что недостаточно устала? Думаешь, она не подгадала этого так, чтобы ты ее увидел?
Я уже собрался ответить, но так и остался сидеть с открытым ртом.
– Если уж на то пошло, она запросто могла устроиться за спинкой дивана, где ты никак не увидел бы ее, если бы проснулся, – продолжал Томас. – Но не у огня, где она устроила то, что я принял за красивое представление для тебя.
– Я… я не думал, что она…
Он смерил меня взглядом:
– Ты даже не пошевелился.
– Она… Люччо – мой старший начальник, чувак. Мы… мы работаем вместе.
Томас закатил глаза:
– Это подход двадцать первого века, чувак. Она девушка девятнадцатого века. У нее иной взгляд на такие вещи, чем у тебя или у меня.
– Но я и не думал…
– Ни за что в это не поверю, – заявил Томас. – Скажи, ну скажи мне, что ты не такой тупица.
– Тупица? – возмутился я.
– Угу, – сокрушенно кивнул он. – Тупица. Одно дело, если она предлагала, а ты отказал ей потому, что у тебя есть повод не хотеть этого. А вот не понимать, что она имеет в виду, это просто срам какой-то.
– Но она не говорила…
Мой брат воздел руки к потолку:
– А что, скажи на милость, женщина должна делать? А, Гарри? Сорвать с себя одежды, наброситься на тебя и ерзать, крича «Возьми меня, детка!»? – Он покачал головой. – Все-таки порой ты непроходимый идиот.
– Я… – Я развел руками. – Она же просто уснула.
– Потому что она заботится о тебе, пень ты этакий. Она не хотела слишком давить на тебя, не хотела, чтобы ты чувствовал себя неловко, особенно учитывая, что она старше и опытнее тебя, да и выше по званию. Она не хотела, чтобы это сошло за принуждение. Поэтому она оставила тебе достаточно места, чтобы ты мог отказать ей, не роняя ни своего, ни ее достоинства. – Он снова закатил глаза. – Хоть иногда читай между строк, чувак.
– Я… – Я вздохнул. – Как-то ни разу еще не становился объектом интереса женщины на сто пятьдесят лет старше меня, – тупо произнес я.
– В общении с женщинами пытайся хоть иногда шевелить мозгами, а не своей, – он перебросил мне посох, – палкой.
Я поймал посох:
– Развелось вас тут, критиков.
Мой брат направился к выходу, прихватил по дороге яблоко из корзины на столе и оглянулся на меня через плечо:
– Зануда. Слава богу, Никодимус – мужчина.
Он вышел, а я остался раздраженно сидеть. Возможно, он был прав, но раздражения от этого меньше не становилось, даже наоборот.
Но в одном он был прав несомненно: на фоне огня Анастасия смотрелась совершенно потрясающе.
Гм.
Как-то до сих пор она не ассоциировалась у меня в мыслях со своим именем. Только с фамилией. Просто «Люччо», или «капитан», или «капитан Люччо». Если подумать, амурными играми она не занималась даже дольше, чем я. Возможно, вчера ночью ее тоже не переполняла уверенность в себе.
Ситуация, которую стоило бы обдумать.
Позже.
А пока куда актуальнее были интриги и неизбежное коварство, на которых и стоило сосредоточиться.
Я направился в мастерскую. День выдался яснее предыдущего, однако тучи на небе не рассеялись. Снегопад прекратился, хотя ветер сдувал достаточно снега с сугробов, так что особой разницы я не замечал. Взгляд в зеркало показал, что кончик моего носа, мочки ушей и скулы у меня обморозились. Вид они имели такой, словно пострадали от солнечного ожога. В сочетании с синяками под глазами они придавали мне, на мой взгляд, совершенно неотразимый вид.
Стоило ли удивляться, что Люччо, можно сказать, набросилась на меня с изголодавшейся страстью.
Чтоб тебя, Гарри, сосредоточься же. Опасность на носу.
Я отворил дверь мастерской как раз вовремя, чтобы услышать голос Майкла.
– Все равно не понимаю, почему мне нельзя ехать.
– Потому что мы пытаемся избежать драки, – спокойно отвечала Люччо, – а атмосфера нервозности и страха вряд ли содействует мирному обмену мнениями.
– Я их не боюсь, – возразил Майкл, скрестив руки на груди.
– Нет, – с легкой улыбкой подтвердила Люччо. – Но они вас боятся.
– В любом случае, – вмешалась Гард, – ни Церковь, ни Орден Креста не являются участниками договора. Не сочтите это за обиду, сэр Майкл, но это в буквальном смысле не ваше дело.
– Вы не знаете этих людей, – негромко произнес Майкл. – Не так, как я.
– Я знаю, – так же тихо возразил я. – По крайней мере, в отдельных аспектах.
Майкл повернулся и внимательно, испытующе посмотрел на меня.
– Вы тоже считаете, что я не должен вмешиваться?
Я не стал спешить с ответом. Гард наблюдала за мной, сидя на краешке раскладушки. Теперь она оделась и привела себя в порядок, и хотя вид у нее был не совсем здоровый, но уже далеко не тот, что накануне. Хендрикс снова сидел у верстака, только на этот раз он точил нож. Помешанные на оружии всегда возятся со своими игрушками. Мёрфи сидела напротив Хендрикса и чистила пистолет. Она старалась не слишком тревожить раненую руку, но при необходимости явно могла бы пользоваться ею. Саня угнездился в углу верстака и терпеливо смазывал каким-то составом кожаные ножны Эспераккиуса.
– Я не думаю, что они попытаются нанести удар именно там, – тихо произнес я и повернулся к Люччо. – Но я думаю, что было бы неглупо иметь пару Рыцарей где-нибудь поблизости – на случай, если я ошибаюсь.
Голова Люччо чуть дернулась назад.
– Нет смысла отказываться от страховки, – пояснил я ей. – В отличие от фэйри или Красной Коллегии, эти люди не играют по правилам. Я-то видел их в деле, капитан.
Она поджала губы, продолжая буравить меня взглядом.
– Как скажете, Страж, – произнесла она наконец. – Это ваш город.
– Я не давала на это согласия, – помрачнев, заявила Гард.
Она даже привстала с раскладушки.
– Да смиритесь с этим, блондиночка, – буркнул я. – Вы не в том положении, чтобы решать за других. В этом конкретном случае Белый Совет на вашей стороне, но только не начинайте думать, что мы на вас работаем. Или на вашего босса.
– Я тоже намерена присутствовать там, – тихо произнесла Мёрфи, не отрывая взгляда от своего пистолета. – Не где-нибудь поблизости. Там. Непосредственно.
В ответ почти все находившиеся в комнате хором сказали «нет» или что-нибудь в этом же роде. Исключение составили Хендрикс, который вообще немногословен, и я, потому что все равно знал, что из этого выйдет.
Пока все выражали свой протест, Мёрфи собрала пистолет и с особенно громким в наступившей тишине щелчком вставила в него обойму.
– Если вы, ребята, хотите втихую проворачивать свои заговоры и свои подпольные войны, – заявила она, – занимайтесь этим в Антарктиде или еще где-нибудь. Можете ехать с этим в Нью-Йорк или Бойсе, где это не будет меня касаться. Но вы не там, не там и не там. Вы, ребята, в Чикаго. И когда ситуация выходит из-под контроля, страдают люди, которых я поклялась защищать. – Мёрфи встала, и хотя она уступала ростом всем без исключения находившимся в комнате, смотрела она на всех вовсе не снизу вверх. – Я собираюсь находиться там в качестве наблюдателя – с вашего одобрения. Или мы можем сделать это по-другому. Выбор за вами, только помните: я знаю кучу копов, которых тошнит от всего этого сверхъестественного говна у них под носом.
Она спокойно, без вызова обвела взглядом комнату. Пистолета она со стола не убирала.
Я улыбнулся ей. Едва заметно, но улыбнулся.
Гард посмотрела на меня.
– Дрезден, – произнесла она.
Я пожал плечами и немного печально покачал головой:
– А что? Стоило нам дать им право голоса, и это совершенно вышло из-под контроля.
– Ну и свинья же ты, Гарри, – буркнула Мёрфи.
– Свинья, – согласился я. – Но свинья достаточно умная, чтобы смириться перед неизбежным. – Я повернулся к Гард. – Полагаю, у нее в этом деле совершенно законный интерес. Я ее поддерживаю.
– Страж, – предостерегающе произнесла Люччо. – На пару слов, пожалуйста.
Я подошел к ней.
– Она, возможно, не представляет себе, – тихо сказала мне Люччо, – какие неприятности могут ей грозить.
– Она представляет, – возразил я так же тихо. – Она повидала больше, чем большинство Стражей, капитан. И совершенно точно она прикрывала меня со спины столько раз, что заработала право самой решать за себя.
Несколько секунд Люччо, хмурясь, смотрела на меня, потом повернулась к Мёрфи.
– Сержант, – негромко сказала она. – Это может подвергнуть вас… скажем так, значительному риску. Вы уверены?
– А если бы это был ваш город? – спросила Мёрфи. – Ваша работа, ваш долг? Смогли бы вы стоять в стороне, зажав уши?
Люччо медленно кивнула.
– И потом, – добавила Мёрфи, с легкой улыбкой убирая пистолет в кобуру, – вряд ли я оставляю вам, ребята, много выбора.
– Она мне нравится, – пророкотал Саня своим сочным басом. – Такая маленькая и свирепая. Не думаю, чтобы она умела…
– Саня, – вмешался Майкл. – Мы уже говорили на этот счет.
Чернокожий здоровяк со вздохом пожал плечами:
– Вопрос никому не повредит…
– Саня.
Тот с улыбкой поднял руки в знак капитуляции.
Хлопнула дверь дома, захрустели по снегу бегущие шаги. Дверь мастерской распахнулась, и в комнату заглянула Молли.
– Гарри, звонит Кинкейд. Ему сообщили место встречи.
– Кинкейд? – чуть резче, чем можно было бы ожидать, переспросила Мёрфи.