На этот раз я оставил его прозрачным – пусть Магог не поймет, что причинило ему боль. Динарианец врезался в невидимый барьер, рассыпав фонтан серебряных искр. Опыт показал, что с таким же успехом он мог бы пытаться сдвинуть с места горный склон. Впрочем, натиск этой гориллоподобной твари не ограничивался одной физической составляющей, и к серебряным вспышкам моей обороны добавилось неприятное багровое свечение. Энергия столкновения передалась через браслет потоком жара, ошпарившего мне кожу на запястье, – однако барьер устоял, и оглушенный Магог отшатнулся назад.
– Эй, – произнес я, убирая щит. – Где тут у нас места для восьмисотфутовых горилл? – Я сделал шаг вперед и со всей силы врезал ногой прямо по его, так сказать, достоинству, сразу же добавив посохом по шее. Магог заверещал от боли и повалился на скамейки. – Там, где подушек побольше, да, морда обезьянья?
Мои инстинкты взвыли, предупреждая меня об опасности, и я бросился ничком между скамьями за долю секунды до того, как эта сучка-Богомол уставила в меня палец и выкрикнула:
– Амаль-бижаль!
Громыхнул гром, полыхнула вспышка, меня обожгло жаром, и там, где только что стояла секция зрительских скамей, вспухло облако огня, из которого летели дымящиеся головешки.
Адские погремушки! Чернокнижница. И ведь сильная, чтоб ее…
Я снова изготовил щит, уже очень хорошо понимая, как мало энергии у меня осталось. Поэтому щит я выстроил маленький, не больше трех футов в диаметре, и начал вставать, когда краем глаза уловил над собой какое-то движение: Тессу в высоком прыжке. Она снова закричала, я охнул и свернулся калачиком, прикрываясь щитом от нового удара молнии.
Ударная волна больно вдавила меня плечами в бетонный пол. Вспышка ослепила меня, гром оглушил, и на некоторое время весь мир превратился для меня в белое марево. Легкие на пару секунд забыли, что им положено делать, а вот ноги еще трепыхались, пытаясь оторвать меня от земли.
Я как раз начал соображать, где нахожусь, когда новый оглушительный взрыв грянул где-то совсем рядом и швырнул меня обратно на бетон. И еще раз. Я попытался выставить щит, но не видел ничего, кроме желтых пятен, да и энергии для щита не осталось совсем. Это походило на то, как если бы я шел, и пол под ногами вдруг даже не провалился, а просто исчез. Собственно, буквально это и произошло секундой спустя, когда я перевалился через спинку скамейки и свалился на пару рядов вниз, больно приложившись по дороге.
Какая-то из оглушенных частей меня сообразила-таки, что я ошибался в своих предположениях. Тесса вовсе не собиралась убирать меня сама. Она просто старалась держать меня оглушенным и дезориентированным на достаточный срок, чтобы успели подтянуться ее люди. Та же часть меня сообразила, еще более запоздало, что я позволил словам демонов подтолкнуть себя к вступлению в бой, позволил эмоциям возобладать над рассудком – и, похоже, зря.
Что-то выбило посох у меня из руки. Я потянулся за пистолетом, но тут новая чудовищная сила швырнула меня на землю, а потом нечто вроде стального рельса сдавило мне шею.
Вспыхнувшие в глазах звезды наконец начали гаснуть, позволив мне разглядеть стоявшего надо мной динарианца. Этого я не видел еще ни разу: бесполая, гладкая, выточенная из обсидиана статуя стояла, наступив ногой мне на горло; зеленые глаза светились поверх ярко-голубых человеческих. Вторая тварь, покрытая серыми, пыльными на вид перьями, с пучком серых извивающихся щупалец на месте лица, прижимала мои запястья к земле.
Рядом стояла и, прищурив глаза, вглядывалась куда-то в дальний конец зала Тесса.
– Не задушите его, – бросила она. – Он не сможет говорить, если потеряет сознание.
Обсидиановая статуя ослабила давление на мое горло.
– Докладывайте, – приказала Тесса.
– Мы полагаем, Адский Пес прячется в туалетах, – послышался напряженный, резкий женский голос.
– Вы полагаете?
– Вартиэль и Ордиэль повержены, а Маккаллен мертв. Они вели поиски там. Выход перекрыт. Бежать из помещения он не мог.
– Их монеты? – спросила Тесса.
– Все у нас, госпожа.
– Спасибо, Розанна. Еще что-нибудь?
– Мы обнаружили Намшиила Колючего, без сознания, тяжело раненного. Место, где он лежит, сильно разрушено.
– Да. И при этом все проделано довольно тихо. Похоже, наши сведения об этом юном чародее-громиле не соответствовали истине.
Кто-то, предположительно сучка-Богомол, пнул меня ногой в ребра. Больно. Впрочем, я все равно ничего не мог с этим поделать, кроме как попытаться вздохнуть.
– Очень хорошо, – сказала Тесса. – Возьмите Магога и Дейрдре и займитесь Адским Псом. Захватите его живым. Сделайте это в ближайшие пять минут.
– Да, госпожа, – проскрежетала Розанна.
Что-то, по звуку напоминающее цокот копыт, удалилось от нас в направлении туалетов.
В поле моего зрения снова появилась Тесса, из чудовищного хитинового тела которой торчало очаровательное девичье личико. Она улыбалась.
– Ты храбр во всех отношениях, мальчик. Это очень мило. Моему мужу нравится видеть такое в своих рекрутах. – Она снова лягнула меня в ребра. – Лично меня это бесконечно раздражает. Но я согласна вести себя хорошо, тем более если нам в будущем предстоит работать вместе. Я дам тебе шанс исправиться. Скажи нам, где девчонка.
– Самому хотелось бы знать, – прохрипел я. – Тогда бы я совершенно осознанно вместо этого посоветовал бы тебе сматываться на хрен.
Она весело, даже игриво рассмеялась и нагнулась, чтобы подергать меня за сломанный нос.
Ладно.
Ух…
– Говорят, мужчине положено дать три шанса сказать «нет», – сообщила она.
– Так побереги нам обоим время и силы, – посоветовал я. – Дважды «нет». Вместе три раза.
– Как тебе угодно, – кивнула Тесса.
Она сунула руку в карман моего плаща, достала мой револьвер, навела его на мою голову и нажала на спуск.
Я еще успел дернуться и подумать: стой, стой, это неправильно!
Ствол полыхнул огнем.
Послышался громкий, очень громкий звук.
Я попробовал прикрыться щитом, но у меня не вышло ничего, абсолютно ничего. Вся магия пропала.
Значит, это чье-то другое заклятие аккуратно изменило траекторию полета пули, направив ее точно в ту покрытую перьями тварь, что держала меня за руки.
В животе у меня похолодело, когда я понял, что произошло.
Должно быть, Ива все это время находилась рядом, тихо сидя на скамейке, надежно укрытая завесой от всего происходящего. Теперь она стояла футах в десяти от нас. Обычная маленькая девочка, только выражение лица очень серьезное – и щеки ее блестели от слез.
– Отойдите от него, – тихо произнесла она. – Все отойдите. Я не позволю вам причинять ему боль.
До сих пор мне в голову не приходило никого, кроме Кинкейда. Но если подумать, из всех людей, имевших дело с Архивом, я, похоже, один из немногих проявил интерес к ней самой, а не только к заключенным в ней знаниям. Я задавал ей вопросы как человеку, как ребенку. Я дал ей имя. Печально, но факт: все шло к тому, что девочка могла бы называть меня своим другом.
Она не могла допустить, чтобы со мной что-то случилось.
И я только что взял и выдал ее динарианцам.
Тесса запрокинула голову и испустила долгий торжествующий крик.
Глава 33
– Ива, – произнес я тоном, каким обращаются к детям, не желающим ложиться спать. У меня это получается лучше, чем вы могли бы ожидать – все-таки я не первый день работаю с ученицей. – Прикройся снова завесой и убирайся отсюда.
Тесса еще раз лягнула меня в ребра, достаточно сильно, чтобы я на некоторое время задохнулся и утратил дар речи.
– Когда мне захочется узнать твое мнение, Дрезден, – сообщила она, – я прочту это по твоим потрохам.
Ива сделала два шага вперед и сощурила свои голубые глаза.
– Повторяю для недостаточно сообразительных, Полония Лартесса. Я не позволю тебе причинять ему боль. Отойди от него.
Глаза Тессы вдруг недобро сузились.
– Тебе известно мое имя.
– Мне известно о тебе все, Лартесса, – ответила Ива ровным, бесстрастным тоном. – Разумеется, все это записано. В те времена в Фессалониках все записывалось. И убыточная торговля твоего отца. И то, как тебя продали в храм Исиды. Если тебе угодно, я могу построить график расходов и прибыли за твой первый, учебный год в храме до появления Никодимуса. Или могу представить это в виде таблиц, если тебе так будет понятнее. И раскрасить их фломастерами. Я люблю фломастеры.
Не могу сказать наверняка, но это звучало так, словно девочка пыталась ехидно подшучивать над нехорошими парнями за меня. Ей следовало бы немного поработать над качеством исполнения, и все равно эта мысль грела душу. Если бы я мог дышать, я бы даже немного поперхнулся.
– Думаешь, меня может испугать то, что ты знаешь, откуда я родом, детка? – огрызнулась Тесса.
– Я знаю о тебе больше, чем ты сама, – ответила Ива все тем же уверенным голосом. – Мне гораздо точнее, чем тебе, известно число людей, которым ты причинила вред. Как много скверных ситуаций ты усугубила. Камбоджа, Колумбия и Руанда в числе самых недавних твоих деяний, но будь то конфликты прошлого века, Война Алой и Белой розы или Столетняя война, твоя история в них – это все та же глупая история, повторяемая снова и снова. Ты выучила свои уроки еще в детстве и с тех пор ни разу не отступила от шаблона. Ты стервятница, Лартесса. Опарыш. Ты кормишься зараженной или протухшей плотью. Все целое или здоровое тебя страшит.
Девочка не видела динарианца, который, крадучись, вынырнул из кустов за ее спиной и обрушился на нее несколькими сотнями фунтов чешуи и клыков.
– Ива! – поперхнулся я.
Она контролировала ситуацию. Блеснула вспышка, резко пахнуло озоном и глаженым бельем, и из кучки пепла, осевшей на землю, – при этом в радиусе трех футов от маленьких ножек не упало ни крупинки, – выкатился серебряный динарий. Монетка катилась по прямой, направляясь к Тессе, но Ива прижала ее к земле башмачком.