Майкл тоже помотал головой.
– Я смотрел, – без тени улыбки ответил он.
– Значит, без Божественной помощи нам их не найти. – Я сделал глубокий вдох. – Что ж… В таком случае мы сами заставим их нас найти.
– Отменный будет фокус, если нам это удастся, – заметил Саня. – Что вы задумали?
Хендрикс внезапно поднял голову:
– Монеты.
Все повернулись и уставились на него.
Секунду-другую Хендрикс считал на пальцах.
– Монет у них всего шесть. И людей шесть. Так как же они собираются дать этой вашей девчонке-ужастику монету? И еще одну – моему боссу?
– Правильная логика, Куджо, – кивнул я. – Это их задержит, но ненадолго. Нам надо действовать быстро, если хотим добиться успеха. Никодимус не может себе позволить новых потерь в живой силе, но не станет колебаться ни одной миллисекунды, чтобы убить кого-нибудь из своих ради его монеты. Поэтому мы предложим ему обмен. Одиннадцать старых пятаков в обмен на девочку.
Майкл с Саней одновременно вскочили на ноги, выражая возмущение на двух разных языках. Разобрать отдельные слова я почти не мог, но суть их протеста явно сводилась к следующему: «Вы что, спятили?»
– К чертовой матери, Майкл! – вскинулся я, поворачиваясь к нему с упрямо выпяченной челюстью. – Если Никодимусу удастся поставить Архив под свой контроль, уже не будет никакого значения, сколько этих чертовых монет хранится у вас взаперти.
Наступило молчание, только очень громко тикали часы в прихожей.
Я не ослаблял натиска:
– Вот в эту самую минуту шесть демонов пытают одиннадцатилетнюю девочку. Так, как пытали меня. Так, как пытали Широ.
Майкл дернулся как от удара.
– Посмотрите мне в глаза, – сказал я ему, – и скажите мне, что, по вашему мнению, мы должны позволить этой девочке страдать, хотя в наших силах спасти ее.
Тик-так.
Тик-так.
Майкл покачал головой.
Саня снова с мрачным видом привалился спиной к буфету.
– Никодимус никогда не пойдет на такую сделку, – тихо произнес Майкл.
Люччо улыбнулась, блеснув молодыми зубами.
– Еще как пойдет. Зачем жертвовать полезными вассалами, когда он может согласиться на обмен, обмануть или уничтожить нас, похитить монеты и сохранить у себя Архив?
– Браво, – одобрительно кивнул я. – Только мы будем к этому готовы. Капитан, вам известно, как связаться с ним по официальным каналам?
– Да, – ответила она.
– Гарри, – мягко произнес Майкл. – Мы идем на чудовищный риск.
Они с Люччо переглянулись. Оба не сказали ни слова, но напряжение в воздухе между ними повисло изрядное.
– В этой ситуации, – произнесла наконец Люччо, – есть только одна более рискованная вещь, которую мы можем предпринять. – Она пожала плечами и развела руками. – Не делать ничего.
Майкл поморщился и перекрестился:
– Да пребудет с нами Господь.
– Аминь, – добавил Саня и подмигнул мне через плечо Майкла.
– Тогда звоните Никодимусу, – сказал я. – Скажите ему, что я предлагаю сделку.
Глава 36
На то, чтобы сообщение прошло по всем каналам, требуется время.
Меньше всего на свете мне хотелось снова намокнуть, но я все еще не согрелся, меня колотило, и, как выяснилось, имеется еще ряд неудобных и неприятных побочных эффектов случайного приема внутрь нескольких галлонов морской воды. Если кто не знает, именно мелочи достают больше всего.
В общем, потребовалась пара часов, прежде чем я привел свой организм в относительный порядок, принял душ и занял горизонтальное положение, так вымотавшись к тому моменту, что в глазах все расплывалось. К этому времени Молли с помощью и под руководством Сани соорудила обед. Саня, похоже, испытывал чисто национальное, недоступное другим угрюмое удовольствие от созерцания последствий катастрофы. Я рухнул на диван и честно пытался спорить насчет того, стоит ли подвергать опасности остальных, но вырубился и, словно Рип ван Винкль, пропустил большую часть разговора.
Мне не хотелось просыпаться. Мне снился сон, в котором у меня ничего не болело и никто меня не колошматил. Стены во сне были белыми, гладкими и чистыми, освещенными только морозным лунным светом, и кто-то обращался ко мне мягким, нежным голосом. Но тут в мою правую руку впилась тысяча иголок, и сон начал таять. Хоть и постепенно, я просыпался. В комнате приглушенно разговаривали.
– …Может ли она быть в этом уверена? – сердитым шепотом спрашивала Мёрфи.
– Это не по моей части, – пророкотал в ответ Майкл. – Мэм?
– Эта область нашего искусства деликатна, – осторожно произнесла Люччо. – Но у девочки несомненный дар.
– Тогда нам нужно что-то сообщить.
– Нельзя, – тихо, с горечью возразила Молли. – Это не поможет. Это может только ухудшить положение дел.
– А ты-то откуда это знаешь? – вскинулась Мёрфи. – Ты в этом совершенно уверена?
Я так устал, что, похоже, пропустил часть разговора. Я поморгал, пытаясь разлепить веки.
– Девочка знает, о чем говорит, – произнес я заплетающимся языком. Пошарив рукой вокруг, я обнаружил Мыша, лежащего на полу рядом с диваном. Подумав, я решил, что с переходом в сидячее положение можно немного повременить. – О чем разговор?
Молли бросила на Мёрфи взгляд, недвусмысленно говоривший: «Вот видите?»
Мёрфи тряхнула головой.
– Пойду посмотрю, не проснулся ли Кинкейд, – сказала она и вышла, всем своим видом выражая неодобрение.
Мыш занялся методичным вылизыванием моей правой руки – ритуалом, который он исполняет редко, но очень старательно. Иголок в руке поубавилось, так что возражать я не стал. Собственно, я так и не разобрался пока, что же произошло с моей рукой. Я не слышал, чтобы с кем-либо случалось что-то подобное, – но терпеть это неудобство я все-таки мог, и в списке моих неотложных проблем оно находилось далеко не на первом месте.
Однако же на мой вопрос так никто и не ответил.
Тишина становилась зловещей. Я неловко покашлял:
– Эм… Кто-нибудь знает, который час?
– Почти полночь, – тихо ответила Люччо.
Я подождал минуту, но никто, похоже, не собирался оказать мне услугу, вырубив точным ударом, поэтому я сел, стараясь не обращать внимания на боль в разнообразных точках моего тела.
– Что слышно от Никодимуса?
– Он еще не ответил на наше предложение, – сказала Люччо.
– В этом нет пока ничего неожиданного, – пробормотал я, взъерошив волосы пятерней. Уснул я в одной из Майкловых футболок и его же старых спортивных штанах, так что лодыжки торчали из штанин на несколько дюймов, и вообще, по размеру и футболка, и штаны подходили мне так же хорошо, как, скажем, туристическая палатка. – Что бы они ни делали с целью обуздать Иву, это должно быть очень тщательно продумано. Я бы тоже медлил с ответом, пока не убедился бы в твердости моих позиций.
– Как и я, – согласилась Люччо.
– Она действительно так опасна? – поинтересовался Майкл.
– Да, – спокойно подтвердила Люччо. – Совет рассматривает ее как очень серьезную силу, сопоставимую с младшими Королевами династий сидхе.
– Если уж на то пошло, – так же тихо заметил я, – я считаю, информаторы Корпуса Стражей ее сильно недооценивают. При практически полном отсутствии внешних источников энергии она держалась так, что по сравнению с ней Тесса и ее команда смотрелись пигмеями, пытающимися отловить слона. Если бы они не отрезали ее от магии, подозреваю, она бы съела их живьем.
Люччо встревоженно нахмурилась:
– Правда?
– Жаль, что вы ее не видели. Я лично с таким прежде никогда… Такое надо видеть своими глазами.
– Если она настолько сильна, – заметил Майкл, – ее вообще можно удерживать в плену?
– О да, – сказал я. – Безусловно. Но это требует очень мощного круга и очень изощренного ритуала на заранее подготовленном месте. И все должно быть проделано без сучка без задоринки, иначе она в состоянии сломать удерживающее заклятие.
Молли огорченно сморщила нос:
– Она… она ведь не возьмет одну из этих монет. Ведь правда? – Она с надеждой переводила взгляд с меня на Люччо и обратно. – Потому что… Это же ужас что будет, если возьмет.
Я посмотрел на Майкла:
– Падшие ведь не могут разом напрыгнуть и овладеть кем-то? Напрямую, нахрапом?
– Обычно нет, – ответил Майкл. – Хотя случаются обстоятельства, способные это изменить. Например, люди с отклонениями психики могут быть более восприимчивы. Другие обстоятельства тоже способны открыть душу для вторжения. Наркотики, участие в темных ритуалах, длительный контакт с потусторонними существами. И тому подобное.
– Наркотики, – устало произнес я. – Господи.
Майкл поморщился.
– Простите.
– Даже если душа более уязвима к вторжению извне, – сказал Майкл, – разум и воля могут сопротивляться духу-агрессору. Архив наверняка обладает серьезными разумом и волей.
– Конечно. Только из этого совершенно не обязательно следует, что ими же обладает Ива. Она была Архивом с самого момента своего рождения. У нее не имелось ни одного шанса развить собственный разум, собственную личность. – Я встал, качая головой, и беспокойно зашагал по комнате взад-вперед. – Она окажется там совершенно беспомощной, возможно, впервые с тех пор, как научилась ходить. Одна. Напуганная. – Я посмотрел на Майкла. – Вы полагаете, эти… люди… не знают, как напугать девочку?
Он снова поморщился и низко опустил голову.
– А потом на сцену выходит Падший и говорит, как может ей помочь. Как он хочет стать ее другом. Как может заставить нехороших людей перестать ее мучить. – Я тряхнул головой и сжал кулаки. – Возможно, ей известны факты. Но эти факты вряд ли сильно ее утешат. Она не воспримет их так, как…
Я резко остановился и посмотрел на Майкла. Потом на Молли. Затем пулей пронесся мимо них на кухню и сорвал с холодильника листок бумаги, прикрепленный к его дверце магнитом, – Черити держала его там, чтобы составлять список покупок. На холодильнике лежал карандаш, я взял его и, усевшись за кухонный стол, принялся лихорадочно писать.